Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Между тем руководство СС продолжало заниматься созданием дивизии из мусульман востока – теперь она называлась Восточнотюркское соединение СС ( Osttürkische Waffenverband der SS ) [1110]. Ответственность за вербовку тюркских мусульман нес Райнер Ольша из Службы по делам восточных добровольцев Главного управления СС. Прежде всего, для будущей части требовался командир, хорошо представляющий себе мусульманский мир. Поначалу были предложены две кандидатуры: немецкий офицер, который служил в Османской армии во время Первой мировой войны, и бывший офицер колониальных частей голландской армии [1111]. Однако в начале лета 1944 года Бергер нашел более подходящего человека – опытного военного, тесно знакомого с «тюркско-исламским миром» [1112]. Согласно приказу Гиммлера, новым командиром Восточнотюркского соединения СС стал пятидесятидевятилетний Вильгельм Хинтерзац, более известный как Гарун аль-Рашид-бей – армейский офицер из Бранденбурга, во время Первой мировой войны перешедший в ислам и служивший вместе с Энвером-паша в турецком генеральном штабе [1113]. Тогда же он встретил и Отто Лимана фон Сандерса, перед которым испытывал высочайший пиетет [1114]. Кампания по мобилизации ислама, запущенная немцами в годы Первой мировой войны, сильно повлияла на Хинтерзаца – как, впрочем, и на многих других немецких офицеров. После 1918 года он работал с бывшими мусульманскими военнопленными из лагеря Вюнсдорф, а в 1930‐е помогал итальянской разведке в Абиссинии. В своем резюме он утверждал, что «доверие туземцев-магометан [sic] было главным инструментом его работы» [1115]. Гарун аль-Рашид-бей был «всегда готов» поразить Англию, «самого опасного врага Германии», в ахиллесову пяту, которой ему представлялся ислам [1116]. Этот человек состоял в браке и имел двоих детей, по базовой профессии он был высоко квалифицированным инженером и никак не относился к типовым искателем приключений. С исламом и исламской политикой Гарун аль-Рашид-бей связался волей случая. Рекламируя свои «исламские связи», описывая свою «принадлежность к исламу», а также похваляясь доверием, которое он вызывал у мусульман, он произвел впечатление на офицеров СС [1117]. До своего назначения командиром части он работал с муфтием Иерусалима в качестве офицера связи РСХА [1118].

Восточнотюркское соединение СС под началом Гаруна аль-Рашида должно было вобрать в себя всех добровольцев из числа мусульман восточных территорий. Его основой стал 1-й Восточномусульманский полк СС [1119], который реорганизовали сначала в три, а затем в четыре батальона – крымский, туркестанский, волжскотатарский и азербайджанский. Наиболее именитым добровольцем аль-Рашида был принц Мансур Дауд, дальний родственник короля Египта Фарука, самим присутствием которого подчеркивались панисламские черты подразделения [1120]. К декабрю 1944 года в Восточнотюркское соединение СС приняли 3000 мусульман; в начале 1945 года это число выросло до 8500 человек [1121]. В конечном счете из соединения не удалось сформировать полноценный корпус, однако эсэсовцы все-таки мобилизовали значительно больше мусульман, чем было в 1-м Восточномусульманском полку. В конце концов СС начали привлекать всех мусульман восточных территорий, до которых только могли дотянуться. Летом 1944 года, например, 800 бывших членов татарских отрядов самообороны СС, которых эвакуировали из Крыма в Румынию, были завербованы в Татарскую горную бригаду войск СС ( Tatarische Waffen-Gebirgs-Brigade der SS ). Они сражались в Венгрии, вооруженные только карабинами, а потом их включили в состав соединения аль-Рашида [1122]. В поисках мусульманского «пушечного мяса» вербовщики из СС прочесывали даже рейхскомиссариат Остланд. В марте 1944 года Главное управление СС связалось с Салихом Хаджикаличем, главой исламской общины Вены, по поводу вильнюсских мусульман, и в результате этих переговоров эсэсовцы вышли на муфтия Шинкевича, с которым вопрос о местных правоверных обсуждался уже непосредственно [1123]. Даже в самом конце войны, в ноябре 1944 года, командование СС в Данциге докладывало своему Главному управлению о «переводе мусульманских полицейских в войска СС» – речь шла о двух солдатах-мусульманах, завербованных в Остланде [1124]. В конце 1944 года Гиммлер решил скомплектовать из мусульман восточных территорий два полка новоиспеченного Кавказского соединения СС ( Kaukasischer Waffenverband der SS ) [1125]. Оно насчитывало от 1000 до 2000 бойцов и было разделено на четыре части, из которых две – северокавказская и азербайджанская – должны были стать полностью или в основном мусульманскими. Туда же входили и две другие части, армянская и грузинская, однако азербайджанцы Восточнотюркского соединения СС попросили не смешивать их с христианами в рядах нового корпуса, а оставить в чисто исламском подразделении аль-Рашида. Это прошение было удовлетворено [1126]. По мере того как война подходила к концу, процесс вербовки становился все более хаотичным, а моральный дух войск падал. В конце декабря 1944 года на границе Венгрии и Словакии взбунтовались солдаты Туркестанского полка под командованием Гуляма Алимова [1127]. Алимов вместе с 400–500 подчиненными арестовал всех немецких офицеров и даже казнил некоторых из них, прежде чем уйти в лес, к словацким партизанам. Однако в январе 1945 года многие его перебежчики вернулись к немцам, а с партизанами остались только 250–300 человек. В последние месяцы войны это соединение сражалось в Северной Италии, где в итоге сдалось американской армии.

С самого начала сотрудники Главного управления СС видели в массовой мобилизации мусульман советского востока элемент большой исламской кампании, целью которой было поднять все исламское население СССР против Москвы. Особенно горячим сторонником этой политики оказался Эмиль Херман. Этот опытный эсэсовец отвечал за военную и политическую организацию частей СС из мусульман восточных территорий, после чего недолго руководил 1-м Восточномусульманским полком СС. После войны Ольша пояснял, что Херман с помощью ислама надеялся ускорить собственное карьерное продвижение, стремясь возглавить службу по исламским делам, создание которой было запланировано в Главном управлении СС [1128]. Еще 14 декабря 1943 года в общем меморандуме на тему создания восточных частей СС Херман призывал «привести ислам в движение» ( der Islam in Bewegung gebracht werden ) [1129]. Хотя документ был посвящен покоренным к тому времени мусульманским народам в перспективе их использования «в борьбе против вражеских держав», основное внимание в нем уделялось мусульманам восточных территорий. По сравнению с арабами, выражаемая ими неприязнь к иностранцам, основанная на религиозности, была гораздо сильнее,– писал Херман. Бергер оставил на полях документа лаконичную пометку: «Да, согласен!» [1130]. Пятью днями ранее, на встрече с Гердом Шульте, офицером Главного управления СС, которому было поручено курировать создание мусульманской дивизии, Майер-Мадер предположил, что СС должны стать защитником тюркских народов Востока. Шульте поправил его, подчеркнув, что нужно говорить о «покровительстве над всеми мусульманами» [1131]. Майер-Мадер сделал выводы. В специальном докладе он изложил идею подразделения, которое организовывалось бы строго на исламской основе и предназначалось бы для мусульман из всех регионов Советского Союза [1132]. Одновременно Майер-Мадер упоминал о влиянии подобного подразделения на «большой» исламский мир и рассматривал его применение с точки зрения общего курса Германии в отношении ислама. «Наши враги хорошо знают, что интересы ислама и Германии параллельны»,– утверждал офицер, называя мусульман и немцев «самыми естественными союзниками». 4 января 1944 года Майер-Мадер, вместе с Гейнцем Биллигом (последний в то время возглавлял штаб новой части в Берлине), снова встретился с Шульте: разговор шел о будущих задачах нового подразделения. По мнению собеседников, «краткосрочной целью» этой инициативы должно было стать формирование «ударного антибольшевистского отряда», а «долгосрочными целями» назывались «освобождение Туркестана» и «активизация мусульман» [1133]. Именно этот ошибочный взгляд на ислам как на инструмент, который можно произвольно «активировать», преобладал в умах офицеров СС к концу войны. В последние ее месяцы энергичным сторонником исламской мобилизации стал и новый командующий соединением Гарун аль-Рашид, который описывал свой корпус как «платформу для нагнетания фанатизма» среди мусульман восточных территорий [1134].