Михаил Булкаты - Живой обелиск

«Шиповник еще не успевает расцвести, а семья Хуты уже ест щавель и крапиву!»

«Что-то ты не так пел, когда за день работы выдавал одну чашку муки!»

«В голодные времена я муку и хлеб покупал по той же цене, что и ты, Чипи, не цепляйся ко мне!»

«Бедный ты мой! Как же твое семя не сдохло голодной смертью? Забыл, что у тебя в закромах пшеница заплесневела и твои крысы от обжорства в день по семь раз бегают на водопой!»

Слегка опомнившись после перебранки Цуга и Чипи, Хута выскочил вперед:

«Чипи, у тебя просто привычка бодаться, но ты сам не знаешь, чего хочешь!»

Чипи, по-ястребиному нахохлившись, крикнул:

«Слушай, Хута, пойми, что люди не могут больше довольствоваться собачьими крохами! А если ты и дальше хочешь так жить, то садись перед дверью Цуга на задние лапы, как собака…»

Габо прервал их:

«Было время, когда люди пухли с голода, Цуг назло им ежедневно закалывал баранов и вместе с прихлебателями алдара Гурамишвили распевал песни. А сейчас он видит, что времена не те. Устал раздавать жирные куски таким, как Хута».

«Габо, все ты размахиваешь кулаками, а кулаком навести порядок нельзя», — сказал Цуг.

«Ты забыл, как вместе с абреком Хангоевым хотел навести порядок?»

«Когда-то баловались, как дети… Стоит ли вспоминать!»

«Не стоит вспоминать, говоришь?» — подступил ближе Габо.

«Кто тебя приглашал сюда?» — с другой стороны надвинулся на Цуга Чипи.

Арчил, подняв буденовку, сказал:

«Замолчите, не о том сейчас речь!»

Все умолкли, и Хута, улучив момент, подошел к Арчилу:

«Колхоз, колхоз, колхоз… Только и слышим от тебя, Арчил. Скажи-ка, что такое колхоз, чем пахнет и какой вкус имеет».

Арчил и Габо переглянулись.

«Говоря правду, колхоз — это… — Арчил растерялся, но потом сразу выпалил: — Колхоз — это много земли, колхоз — это много хлеба».

«Если колхоз — это много земли и хлеба, то получается, что сын Хитора его построил давно!» — робко произнес Хута.

Люди захохотали, и, почувствовав что-то неладное, Габо шепнул Арчилу:

«Ты не то сказал, Арчил!»

«Вчера я видел, — задумчиво начал Арчил, — как ты, Хута, пахал свой участок. С одной стороны под ярмо ты подставил своего бычка, а с другой тянул лямку вместе с женой. «Колхоз», построенный сыном Хитора, как ты говоришь, тоже смотрел на твои муки, но не дал ни одного быка, чтоб тебе не запрягать свою жену и детей! — У Арчила пересохло в горле, и он говорил прерывисто. — Скажите, разве пойдет нам впрок урожай с земли, вспаханный детьми, запряженными в ярмо?»

Никто ему не ответил.

«…Построим колхоз, объединим наших бычков, плуги, земельные участки! У нас с тобой по одному бычку, Хута… И если мы их объединим, то нашим женам и детям не придется тянуть ярмо!»

Молчание длилось долго. Габо вымолвил с облегчением:

«Вот что такое колхоз, Хута!»

Внимание привлек топот коня. Это удирал с ныхаса Цуг. Габо воскликнул:

«Видели? Слова Арчила пришлись ему не по душе, вот он и удрал! Колхозу нужна земля, плуги, рабочий скот! Нужно и семенное зерно, но у нас ничего нет. Все в руках Цуга! — Обтерев лицо шапкой, он крикнул сильнее: — В кладовках у нас так пусто, что кот хвостом ничего не заденет. Смейтесь, смейтесь! Вместо вас о весеннем севе позаботится Цуг!..»

Арчил молчал, а Габо продолжал:

«Мы с братом Иорамом откормили двух бычков… Их уже можно запрягать, но зачем они нам, если не будет земли? Арчил! Я завтра же пригоню своих бычков в общий хлев!»

Арчил, не говоря ни слова, ласково провел рукой по широким плечам Габо.

Хыбы схватил за руку Габо.

«Слушай, да принесу себя в жертву за тебя! У меня только одна дойная коза, завтра же ее с козленком пригоню!»

Чипи опять стал острить:

«Бедняк нашел ржавую подкову и подумал: теперь осталось найти оседланного коня и три подковы, и мне больше не придется плестись пешком».

«А ты, как Хута, пойди к Цугу с мешком!.. Может, он и тебе окажет милость! Тогда избавишься от дум о колхозе», — сказал Иос.

«Ты не слишком горячись, Иос!»

Иос не унимался:

«О чем ты горюешь, слепой?» — спросили слепого. «О двух глазах», — ответил тот. Разве я не о том же горюю, что свет наших глаз находится у Цуга, а у нас пока нет даже ржавой подковы!»

Хута обиделся:

«У тебя от зависти вылезли глаза, Иос. Да продлит бог жизнь того, кто в трудный день бедняку протянет ручку! Пусть будет он Цуг или тиренкоз [23] Тиренкоз — некто, кто-нибудь другой. ».

Хыбы, подбоченившись, четко выговаривал:

«Чипи закрылся в бондарной и ничего не видит, кроме четырех стен мастерской. И землей, и плугом, и рабочим скотом должен владеть тот, кто любит труд. Так гласит новый закон, запомните!»

«А новый закон не гласит, чтобы мы от страха прятались в домах?» — сцепился с ним Чипи.

«Твои слова пахнут мутью, Чипи, ты льешь воду на мельницу кулаков».

«Мандат получил! Думаешь, если ты заперся дома, то кулаки свои земли поднесут тебе на подносе?»

«За такие крамольные слова тебе придется держать ответ перед комсомолом, сын Газо!»

«Замолчите! — взревел Арчил. — Будут земли, быки, плуги, хлеб! Прав Хыбы, хозяином земли будет тот, кто умеет ее ласкать!»

«Неужели на земле, — опять вступил в спор Иос, — не найдется участка, где бы можно было провести нашу первую борозду? Если уж ничего нам не достанется, вспашем хоть землю Процентов. Хозяин Процентов — алдар Гурамишвили — сбежал давно, и нам никто не помешает перепахать ее если не плугом, так ногтями…»

Земля, о которой говорил Иос, — поясняет дядя Норам, — принадлежала алдару Гурамишвили. Богатый хозяин платил беднякам мизерные проценты за ее обработку. Крохами с урожая… Поэтому они и назвали эту землю Процентами.

«Мы перевернем не только Проценты, но и Бесплодницу. — Арчил достал из кармана карандаш с бумагой и, зорко обозрев всех, объявил: — Габо Булкаты даст колхозу двух бычков, Арчил — оседланного коня, одного бычка, ярмо из сердцевины дуба и жернова!..» У Арчила заметно дрожала рука, державшая карандаш. Он пристально смотрел на Чипи и шептал, но его шепот слышали все: — Кто хочет жить, кто хочет смотреть на солнце и иметь землю, пусть перейдет на эту сторону».

Никто не шевельнулся. Чипи, долго мявший свою белую войлочную шляпу, медленным шагом удалялся с ныхаса.

«Почему ты уходишь, Чипи?» — крикнул ему вслед Арчил.

Чипи остановился.

«Арчил, у меня нет ни быка, ни коня!.. Кто же меня примет в колхоз? Кому я нужен без быка и коня!»

«У тебя нет быка и коня, зато есть сердце!» — больше Арчил сказать ничего не мог.

«Сердцем весной пахать не будешь!»

«Будем пахать, Чипи! Спроси у Габо!»

«Сердце может оказаться сильнее нескольких быков!» — сказал Габо.

Чипи закашлялся, посмотрел на Арчила в упор:

«Если это так, то запиши, Арчил: у Чипи нет ни земли, ни быка, ни плуга. У него есть только бондарные инструменты и две руки! Запиши, Арчил: Чипи приносит в колхоз бондарные инструменты, пять бочек и собственные руки!»