Михаил Булкаты - Живой обелиск

— Не одолжил быка?

— Нет, — махнул рукой дядя Иорам.

— Но Цуг же хотел быка подарить.

— Это было два дня назад, — сказал Иорам. — Тогда заявление Габо было еще у Арчила. Теперь же земля снова вертелась вокруг сына Хитора…

Присматриваясь к гостю, Цуг то и дело пригублял наполовину выпитый рог. У абрека-ингуша покраснели щеки и набухли веки, как у драчливого быка.

Хангоев снял патронташ и небрежно бросил его на лавку.

— Клянусь солнцем и землей, нашей дружбе придет конец! — сказал он, с трудом ворочая языком.

Хозяин смерил гостя тяжелым взглядом.

— Кто поспешит, тот людей насмешит, Иба…

Хангоев ощупью стал искать застежку на своем чекмене, но не нашел ее, с треском рванул полу и обнажил грудь.

— Я уже давно не стрелял в мишень, винтовка у меня заржавела…

— В мишень Арчил и Габо стреляют не хуже тебя. Помнишь праздник?

Гость вскочил и схватился за револьвер. Цуг, нажав гостю на плечо, усадил его на скамейку.

— Габо не даст себя подстрелить, как куропатку. Не горячись. Пусть отсохнет у меня язык, но кота надо заманить в мешок хитростью.

Хангоев прицелился в потолок.

— Клянусь аллахом, чтобы прихлопнуть Арчила и Габо, лучшего времени не найдем.

Цуг обнял абрека за плечи, сказал слащаво:

— Не дай бог убивать человека! Мы не будем марать руки человеческой кровью!

Абрек уперся в хозяина дома помутневшим взглядом.

— Тогда для чего же у меня руки и оружие?

— Руки и оружие есть даже у сопливых комсомольцев.

Хангоев подпоясался патронташем.

— До сих пор, Цуг, ты удерживал меня своей политикой. Но я не люблю играть в кошки-мышки. Укокошу кунаков и выпью за упокой души усопших…

— Убить Арчила и Габо выстрелом — слишком большая милость для них, — сказал, усмехнувшись, Цуг.

Осоловевший от вина абрек указательным пальцем постучал по собственному лбу.

— Клянусь богом, я уже ничего не смыслю, наверное, твоя арака слишком крепкая!..

— Подстрелишь их, как воробьев, а что толку? Нет, Иба, такая смерть для Арчила и Габо — благодать.

— Подарить иную смерть я не могу.

Цуг сцепил свои костлявые пальцы.

— Сможешь! Схватить за горло и спокойно ждать кончины — вот удовольствие.

Посиневшие скрюченные пальцы Цуга отрезвили абрека.

— Арчил и Габо не из таких, чтобы подставить шею, — пробормотал он.

Цуг взял гостя за руку и посадил на треногую скамейку.

— Послушай, Иба, колхоз Арчила распался. Вчера к нему пожаловал Габо, чтобы забрать заявление, и еле ушел живым, — Цуг засмеялся. — Теперь у Арчила осталось только заявление Иоса, но и тот куда-то скрылся. На Процентах уже не слышен скрип плугов, и его не должно быть вообще!

— Мне наплевать на клочки бумаги! Мне нужны головы Арчила и Габо! — прохрипел абрек.

— Подожди, как раз в этих-то клочках все дело. Когда Габо взял свое заявление, Арчил понял, что колхозу пришел конец. Сейчас бы еще один удар — и весна пройдет мимо этих голодранцев!

Абрек залпом выпил целый рог араки.

— Тот, кто обидит Хангоева, долго не будет смотреть на солнце!

— Ты бы сейчас пил из этого рога за упокой моей души, если б я не пригнал своих быков к Арчилу. Потому и сижу сейчас рядом с тобой, что знаю больное место Арчила. Весна! Пахать надо, а рабочего скота нет! Где бы искали они быков, как ты думаешь? — Он заглянул в мутные глаза гостя. — Ко мне, бы и пришли! Лучше пусть пашут моими быками, чем мне гнить в земле.

— А ты хитрец, Цуг! — с восхищением сказал гость.

— Если бы быков они отняли у меня силой, из колхоза бы не вышли ни Хыбы, ни Лекса, ни Чипи, ни Уасо. К Арчилу примкнули бы даже те, кто с ним не в ладу.

Хозяин еще подлил араки в рог гостя.

— Арчил догадался, что проглотил нож, измазанный медом, но было уже поздно. Хорошо сработал язык Хуты, а за ним языки спесивых Хыбы и Лексы. — Цуг захихикал, потирая руки.

Абрек потряс над головой револьвером.

— Да, ты их обхитрил. Но я не занимаюсь политикой, мне с какой стороны обойти Арчила и Габо?

— Арчил бы пожертвовал своей головой, лишь бы завтра с Процентов был слышен скрип плуга!

— Чего же мы ждем? Подстрелим Арчила, и Проценты некому будет пахать.

— Не-е-т, ни за что! Сегодня прикончим Арчила, а завтра Габо и Чипи вспашут Проценты без быков, на себе. Пусть пока живет! Если весной ничего не посеет, то что он соберет осенью? Колхозники разбежались, в землю не упало ни одного зерна! Нам бы еще немного времени, совсем немного! Две недели, десять дней! Весна минует, и эти дармоеды прочувствуют на своей шкуре добродетели Арчила и его колхоза.

— Опять политика? — абрек сплюнул.

— Как хочешь называй!

— Из леса хорошо видны Проценты. Завтра устрою засаду и возьму на мушку весь участок.

— Нет, Иба! Я же сказал, что мы не убиваем людей! — Цуг привычно растягивал слова. — Колхозники взяли свои заявления обратно, но скот пока находится в общем хлеву… Там и мои быки.

— Почему ты до сих пор не забрал их?

Хозяин смотрел мимо гостя.

— Их стережет придурковатый Тома, брат Уасо. Грозится никого близко не подпустить.

— Найдется и для него пуля!

— Надо угнать колхозный скот и вместе с ним коней Габо и Арчила. Пусть Арчил останется без своего Дзерана!

— Сделаю… — Гость хотел встать, но пошатнулся. Цуг поддержал его.

— Выспись сначала… Я бы и сам их угнал, но мне надо быть здесь… перед глазами моего друга Арчила…

Хангоев что-то пробормотал напоследок, повалился на лавку и захрапел. В доме стало тихо.

«Вместе с Арчилом ты скоро слопаешь собственную голову, — думал Цуг, глядя на спящего Хангоева. — Арчил и Габо не хуже тебя стреляют… — Он залпом выпил полный рог араки. — Подохнет бык, останется мясо, поломаются сани, используем на дрова! Я-то ничего не теряю. Пусть абрек угонит колхозный скот, потом я стравлю его с председателем. В мутной воде легче рыба ловится…»

Цуг открыл окно. Начинало светать.

«Наверное, уже протрезвел!» — решил Цуг и ногой ткнул абрека.

— Поднимайся, Иба!

Через полчаса после ухода Хангоева Цуг постучал в двери Арчила.

— Беда, Арчил, — испуганно зашептал он. — Абреки скот угнали!

— Как ты узнал об этом? — Арчил похолодел.

— Сердце, Арчил, всегда беду чует. Я как-то не доверяю пастуху Тома и пришел проведать своих быков. Пришел и…

Арчил дальше не стал слушать и бросился к выходу.

— Я скажу Габо и Иосу! — крикнул ему вдогонку Цуг и почесал от удовольствия грудь. Он отправился было к дому Габо, но раздумал: «У этого левши тяжелая рука! Кто знает, что ему в голову взбредет. Зачем спешить? Пусть пока абрек прикончит председателя…»

Спустя полчаса Цуг стучался в дом к Иосу:

— Тревога, тревога, Иос! Абреки скот угнали!

«Подохнет бык, останется мясо, поломаются сани, используем на дрова! Я вам покажу, как надо строить колхоз!» — хихикал Цуг, сын богача Хитора.