Елена Ронина - Три женщины [litres]

– А кто тебе изменял? Что всяких дур слушать?

Но обида осталась. У Николая характер не сахар. Тамара молчит, и он первым заговаривать не станет. Ну и кто кого наказал? Перед отъездом решила идти на мировую сама.

– Коль, когда вернешься?

– Думаю, управимся за неделю, – как ни в чем не бывало ответил муж.

– Ну, счастливо съездить.

– И ты береги себя. Приеду, и уже никаких командировок. Сам тебя в роддом отведу, – Николай обнял жену. Тамара вздохнула. Конечно, она ждала слова извинений, может, еще больших признаний в любви. Ничего. Такой человек. Интересно, а если бы она сейчас не заговорила, так бы и уехал, не попрощавшись? Может, надо было подождать, проявить характер? Нет, Тамара так долго терпеть не могла. Да и что теперь про это. Главное, помирились. Осадок остался, но нужно выкинуть дурные мысли из головы. Нельзя вредить ребенку.

Миша Самойлов рассказывал биографию Гоголя. Все по учебнику. Ну просто слово в слово. Нет, так не бывает. Тамара, сидя за учительским столом, скосила глаза. Понятное дело, написал на ладони мелким почерком, теперь читает. Тамара резко встала.

– Михаил, – и, тихо охнув, схватилась за живот. Резкая боль пронзила все тело.

Ученики повскакивали со своих мест. Первым подбежал Михаил.

– Тамара Алексеевна, что? Вам плохо? Началось, да?

Тамару потихоньку отпустило, но она все еще стояла, согнувшись, держась за живот.

– Ребят, не волнуйтесь. Что-то просто кольнуло. Наверное, так бывает, – она залилась краской. Тамара ужасно стеснялась своего положения. Но куда деваться, если работа у нее такая публичная.

– Рано еще, не должно вроде.

– Тамара Алексеевна, вы, наверное, домой идите, вам полежать нужно. Давайте мы вас проводим.

– Да я сама, не волнуйтесь. – Тамара уже пришла в себя.

– Михаил, ты же не учил! – она попыталась сделать строгий вид.

– Ну да, виноват. Тамара Алексеевна, двойку не ставьте, я выучу. Ну вот зуб даю!

– Ладно, ладно. – Тамара чувствовала: что-то не то с ней творится. Господи, еще же целых два месяца. Неужели это все ее нервы? Вот так, сама виновата. Это ж надо, рисковать собственным ребенком. Все, больше ни о чем плохом думать она не станет. Сейчас пойдет к маме, там отлежится, и все будет хорошо.

Через четыре часа Тамара уже лежала в послеродовой палате. А в детской сопела крохотная девочка. Совсем маленькая, но здоровая девочка. А к вечеру уже пришла телеграмма от Николая. «Поздравляю дочерью Натальей. Целую. Николай».

Значит, Наташа. Хорошее имя. Ну, раз Коле нравится, значит, будет Наташа. От него не слышала. Неважно. Главное, все позади. И быстро. Жаль, конечно, что раньше времени. Кроха такая, чуть больше двух килограммов. Ничего, выращу.

Тамару переполняла гордость. У нее есть дочь. И еще будут дети, обязательно. Двое, так уж точно. И что это за семья без детей? У нее детей будет много. И она обязательно купит пианино, наймет учителя, и ее дети научатся играть. А вечерами она, как папа, будет читать вслух. Да, да, Гарриет Бичер-Стоу, «Хижина дяди Тома»…

Тамара лежала и мечтала. Девчонки в палате уже вовсю обсуждали своих мужей и их матерей. Хохотали как сумасшедшие. По очереди подбегали к окнам, когда слышали свое имя.

– Вовка! Да не волнуйся ты, нормально все у меня! Молока навалом, двоих прокормить смогу.

– Валентина, халат запахни, а то простудишь молочную фабрику-то! – От окна их гоняла старенькая нянечка.

– Баба Зин, не ругайся. Муж, может, первый раз за пять лет ко мне на свидание пришел, дай хоть поговорю. А то все друзья да домино в голове. А тут гляди-ка ж, пришел, слова ласковые говорит, не матерится, не торопится. Ну прям хоть каждый день детей рожай.

– Том, – Валя обратилась к Тамаре, – а твой-то где? Что-то не видать. Что на дочь не посмотрит, боится, не разглядит со второго этажа?

– Придет еще, – Тамара улыбнулась. А пусть говорят, что хотят. Ну да, маленькая, а для нее так самая красивая. – В командировке он, в районе. Но скоро уже приедет. Вон телеграмму отбил. Просит, чтобы дочь Натальей назвала.

– А что, хорошее имя. А я пока еще не знаю. Вовка предлагает Григорием. Может, и соглашусь, – Валька сладко потянулась. – Может, у меня через этого ребенка жизнь вся переменится, ну и пусть Григорий будет. Том, тебе как?

– Хорошее имя. Мне нравится. Григорий Мелехов, помнишь, из «Тихого Дона». Герой, а не мужик!

– Точно! – Валя задумчиво ходила по палате.

Тамара пока еще лежала и удивлялась на свою соседку. Вот у девки здоровье, и родила позже нее, и парень у нее крупный, больше четырех килограммов, а вон поди ж ты. Прыгает по палате, ничем ее не остановишь.

– Валентина, ляг, тебе говорю, полы мыть не даешь, – баба Зина замахнулась на Валю шваброй. – И чего крутишься? Лежи, в себя приходи! Дома сейчас возьмет тебя твой малой в оборот. Света белого невзвидишь.

Валя фыркала, а Тамара все улыбалась своим мыслям.

– Томка, – вдруг почти крикнула со своей кровати Валентина. – А ты ж Ковалева!

– Да, ну и что?

– Что, что. Это у тебя муж Николай Ковалев, что ли?

– Ну да, а что?

– Опять «что»! Ну ты даешь! А я все думала, и какая у нашего комсомольского секретаря жена. Представляла, фифа такая, вся расфуфыренная. – Валька вскочила с кровати, поправила съехавшую повязку и пошла крутить бедрами, изображая несуществующую фифу. – А ты ж простая совсем, маленькая, щупленькая.

– Да ну тебя, Валька, что ты придумываешь?

– Ничего я не придумываю. У тебя муж кто? Первый секретарь горкома! И потом – красавец, – Валька закатила глаза.

– То есть я ему не подхожу?

– Честно, Томка, только без обид, – Валя подсела к Тамаре на кровать. – Ну никак не подходишь. Вот если бы тебе хотя бы туфли на каблучках да шубку котиковую. Может, еще и сойдешь за директорскую жену.

Тамара рассмеялась.

– Ну, во-первых, и муж у меня не директор, и шубка у меня есть, и туфли на каблуках.

– Эх, – вздохнула Валентина. – Туфли на каблучках. Во взгляде эти туфли должны быть, понимаешь, во взгляде! И шуба тоже!

– Ну это ты, Валентина, требуешь от меня невозможного, действительно, шубы во взгляде у меня нет. И что же у меня, по-твоему, в этом самом взгляде?

– А у тебя, – Валя внимательно посмотрела на улыбающуюся Тамару, – одна скромность и еще боязнь занять чужое место. Вот как будто ты сейчас подвинуться хочешь. Или тебе кажется, слишком много места ты занимаешь. И, может, здесь еще пара человек уместится.

Тамара вздохнула. А что, в сущности, Валя была права. Но вот такая она.

Сразу после свадьбы Николай с Тамарой поехали отдыхать, Николай получил в райкоме путевку на неделю в ближайший дом отдыха.

Дом отдыха «Федоровский» строился для золотодобытчиков. Старинная усадьба была восстановлена полностью и ослепляла своей роскошью. Мраморные колонны, картины в золотых багетах; такого ни Николай, ни Тамара не видели никогда.