Дебора Алкок - Испанские братья. Часть 1

— Да, в университете Алькалы я изучал теологию и получил степень лиценциата.

— Если Ваше благородие позволит, скажите, что значит это красивое слово «теология»?

— Вы наговорили мне столько умных вещей, а этого не знаете! Это наука о Боге.

— Значит Вам, Ваше благородие, известно кое-что о Боге, но разве знать Бога то же самое? Я много знаю про короля Карла, который сейчас в Сен-Жюсте. Я могу рассказать Вам историю всех его походов, но я никогда его не видел, с ним не говорил, и далёк от мысли считать его своим другом. Или, если погибнут мои мулы, или алгвазилы [20] Алгвазил — (араб, al ghasi защитник веры) испанское название служителя правосудия вообще, в частности полицейского чиновника, жандарма. в Кордове арестуют меня из-за контрабанды, или случится со мной другое несчастье, послать к нему или пойти к нему самому в надежде, что он мне поможет или спасёт меня.

— Я начинаю Вас понимать, — сказал Карлос. В нём возникло подозрение, что погонщик — переодетый монах, хотя едва ли это было так, потому что его пышная чёрная шевелюра не носила никаких следов тонзуры.

— Так получается, что только святые знают Бога.

— Неужели, сеньор? Разве я так сказал? Напротив, я хотел сказать, что Господь наш Иисус Христос (при произнесении этого имени Карлос перекрестился, тогда как погонщик в своём увлечении темой, этого не заметил), чтобы люди научились узнавать Отца, чтобы явить Его всем, кто в Него поверит.

— Это очень простое и очень благословенное учение, — уклончиво ответил Хулио, — кто знает Бога, те счастливы, какое бы горе и несчастье не постигло их извне — в душе они спокойны и радостны.

— Вы советуете мне искать мира в религиозности?

— Нет, сеньор, не в религии Вы должны искать мира, но у Бога и во Христе, который открывает Его людям.

— Различие только в словах, а суть одна и та же.

— И опять-таки я осмелюсь в полном смирении возразить Вашему благородию, что это не так. Иисус Христос сам, Он один может дать человеческому сердцу мир и счастье. Терзает ли нас грех — Он сказал: «Тебе прощаются грехи твои», голодны ли мы: Он — хлеб, жаждем ли мы: Он — животворящий поток. Утомились ли мы? Он говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас».

— Послушайте, кто, или, что Вы такое? Вот Вы приводите мне слова Священного Писания, Вы что, читаете латынь?

— Нет, сеньор, — смиренно ответил погонщик и опустил голову.

— Нет?

— Нет, сеньор, в самом деле. Но…

— Продолжайте же.

Хулио поднял глаза. Они блестели своеобразным блеском.

— Вы можете дать мне слово благородного человека, что не предадите меня?

— Никогда я Вас не предам.

— Я доверяю Вам, сеньор, и не считаю, что Вы способны предать человека, который Вам доверяет.

Карлос кивнул. Он устыдился, увидев устремлённый на него доверчивый взгляд.

— Хотя мне и непонятны причины Вашей осторожности, я тем не менее готов поклясться на распятии, что гарантирую полное молчание.

— Не нужно этого, сеньор. Ваше честное слово стоит того же, что и клятва, хоть я и предаю в Ваши руки свою жизнь, признавшись Вам, что осмеливаюсь читать Слово нашего Господа Иисуса Христа на родном языке.

— О, выходит, Вы — еретик? — воскликнул Карлос и невольно отшатнулся, подобно человеку, который только что поцеловал руку другу и увидел у него на лбу чумную язву.

— Это зависит от того, что Вы понимаете под этим словом. Многие люди, несравненно лучше меня, носят на себе это клеймо. Даже великого проповедника фра Константина, слушать которого собирается всё благородное общество Севильи, враги нередко называют еретиком.

— Я в Севилье жил и посещал теологические чтения фра Константина, — ответил Карлос.

— Тогда Вашему благородию известно, что во всей Испании нет христианина лучше него. Тем не менее он с трудом избежал преследования из-за ереси. Но довольно о том, что говорят люди, давайте лучше послушаем, что раз и на все времена сказал Бог, Его слова не могут ввести в заблуждение.

— Да, когда их объясняют правоверные учёные. Еретики толкуют их по своему усмотрению и даже искажают их смысл.

— Сеньор, Вы образованный человек, Вы можете читать эти тексты в оригинале и способны судить, насколько эти обвинения соответствуют истине.

Глаза Хулио сияли, лицо горело от волнения, и это волнение делало его довольно заурядные черты прекрасными.

Карлос был тронут. Помолчав, он сказал:

— Если бы я мог иметь то, что Вы называете Словом Божиим на родном языке, я бы наверно не отказался его прочесть. Если бы я нашёл в ней еретические искажения, то никогда не поздно такую книгу сжечь.

— Я могу вот в этот час вложить Вам в руки Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа, который недавно перевёл с греческого на кастильский учёный Хуан Перес.

— Что? Вы имеете это при себе? Ради Бога, принесите мне его, я хотя бы посмотрю на эту книгу!

— Да будет так, во имя Господа, — сказал Хулио и покинул комнату.

Во время его отсутствия Карлос думал об этой странной авантюре. Во время всей долгой беседы с этим человеком он не заметил ни крупицы ереси. А ведь у него был Новый Завет на родном языке! Карлос очень гордился своими талантами в области диалектики и считал, что мимо его внимания не может проскользнуть никакая ересь, как бы она ни была замаскирована. «Это должен быть уж очень ловкий еретик, который мог бы меня одурачить», — сказал он сам себе с самоуверенностью перехваленного ученика. К тому следует добавить, что лекции фра Константина, которые он посещал в течение десяти месяцев, незаметно для него самого наполнили его либеральными идеями.

Карлос мог, если бы ему это показалось важным, прочесть в Алькале Вульгату [21] Вульгата — Латинский перевод Библии, сделанный блаженным Иеронимом. , но, разумеется, он этого не сделал. Что же могло быть греховного в том, если он из чистого любопытства посмотрит перевод оригинала на испанский? Он в известной степени рассматривал Новый Завет как опасное и действенное оружие, которое грозит великими бедствиями необразованному самозванцу, и поэтому мудро запрещено великими мира сего, но в руках мудрого и образованного человека, каковым он себя считал, оно абсолютно безопасно и даже может принести пользу.

Конечно, иначе обстояло дело с малообразованным бедняком, который сейчас принесёт книгу. Может быть, он всё-таки одержимый или злостный еретик? Или, наконец, переодетый святой? Как бы ни была велика опасность, грозившая его душе в вечности, опасность, которой он шёл навстречу здесь на земле, была очень и очень велика. Может быть, он об этом не осведомлён в должной мере? Карлос не мог иначе, как предупредить его.

Скоро Хулио вернулся и вынул из своего кожаного жилета небольшую книгу в коричневом переплёте, протянув молодому человеку.