Кейт Куинн - Змей и жемчужина

Она вырвала руку.

— Не суй свой нос в мои дела, карлик.

— А почему бы нет? Вы интересуете меня, Кармелина. Люди, которым есть, что скрывать, всегда вызывают у меня интерес.

— Мне нечего скрывать.

— А я уверен, что есть.

Она прошествовала к двери.

— Я пришлю моих мойщиков посуды за этой грудинкой, — бросила она через плечо. — И если вам вздумается ещё что-нибудь украсть из моих кухонь, я вас оскоплю!

— Как вы добры, — крикнул я ей вслед и беззвучно рассмеялся; ответом мне был лишь стук захлопнутой двери. Я спрыгнул с балюстрады и размял затёкшие ноги.

Кухарка, которой есть, что скрывать. Убийца в маске.

— Очень интересно, — промолвил я вслух и снова вложил мои блестящие на солнце толедские клинки в их потайные ножны. И принялся насвистывать.

— Спасибо, Сандро, — прошептала я, когда мой брат вложил мне в руку платок. Я подняла его к лицу и вытерла слезу.

— Притворщица, — прошептал он.

Спасибо Пречистой Деве за дохлую рыбу и смердящую грязь. Обыкновенно мне бывало противно, когда так воняло, но сегодня я была рада смраду от отбросов и дохлых кошек, которым веяло от Тибра. Хуан Борджиа отплывал в своё испанское герцогство к своей испанской невесте, и от меня ожидали, что я пролью одну-две слезы по поводу его отъезда как и остальные члены семьи. Но мне бы это никогда не удалось, если бы от доносящейся с реки вони у меня не заслезились глаза. Хуан убирается из Рима? Мне хотелось радостно помахать ему рукой и пуститься в пляс.

Не я одна внутренне радовалась, но внешне все были по-испански мрачны — мрачны и торжественны. Я уже наблюдала, как Родриго прощался с Хуаном в расписанных ещё неоконченными фресками личных покоях Папы, среди запахов красок и сырой штукатурки, причём оба они очень расчувствовались, обнимая и целуя друг друга в щёки. Было также много советов и наставлений.

— Пиши нам как можно чаще, — увещевал Хуана Папа, ни дать ни взять величавый понтифик, говорящий о себе «мы». — Слушайся дона Жинеса Пера и Моссена Жайме Пертуса — они тебе дурного не посоветуют — и смотри, проявляй почтение к их католическим величествам королю Фердинанду и королеве Изабелле...

— Да, Ваше Святейшество, — ответствовал Хуан, переминаясь с ноги на ногу в своих модных башмаках с загнутыми носами. Ему явно не терпелось уехать.

— И не забывай свою молодую жену! Мы хотим, чтобы она как можно скорее родила тебе сына — побег Борджиа на испанском королевском древе. — Родриго сжал лицо Хуана в ладонях и заговорил взволнованно, перейдя от роли отца всего христианского мира к роли отца более земного. — Мой сын более чем достоин принцессы!

Мария Энрикес Испанская. Имеет ли она хоть какое-нибудь представление о том, что за мужчина ей достался? Все девушки мечтают о молодом красивом муже, но главное в муже отнюдь не красивое лицо. Золотисто-рыжие волосы и красота Хуана не компенсировали его мерзких привычек: он загонял лошадей, насиловал служанок, слонялся по Еврейской площади, ища евреев, над которыми можно было бы всласть поиздеваться. И к тому же носил камзол, отделанный сразу и кистями, и кружевами. Но может быть, Мария Энрикес Испанская обуздает его. Или хотя бы задержит его в Испании надолго.

— У тебя блестят глаза, — шепнул мне Сандро.

— Вовсе нет. — Я крепко прижала к лицу носовой платок.

— Я тоже не стану по нему скучать. — Сандро сморщил нос. — Знаешь, я видел, как он со своими дружками напивался пьян и убивал в тёмных переулках бродячих кошек.

— А сам-то ты что делал в этих тёмных переулках, а, братец?

— Ну, разумеется, незаметно пробирался к своей любовнице, что является совершенно законной причиной для прогулок по любым тёмным переулкам. Так сказать, Паоло глубокой ночью пробирается к Франческе... [85] Франческа да Римини, т. е. Франческа из Римини — Франческа да Полента (ок. 1255 — ок. 1285) — знатная итальянская дама, ставшая одним из вечных образов мировой культуры. Её трагическая судьба запечатлёна в «Божественной комедии» Данте и многих других произведениях литературы, живописи и музыки. Дочь Гвидо да Полента, правителя Равенны, Франческа отличалась исключительной красотой. В 1275 г. отец обманом выдал её замуж за уродливого и жестокого Джанчотто Малатеста (ок. 1249—1324). Франческа была уверена, что выходит за брата Джанчотто — молодого и красивого Паоло (ок.1246 — ок. 1285), но на самом деле тот женился на ней лишь по доверенности, от имени Джанчотто. Франческа полюбила Паоло и, хотя она родила мужу двоих детей, в конце концов Паоло и Франческа стали любовниками. Застав их вместе, Джанчотто заколол обоих.

— Ш-ш!

Семейные прощания окончились, и герцог Гандии отправился на пристань, где его ждали четыре гружёные его багажом галеры, дабы отвезти его в Барселону. Этим ясным летним утром поглазеть на него явились огромные толпы народа, люди стояли на Кампо деи Фьори и под зубчатыми стенами замка Сант-Анджело. Господи, неужели им больше нечего делать, как перешёптываться и показывать пальцем на папского сына лишь потому, что на нём нелепое длинное украшенное кистями одеяние и изумруд размером с мой глаз? Чезаре Борджиа возглавил рой служителей церкви, явившихся, дабы благословить это путешествие. Он был самым высоким из них всех, и о, я бы многое дала, чтобы узнать мысли, скрывающиеся под его неподвижным лицом! Моя свекровь торопливо шагала вместе с Лукрецией и двигающимся вприпрыжку Джоффре, за ними под руку с Сандро шла я; а за нами, толкаясь в стремлении оказаться в первых рядах, шествовали дружки Хуана. К счастью, большинство этих оболтусов он заберёт с собою в Испанию... а вот Ваноцца деи Каттанеи посылает Хуану последний воздушный поцелуй. По-видимому, она подкупила моих модисток, чтобы те показали ей, что я надену на проводы, потому что сегодня она была облачена в платье точно такого же солнечно-жёлтого оттенка, как и я, только её наряд был намного больше расшит золотом, серебром и жемчугом. Она была похожа на лимон, и у неё так кривились губы, словно за ними тоже скрывался лимон, который она сосала.

Увидев, что я на неё смотрю, она вскинула голову, и я послала ей сладчайшую из моих улыбок.

Мой Папа — о Боже, он выглядел таким величественным в своих белых шитых золотом папских одеждах, развевающихся вокруг его портшеза, но его лицо было так же недвижно, как у Чезаре, — и это означало, что он старается сдержать слёзы. Любимый сын Родриго улетал из гнезда. А скоро ему придётся отпустить и Лукрецию, которая должна будет отправиться к мужу — а потом, наверное, придёт черёд Джоффре. Малыша Джоффре, который сейчас стоял на пристани рядом со своим отцом — Папой Римским, держа Лукрецию за руку, и оба они, и мальчик и девочка, — кусали губы. Два невинных агнца, но в семье Борджиа дети росли быстро.