Владимир Бурцев - В погоне за провокаторами

Еще в Женеве, после выхода второго номера «Свободной России», случилось одно из самых роковых событий в моей жизни. В то время я не обратил на него никакого внимания. Я его понял только через год-полтора.

Однажды Серебряков [2] Серебряков Э. А. (1854–1921) — бывший морской офицер, участник военной организации Народной Воли с 1880 г. Был выдан полиции Дегаевым. Автор книги «Очерки по истории «Земли и Воли». Впоследствии правый эсэр. пообещал познакомить нас, участников «Свободной России», со своим хорошим приятелем — Ландезеном [3] Ландезен-Геккельман-Гартинг А. М. — провокатор-охранник. Заподозренный в провокаторстве в связи с арестом Дерптской типографии, уехал в 1885 году за границу. Здесь работал у заведующего заграничной агентурой П. И. Рачковского с 1900–1903 г. Стоял во главе берлинской агентуры как Гартинг, сам заведовал заграничной агентурой. В 1909 г. после разоблачения был уволен в отставку с пенсией и с производством в действительные статские советники. , другом эмигранта А. Баха [4] Бах А. Н. — род. в 1857 г. Народоволец, ученый-химик. В революционное движение вошел в 1878 г. После 1 марта 1881 г. явился одним из собирателей Народной Воли вместе с Лопатиным. После ареста последнего и провалов эмигрировал в марте 1885 г., занявшись научной работой. Примкнул к эсэрам в 1905 году. В Россию вернулся в 1917 г. и при переходе эсэров на путь вооруженной борьбы с советской властью отошел от партии. Живет в Москве, заведует химическим институтом, обслуживающим промышленность. Принимает самое активное участие в капитальном строительстве нашего хозяйства. Написал наиболее популярную в свое время книгу по экономике — «Царь-Голод», много содействовавшую массовой агитации. , с кем тот прожил на одной квартире последние два года в Париже, и близким человеком Лаврову [5] Лавров П. Л. (1823–1900) — крупный теоретик революционного народничества. Был членом Земли и Воли. В 1866 году в ссылке написал «Исторические письма», имевшие большое влияние на молодежь. В этой книге он доказывал, что прогресс в истории возникает благодаря «критически мыслящим личностям», они двигатели исторических событий. Участник Парижской Коммуны. Редактировал за границей журнал «Вперед» в 1871 г., в котором пропагандировал необходимость «идти в народ», дабы упорной работой перевоспитать народ в духе социализма. Его агитация была резко противоположна бакунистам — бунтарям, считавшим, что народ готов к немедленному восстанию. Участвовал одно время в редактировании заграничного издания «Народной Воли». и парижским народовольцем — Ошаниной (Полонской) [6] Ошанина-Полонская, Марина Никаноровна, Оловенникова Мария Николаевна (1853–1898) — участвовала в молодости в кружке якобинца Зайчневского П. Г. В 1878 году примкнула к Земле и Воле, пыталась организовать поселение из революционеров среди крестьян Воронежской губернии для пропагандистской работы. Впоследствии член Исполнительного Комитета Народной Воли. С 1882 г. эмигрировала за границу, где продолжала работу, но по взглядам была ближе к якобинцам, примыкая к кружку «старых народовольцев». , Тихомирову [7](когда он был старым Тихомировым) и др. В Париже Ландезен кончил земледельческую школу и, будучи очень состоятельным человеком (за такового он выдавал себя и таким его считали все), бывал часто полезен эмигрантам. Узнав об основании «Свободной России» и о моем приезде за границу, он, оказывается, захотел быть также полезным и нам, — и, будучи проездом в Женеве, попросил Серебрякова познакомить его с нами.

Мы, конечно, согласились принять Ландезена, и Серебряков на другой день привел его на квартиру Дебагорий Мокриевича [8].

Из завязавшегося разговора я узнал от Ландезена, что он из Петербурга, бывал там в 1883-84 гг., был знаком с Якубовичем [9]и, между прочим, с Ч.

Тогда я сказал Ландезену:

— Я очень виноват перед вашим Ч., так как я невольно был передатчиком очень неприятных сведений В начале 1884 г в партию народовольцев я передал указания, сделанные Дегаевым [10], что в революционной среде находятся два агента полиции: это — Ч. и какой-то Генкель.

— Не Генкель, а Геккельман! — поправил меня несколько смутившийся Ландезен.

В это время Серебряков, ходивший по комнате, зашел за спину Ландезена и сделал мне какой-то предостерегающий жест. Я понял, что я сделал какую-то оплошность, заговорив о Гекельмане, и переменил разговор.

Когда ушел Серебряков с Ландезеном, Дебагорий-Мокриевич сказал мне:

— Ну, и попали Вы впросак! Де ведь это Геккельман и был.

На следующий день утром ко мне кто-то постучал в дверь и затем вошел Ландезен.

Сначала мы говорили на разные случайные темы, а потом я ему сказал:

— Я должен сказать Вам прямо, что я знаю, что Вы — Геккельман, тот самый, которого я обвинял в провокации.

Ландезен, смеясь, сказал мне:

— Ну, мало ли чего бывает! Я не обращаю на это внимания!

К этому первому своему обвинению Геккельмана Ландезена я впоследствии возвращался много раз в разговорах и с Дебагорий-Мокриевичем, и с Драгомановым [11], и с Серебряковым, и с очень многими другими.

Вот при каких обстоятельствах я в первый раз обвинял Диндезена в провокации.

В 1884 г. я был студентом петербургского университета. Меня в гостинице посещал между прочим нелегальный Мих. Сабунаев [12]. Он иногда и ночевал у меня. Однажды он пришел ко мне не в обычный час, рано утром, сильно взволнованный, разбудил меня и сказал:

— Львович, в партии есть два провокатора: Ч. и Геккельман!

По его словам, в Петербург приехали из Парижа представители Народной Воли [13](как потом оказалось, — Лопатин [14], Салова [15], Сухомлин [16]и др.) и привезли копию дегаевской исповеди, где есть указания на этих двух лиц, как на агентов Судейкина [17].

Я тотчас же пошел отыскивать хорошо мне знакомого народовольца Мануйлова [18]из группы Молодой Народной Воли [19], чтобы через него найти скрывавшегося тогда нелегального П. Якубовича, молодого поэта, бывшего лидером молодых народовольцев, которые тогда вели кампанию против старых народовольцев. Мне сообщили, что Мануйлов действительно мог бы найти Якубовича, но что он сейчас сам болен и лежит на одной конспиративной квартире. Мне сообщили адрес этой квартиры. Это была квартира Ч.!

Революционер Мануйлов, — он тоже был тогда нелегальным, — лежит на квартире провокатора! К нему на свидание ходят все нелегальные, в том числе Якубович! Мне было ясно, что вся организация была в руках полиции. С полученными сведениями я послал к Мануйлову его близкого приятеля Михаила Петровича Орлова [20]и к известному часу обещался к нему прийти сам. Когда в условленное время я поднимался по лестнице в квартиру Ч., меня встретил взволнованный Якубович.