Владимир Бурцев - В погоне за провокаторами
- Название:В погоне за провокаторами
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Директ-Медиа
- Год:2020
- ISBN:978-5-4499-1240-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Бурцев - В погоне за провокаторами краткое содержание
В погоне за провокаторами - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Александр III, когда узнал обо всем происшедшем в Париже, выразил свою глубокую признательность французскому правительству за его содействие в борьбе с народовольцами.
«Император, — говорит Додэ, — высказал свою благодарность французскому посланнику Лябулэ в таких выражениях, которые ясно говорили об ее искренности и глубине».
Александр III, который готов был в 1886 г. разорвать дипломатические сношения с Францией вследствие того, что французское правительство амнистировало Кропоткина [35]и выпустило его из тюрьмы, почти сразу переменил свою внешнюю политику, и арест русских революционеров в Париже, по словам Додэ, имел большое значение в истории франко-русских сношений.
Глава третья
Попытка русской полиции арестовать меня в Константинополе — Приезд в Лондон — Провокатор Бентнер
В то время, когда в Париже происходил суд над арестованными эмигрантами по делу о динамитной мастерской, я жил в Болгарии.
Вначале никто меня здесь не беспокоил, но несколько позднее полиция Стамбулова стала ко мне очень внимательна и чинила столько разных затруднений, что я должен был скрыться из Болгарии.
Через Константинополь я благополучно приехал снова в Румынию и оттуда решил ехать в Лондон. Единственный путь, каким я мог поехать во Францию, — это было ехать на английском торговом пароходе через Галац, Константинополь, Гибралтар — в Лондон.
Когда я садился на пароход в Галаце, местные эмигранты привели ко мне все того же фельдшера Федорова из Сулина. Разумеется, он тогда же донес русским сыщикам, на каком пароходе и куда я еду.
Наш пароход в Константинополе должен был стоять целый день. Капитан, матросы, все воспользовались случаем и поехали осматривать Константинополь и звали туда меня.
Я не решился сойти на берег. Я знал, что там турецкая полиция могла без всякого затруднения выдать меня в Россию.
Прошел час, два. На нашем пароходе появились книгоноши, предлагавшие мне по дешевой цене купить книги на берегу. К нам подъезжали турецкие лодки, предлагавшие мне покататься по чудному Босфору. Но я отказывался от всех этих приглашений и только с парохода любовался видом Константинополя в прекрасный, теплый, почти летний день, хотя это было в ноябре-декабре. Как раз в такое же время, но при совершенно другой обстановке через двадцать с лишком лет мне пришлось еще раз несколько дней любоваться Константинополем. Это было после эвакуации Крыма, с борта русского парохода [36]!
Затем я увидел, что наш пароход окружен десятью-двенадцатью лодками и в них сидели турки в военной форме, а вместе с ними было несколько штатских, по-видимому, русских. Затем мимо нашего парохода медленно прошел другой небольшой пароход, на нем была группа штатских и военных — человек десять, и все они в бинокль смотрели на меня. Я понял, что дело что-то неладно. В то же время с одной из лодок, окружавших наш пароход, к нам подъехал какой-то военный турок. Никого на палубе не было, и я спустил лестницу. Турок ушел в каюту помощника капитана, а я пошел в свою комнату. Через несколько минут ко мне пришел взволнованный, бледный помощник капитана — англичанин. Он сообщил мне, что турецкая полиция требует моей выдачи.
Я спросил, что же он хочет делать со мной? Он ответил мне, что это все зависит от капитана, а он на берегу.
Вскоре приехал на пароход, тоже взволнованный, капитан и сообщил, что на берегу ему предлагают десять тысяч франков за то, чтобы он ссадил меня в лодку. Капитан посмотрел на меня и с гордостью сказал:
— Я им ответил, что здесь, — он показал на пароход — Англия, и арестовать вас здесь никто не может!
Помолчав немного, он добавил:
— Я — джентльмен!
Он сейчас же записал меня матросом на пароходе, одел в матросскую форму и засадил в трюм, где лежали мешки с хлебом.
На пароход приходила целая комиссия от имени русских и турецких властей; она, очевидно, хотела видеть меня, но не нашла. Долго они спорили с капитаном, грозили, что не выпустят парохода из Константинополя, что будут в него стрелять, если он пойдет… Уговаривали, предлагали деньги, но упрямый капитан твердил:
— Здесь Англия! Не могу! Я — джентльмен! — и т. д.
Поздно вечером наш пароход однако отпустили, и только тогда капитан выпустил меня из трюма и позволил быть в каюте. Но около дверей каюты был приставлен матрос, ему было приказано не выпускать меня из каюты и ко мне никого не впускать.
Дело в том, что под предлогом осмотра ночных фонарей турецкая полиция поместила на пароходе какого-то своего человека, в высшей степени подозрительного на вид. Это был Бинт, агент Рачковского, как он мне об этом недавно рассказывал. А за нами, не отставая от нас, шел какой-то другой пароход. Капитан предполагал, что этому человеку дано было поручение выбросить меня в море, а нас обоих подобрали бы на пароход, следовавший за нами.
На следующее утро, в Дарданеллах, наш пароход снова задержали. Снова явились и русские, и турецкие власти и стали попеременно то просить, то угрожать, то подкупать капитана, чтобы он высадил меня к ним в лодку. Капитан вызвал местного английского консула и в его присутствии предложил составить протокол о задержании парохода.
Тогда, наконец, наш пароход оставили в покое, и его покинул также подозрительный субъект, посаженный к нам в Константинополе. Мы благополучно вышли в открытое море.
Когда мы приехали в Лондон, мы узнали, что наша история в Константинополе в Англии была уже известна из телеграмм и вызвала в печати и в обществе огромнейшую бучу.
Англичане, между ними были члены парламента, а затем члены русской колонии, среди них был Волховский [37](Степняк [38]в то время был в Америке), дали в честь капитана обед и благодарили его за мое спасение.
Через несколько дней из Софии приехал мой хороший знакомый, русский эмигрант, инженер Луцкий [39]. По требованию русских властей турецкая полиция схватила его на улице и сейчас же на лодке доставила на русский пароход. Луцкий был увезен в Россию, но там его скоро освободили, потому что выяснилось, что он был выдан без всяких оснований, власти арестовали первого попавшегося им под руки эмигранта.
С приездом в Лондон для меня тогда началась самая глухая пора моей эмигрантской жизни.
Конец царствования Александра III был трудными годами для всех нас, русских, и в России и за границей. Реакция придавила всех. Не было ни активной революционной борьбы, ни каких-нибудь серьезных общественных выступлений. Наступило время маленьких дел.
…В Лондоне в те годы у меня была еще одна роковая в моей жизни встреча. Истинное значение ее мы поняли только лет через семь-восемь.
В 1893 году в Цюрихе, в квартире студента Гранковского, я встретил молодого человека, сына предводителя нижегородского дворянства, Льва Бейтнера, бывшего гвардейского офицера, пажа, товарища молодого студента Кузнецов [40], сына нижегородского миллионера Аф. Аф. Кузнецова, кто потом был членом второй Государственной Думы. На следующий день Бейтнер должен был ехать в Россию по личному делу, но Гранковский и другие давали ему революционные поручения, между прочим, к этому Кузнецову. Сколько я помню, я тоже просил передать в Россию Кузнецову «Свободную Россию», и на словах сказать о необходимости активной революционной борьбы во имя умеренных политических требований.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: