Камиль Зиганшин - Золото Алдана [Роман в 2 книгах]

Корней молча сгреб ее в охапку и бухнул на постель…

Утром, после того как поели, доселе молчавший Корней вдруг заявил:

— Грешно хулу на Отца Создателя возводить. Все земное — суть творения Его. Мы все в Его воле.

Светлана от неожиданности остановилась посреди комнаты:

— Неужели ты не понимаешь, что если бы Бог существовал, его бы за тысячи лет истории человеческой цивилизации хоть кто-то должен был увидеть. В телескопы смотрят — через него на Луне каждую скалу можно разглядеть, а вашего Бога что-то и там нет. Люди в небе на самолетах сколько лет уж летают — так и они не встречали.

— Бог бестелесен и непознаваем. Он — существо духовное, и осязать Его мы не можем. Но разумность устройства мира и есть лучшее доказательство Его существования. Давно ли появились быстроходные самокатки, но во избежание их столкновений, они ходят под управлением специально обученных людей, и все равно происходят столкновения — недавно сам видел. Как же возможно, чтобы никем не управляемая Земля соблюдала свое движение среди множества звезд без столкновений? Это не случайно. В этом ясно видится премудрый и всесильный Творец.

— Чудак, не Бог управляет всеми этими процессами, а сила притяжения. Она невидима и не осязаема, мы наблюдаем лишь ее проявления.

— Эх, Светлана, в живого Бога не веруешь, а в какую-то мертвую невидимую силу веруешь. Жалко мне тебя. Если и существует эта твоя сила притяжения, то она сотворена и управляема Богом.

— Ваш Бог только карает, держит человека в страхе.

— Неправда! Бог зовет к праведной жизни, но не всегда и не всякий следует Его наставлениям — народ покуда в большинстве невежественный и незрелый. Зато, что под страхом уразумеется, то с годами и в натуру войдет, детям с кровью перейдет. Правда, не всегда страх Божьей кары от греха сдерживает. — Тут Корней запнулся и покраснел.

— Не буду оспаривать, но я не согласна с тобой, — раздраженно отрезала Светлана, желая прекратить спор. Но не сдержалась и съязвила:

— Теперь понятно отчего ты чуть не помер. Это тебя твой Бог наказал за то, что жену и детей бросил.

В воздухолет Корней зашел безбоязненно, но при взлете, когда спина ощутила небывалую тяжесть, побледнел и долго не решался посмотреть в окошко.

Ровный гул двигателя и легкое покачивание успокаивали. Глянув вниз, Корней увидел, точь-в-точь, как на карте, змейки рек, разбегающихся между серых, высоко вспученных хребтов.

А вот и высокая дуга родных Синих гор. Сердце заполнило бесконечное счастье и ужас одновременно: там его семья и община, которых он предал. Только согрешив, понял Корней, как любит свою Дашутку.

«Как не цветут по два раза за лето цветы, так не бывает второй настоящей любви. Милая Даренка, какой я глупец, позарился на городскую кралю. Одурманила она меня своей сатанинской красотой. Сейчас понимаю, что все это пустое. Душа у нее чужая, корыстливая и расчетливая, а без родства душ не может быть любви. Одна лишь слепая, отупляющая страсть. Горит быстро, да стынет еще быстрее. Верно тятя говорил: „У Бога для каждого токо одна жена“. Эх, Даренка, подскажи, как искупить вину?»

Такие вот тягостные размышления и запоздалое раскаяние навеял на Корнея вид родных мест.

Воздухолет тем временем сделал круг над Впадиной, разрезанной извилистой Глухоманкой. Скит сверху казался игрушечным. Корней разглядел отцов дом. Сердце защемило еще сильнее.

Плавно снизившись, аэроплан ногами-лодками коснулся глади озера, и сразу две пары жемчужных крыльев брызг взмыли вверх. Пропеллер на слабых оборотах дотянул до берега, и бортмеханик, соскочив в воду, завел самолет в тихую заводь поближе к покалеченному собрату.

Перекурив, летуны взялись за ремонт. Рабочие тем временем, споро выгрузив снаряжение и припасы, принялись обустраивать полевой стан: поставили палатки, сколотили из плах стол, напилили чурок для сидения. Над «столовой» натянули тент. Рядом устроили кострище.

Во время этих работ Корней разглядел парящего в небе беркута. «Рыжик, Рыжик!» — закричал он ему, призывно размахивая руками. Огромная птица стала пикировать прямо на них и в последний миг, раскинув крылья, села на плечо Корнея. Приветственно проклекотав, беркут вытянул поседевшую шею и, как прежде, раскрыл клюв в ожидании гостинца. Корней, ласково поглаживая гордо посаженную охристого цвета голову, с любовью разглядывал друга. Постарел. Потускнело, реже и потрепаннее стало оперение. У основания клюва отслоились чешуйки. А в пристальном взгляде ему почудились укоризна и отчуждение.

С разрешения Светланы Корней открыл банку тушенки и, вывалив мясо прямо на ладонь, покормил приятеля. Съев угощение, Рыжик оттолкнулся от плеча и, со свистом рассекая воздух кончиками жестких перьев, взлетел. Набрав высоту, он еще долго кружил над озером.

Пилоты с поломками управились быстро. Запустили двигатель — тот завелся почти сразу: месячный простой не повредил машину. Кашевар к этому времени накрыл стол, а удовлетворенная сделанным Светлана разлила по кружкам спирт.

Пользуясь возникшей при этом суетой, Корней тихонько встал и направился в сторону скита. Но тут перед ним, как из-под земли, вырос Чванов:

— Ты куда? Дезертировать решил? Деньги получил и бежать! Нет, брат, так не пойдет. Из лагеря только с разрешения начальника можно отлучаться — ты на работе. Станешь своевольничать — срок заработаешь. Здесь есть кому за тобой приглядывать. Такой порядок. Уразумел?

— Не шуми, я по нужде, — схитрил скитник.

Корней обреченно вернулся, подошел к котлу, наложил в миску каши с тушенкой и сел на чурку. Ел через силу, то и дело поглядывая туда, где выходила тропа, в надежде увидеть наблюдавших за ними скитских: не могли же они оставить без внимания прилетевший аэроплан. Он решил: если кто объявится, просить через него дозволения наставника прийти на покаяние. Но до темноты никого так и не приметил. «Сегодня Рождество Иоанна Предтечи — видать, недосуг», — успокоил он сам себя. Но тут его вдруг словно дубиной огрели: «Глупец! На что надеешься?! Они ведь скрытно будут наблюдать. Ждешь снисхождения? Нет тебе прощения».

Корней осознал очевидность этого только сейчас. «Как же быть?! Неужели не зайти больше в свой дом, не обнять родных?!» — спрашивал он себя и страшился честного ответа на этот вопрос.

Заметив, что проводник совсем скис, съежившись, сидит в сторонке, возбужденная и довольная Светлана подошла к нему и, прижав его голову к себе, стала гладить и приговаривать:

— Лесовичок, все замечательно. Завтра на маршрут. Иди отдыхай.

Корней покорно поплелся в палатку.

После ночевки, как только солнце разогнало над озером туман, воздухолеты один за другим улетели на матерую землю.