Ананд Неелакантан - Бросок костей

— Дело не только в этом. Я видел, как он помогал упавшему воину-нагу. И мне не понравилось его выражение лица.

Видура понял, что слова его развеселили регента. Как кобра поднимает свою голову, раздувая при этом капюшон, так и неуверенность возрастала внутри советника.

— Я уверен, что именно Шакуни стоит за всеми нашими проблемами!

Бхишма подошел к своему верному сподвижнику и крепко обнял его.

— Видура, сын мой, я думаю, что тебе необходимо отдохнуть. У тебя начались видения. Ты когда-нибудь задумывался, кто такой Такшака и какие цели он преследует?

— Он преступник.

— Он использует преступные методы и наводит ужас в стране, но он не преступник. Восстание, поднятое нагами, является ответом на нашу неспособность помочь бедным и угнетенным. Такшака — плод наших неудач. Долг государства в том, чтобы даровать слабым защиту от угнетения сильными. Если государство не делает этого, слабые восстают. Перемирие заключенное мной с Парашурамой, в некотором смысле подтолкнуло Такшаку к действию. Такшака является зеркальным отражением Парашурамы.

— Но, господин мой, как…

— Что? Не верится? Подумай, Видура. Чего желает Парашурама? Установить владычество брахманов и навязать свое толкование священных текстов. Он хочет абсолютной власти. Род Парашурам тысячу лет ведет войну с другими варнами, с кшатриями в особенности, чтобы создать идеальное царство для брахманов. Когда-то системой варн больше всего возмущались на юге Бхараты. Но именно там разделение варны укоренились в самой жестокой форме. Здесь, на северных равнинах, где, собственно возникло понятие варн, такого нет. Этому способствовало просвещенное правление моего отца Шантану и моей мачехи Сатьявати, а также усилия мудреца Вьясы. Благодаря им наше царство сохранило нормальные человеческие отношения. В это же время на юге, в Дакшинаджанападе, дела обстоят все хуже и хуже. Науки и искусства приходят в упадок, про процветание нет и речи. Парашурама разрушил, разорил южные царства, и теперь их проще сравнить с пустыней или болотом, чем с нашей страной.

— Какое отношение все сказанное тобой имеет к Такшаке?

— А Такшака не кто иной, как Парашурама нагов! Он тоже желает построить идеальное государство, в котором угнетенные станут угнетателями. Все его разговоры о равенстве ведутся лишь для отвода глаз. Если он победит, одним тираном, одним Парашурамой, станет больше. Тогда преследуемыми станут брахманы, кшатрии, вайшьи и, даже, некоторые шудры, недостаточно угнетенные на взгляд нагов. Может получиться страшнее, чем у Парашурамы, поскольку не все брахманы разделяют взгляды Бхаргавы. Крипа, Чарвака и им подобные вполне способны пойти против победившего Парашурамы и умереть мучениками. Но в случае с Такшакой такого противостояния не будет. Его может остановить только мощь Хастинапура. Бедным, голодным нишадцам и нагам, легко внушить любые идеи, предложив им новый дивный мир. Легко заставить таких людей принять смерть за такие идеи. Такшака и выбрал для своих целей этих людей. Тех, что давным-давно брошены нами умирать от голода и нищеты. Мы присвоили их земли, пашни, леса. Не пускаем в свои города, на свои дороги. Куда им идти? Только в объятья предводителя нагов. Ни один из наших брахманов не готов обучать никого, кроме брахманов и кшатриев, а мы получаем армию неграмотных, невежественных людей, готовых лечь костьми за дело Такшаки. Когда наши гуру отказываются учить наших же детей, найдутся другие гуру и дадут детям уроки, которые нам очень не понравятся. Мы сами себе возводим погребальный костер.

Видура молчал, погрузившись в раздумья. Обучение, пройденное им, сейчас невозможно для подавляющего большинства детей шудр. Все изменилось в худшую сторону и в этих землях. Теперь никто из низкорожденных не мог рассчитывать получить маломальское место при дворе, не говоря уже о должности Первого советника Хастинапура. Заслуги больше не имеют значения. Все определяет происхождение, варна.

— Расскажи, Видура, про того отважного мальчика.

Напоминание о Карне разбудило в Видуре гнев и обиду. Боль от оскорблений Дроны была еще сильна.

— Наставник отказался учить его. Он берет к себе только брахманов и кшатриев, но никак не сут.

— Об этом мне известно. Но я слышал, будто мальчика взял в обучение Крипа.

— Да. Но не думаю, что Крипа будет учить его владению оружием.

— Трудно понять, что на уме у этого брахмана. Он дает Карне знания, необходимые только брахманам. Зачем? Царство потеряет великого воина, если мальчик уйдет служить в храм. Да и какой храм примет Карну, узнав о его происхождении. Его даже за ворота не пропустят! Так что же задумал Крипа?

— Если бы ты, о господин, поговорил с Дроначарьей…

— Нет, Видура. У наставника несгибаемый характер. Мне не нужна ситуация, когда он будет вынужден не подчиниться моему приказу. Он великий наставник и воин. В случае неповиновения мне придется выгнать его. В любом враждебном нам царстве ему с радостью предоставят приют. Он — ученик Парашурамы! Его возращение к учителю означает катастрофу для нас. В выборе между опытным воином Дроной и необученным мальчиком Карной, я встаю на сторону Дроны. Бывает, дети проявляют задатки талантов, а затем оказываются никем. Почему из-за Карны мы должны рисковать Дроной? Таков, к сожалению, наш уклад жизни, и в нем нет места таким, как Карна. Но когда жизнь была справедливой?

«Все напрасно. Разговор ни к чему не привел», — подумал Видура. — «Рано или поздно все начинают неукоснительно следовать правилам».

Он, безусловно, уважал Бхишму, но регент с годами стал слишком осторожен. Он не посмел бросить открытый вызов наставнику брахману, опасаясь неподчинения от того. Конечно, в этом есть смысл, время для ссор не самое подходящее. Но все равно, как обидно!

— Что я должен сделать в отношении Шакуни?

— Наблюдай за ним. Под подозрением вообще должен быть каждый, включая меня и тебя. Никогда не знаешь, какие мысли у кого в голове. Следи не только за Шакуни, но за Карной и Крипой. Узнай, замышляет ли этот высокомерный брахман какого-либо злого дела. Иногда мне хочется запереть его в тюрьме вместе с Чарвакой и объявить их обоих сумасшедшими! Ладно, что он учит мальчика-суту Гаятри-мантре. Но он делает это на глазах у всех и вызывает недовольство брахманов и служителей храмов! А мне придется тратить еще больше времени, выслушивая жалобы Кунти и ее подхалимов!

Видура поклонился и уже шел к выходу, когда до его ушей донеслись слова Бхишмы.

— Амба…, я вспомнил ее имя. Амба. Бедная девочка стала жертвой моей клятвы и стремлений Парашурамы. Она укрылась где-то в Панчале и умерла там в страданиях. Печально. Вроде, у нее был сын. Интересно, что он сейчас делает?