Ананд Неелакантан - Бросок костей

Заходящее солнце окрасило небо в невообразимые цвета.

«Как приятно и прохладно сейчас в Гандхаре!» — с тоской подумал царевич Шакуни.

Ему хотелось поскорее завершить встречу с сестрой и, пока не поздно, вознести свои ежедневные молитвы.

— Почему бы тебе не вернуться в Гандхару наместником? Великий регент не раз предлагал тебе это. Твоя власть будет мало чем отличаться от царской! Не понимаю, почему ты все еще здесь?

Шакуни долго не отвечал. Вдруг он развернулся и с силой метнул кости на ближайший стол. На обеих костях выпали шестерки. Дюжина! Идеальный бросок! Шакуни самодовольно хмыкнул. В игре он был непревзойденным мастером.

— Выбрось ты свои кости, умоляю тебя! Я чувствую, они принесут погибель! — вскричала Гандхари.

— Выбросить? Ты, наверное, забыла, какие это необычные кости? Они сделаны из бедренной кости нашего убитого отца! К счастью у нас принято хоронить умерших, а сжигать их подобно дровам, как принято в этой дикой, но столь полюбившейся тебе стране! В этих костях пребывает душа нашего отца! Они подчиняются моим желаниям. Смотри! Я говорю «четыре» — и выпадают четверки. Я говорю «восемь» — и готово! А ты хочешь заставить меня их выкинуть. Ты чем-то напугана? Ты все позабыла? А я прекрасно помню, как ты шептала мне, тогда еще юнцу, что желаешь видеть эту проклятую страну разрушенной за то, что она сделала с нашей любимой Гандхарой!

— Но, Шакуни, ведь это было так давно! Да, я тогда очень злилась на весь Хастинапур, но я была так молода! Теперь это моя страна, моя земля и мой народ. Мой муж правит царством, скоро на трон взойдет Суйодхана, мой сын. Пожалуйста, вернись в Гандхару и правь нашей родной землей. И не вреди моим сыновьям!

— Вредить? Как я могу вредить своим племянникам? Ты же знаешь, что Кунти спит и видит, как бы ей посадить Юдхиштхиру на трон! Какая судьба ждет твоих сыновей в таком случае? Какая судьба ждет тебя саму и твоего слепого мужа?

— Ха, Кунти! Что это несчастная вдова может мне сделать? Всем известно — сыновья ее не от Панду! У них нет никаких прав на престол. Панду был бессилен, и Кунти нарожала детей невесть от кого. Кто же допустит незаконнорожденного царевича провозгласить царем страны Куру? Не пытайся играть со мной, брат. Твои грязные уловки не действуют на меня.

Шакуни взял кости со стола и нежно сжал их в ладони.

— Как ты невинна, сестра. Отчего это Кунти так приблизила к себе брахманов, почему осыпает милостями храмовых служителей? Да еще постоянно водит их к Бхишме и к Видуре с различными просьбами и жалобами. Она ведет опасную игру. Та даже опомниться не успеешь, как она поставит тебе подножку! Это Кунти добилась того, что вместо Крипы наставником назначили твердолобого Дрону. Видела, как новый гуру вьется вокруг Пандавов? Разве тебе не понятно, это рука Парашурамы дергает за ниточки и контролирует события? Что делает при дворе Дхаумья? А почему Пандавы близки с этим хитрым ядавом Кришной? Ты слишком наивная, сестра моя!

Гандхари не перебивала брата. На ее губах играла легкая улыбка. Когда Шакуни закончил, царица медленно приблизилась к нему и сказала:

— Взгляни на меня.

Шакуни неохотно повернулся к ней лицом. Он отвел взгляд от ее повязки и посмотрел вниз.

— Я сама справлюсь с царицей Кунти, не усугубляй ситуацию. Тебе никак не обойтись без своих бесконечных интриг и заговоров? Мой сын будет править страной по праву рождения. Его восшествие на престол не должно быть запятнано домыслами и слухами. Держи свои планы, происки и эти проклятые кости подальше от моих сыновей! Прошлое меня больше не волнует. Я больше беспокоюсь о своих детях и о своем супруге. Эта страна приняла меня как свою собственную дочь. Возвращайся немедленно в Гандхару. Я ясно выразила тебе свое желание, брат? Или мне надо повторить?

Не ответив ничего сестре, Шакуни снова повернулся к окну и посмотрел на заходящее солнце. Гандхари повысила голос:

— Я могу быть уверенной, что ты немедленно уедешь в Гандхару?

— Я поговорю об этом с Бхишмой, затем дам тебе знать.

Гандхари вздохнула.

— Бхишма…, я даже знаю, что он скажет. Он любит тебя и в заблуждении своем переживает, что причинил тебе в детстве боль. Конечно, он предложит тебе оставаться в Хастинапуре сколько угодно.

— В таком случае, сестра, у меня не будет выбора. Желание самого Великого регента это знаешь ли…, - с кривой улыбочкой Шакуни направился к двери.

— Предупреждаю тебя, Шакуни! Держись подальше от моих детей или ты поплатишься за свои козни! — крикнула Гандхари стоящему на пороге брату.

«Я поплачусь? Вся Бхарата умоется слезами от моей мести за Гандхару!» — выходя из покоев сестры, подумал Шакуни.

В коридоре он чуть не столкнулся с Первым советником.

— Дожили! Шудра спокойно может войти в комнаты царицы! Что происходит с этой страной? — усмехнулся Шакуни.

Видура не удостоил его ответом, лишь пристально посмотрел на царевича из Гандхары. Шакуни пришлось отвести взгляд и пойти своей дорогой. Первый советник некоторое время смотрел вслед брату царицы, затем испытав непонятное беспокойство, решительно пошел за ним. Коридоры освещались чадящими факелами, все пространство было словно в тумане. Видура следил, как идущий быстрым шагом Шакуни то исчезал во тьме, то появился в кругах света. Мягкие кожаные туфли царевича не издавали ни звука. Советник проклял свои сандалии на деревянной подошве, издававшие ужасный грохот при каждом шаге. Пришлось ему наклониться и снять неудобную обувь и поспешить вдогонку за царевичем босиком.

Шакуни остановился у двери, ведущей в комнаты Суйодханы, тихонько постучал и, не дожидаясь разрешения, вошел внутрь. Видура прильнул ухом к двери, надеясь услышать, что там происходит. Он молился, чтобы ни слуга, ни стражник не проходили в этот момент по коридору. Разумеется, Первого советника Хастинапура никто бы не спросил, отчего он подслушивает под дверью. Но какие бы ходили по дворцовым сплетникам слухи! Мол, чего еще можно ожидать от этого шудры!

При виде вошедшего в комнату дяди Суйодхана поднялся. Сидевшие на кровати Сушасана и Сушала, также почтительно встали. Шакуни потрепал Сушалу за румяную щеку, заметив, что она становится красавицей, как и ее мать. Юная девушка покраснела и бросилась бежать прочь из комнаты. Выскочив за дверь, она с удивлением увидела Видуру, но ничего не сказав, ушла к себе. Видура от души проклял свою удачливость.

— Х-м-м, я чувствую в этой комнате печаль и уныние, — тихо сказал Шакуни, садясь в мягкое кресло возле кровати.

— Мы больше не может терпеть Бхиму! Когда-нибудь я убью его! — выпалил Суйодхана.

— Что опять у вас стряслось? У толстяка острый язык, крепкая голова и сильные руки — весьма опасное сочетание, — весело произнес Шакуни.