Ананд Неелакантан - Бросок костей

— Крипи, разве ты не видишь…, я согрешил. Господь явился испытать меня, и я потерпел неудачу. Я жалкий наставник, я жалкий брахман, я жалкий человек! — кричал Дрона в полнейшем отчаянии.

Внезапно раздался стук в дверь. Ашваттхама побежал открывать, а Крипи пыталась утешить супруга.

— У вас что-то случилось? — спросил появившийся на пороге Дхаумья.

Его сопровождали еще несколько брахманов.

— Тебе надо пойти со мной, о свами! — сказал Дхаумья садясь рядом со стоящим на коленях Дроной. — Мы обсудим все произошедшее, чтобы не осталось недомолвок и сомнений. Как ни печально получилось, но ты сделал все, как положено, гуру. Пойдем со мной.

Дрона некоторое время собирался с мыслями, затем согласно кивнул Дхаумье.

— Отцу сейчас не стоит покидать дом! — встал в дверях Ашваттхама, с вызовом глядя в глаза пришедшему брахману.

— Пусть идет. Отпусти его, сын мой, — попросила Крипи.

Неохотно, но Ашваттхама посторонился. Мать и сын провожали Дрону взглядами. Он в сопровождении собратьев по варне пошел к берегу Ганги.

Джара оказался в опасном мире Дурджаи через несколько месяцев после того, как их пути с Экалавьей трагически разошлись. Очнувшись после избиения и придя в себя, он долго блуждал, пока его не занесло на царскую дорогу, ведущую в столицу. Он мучился от голода и нуждался в отдыхе. Поначалу подозрительные и злобные взгляды прохожих его не беспокоили. Джара в силу своей дремучести не подозревал о священных законах, нарушаемых им. Ему и в голову не приходило, что в некоторых местах, на некоторых улицах и дорогах, таким как он, появляться запрещено. Хорошо еще, что повсюду стояли городские стражники, не имевшие приказа чинить насилие неприкасаемым, иначе горожане расправились бы с бедным юношей. Встречавшиеся брахманы также не переходили к активным действиям, лишь словами выказывали свое недовольство. Явное гонение на низкорожденных могло вызвать гнев самого Великого регента, поэтому все с надеждой ждали, что осквернитель столичный улиц не выдержит и украдет что-нибудь. Тогда его можно будет смело наказывать.

Такая возможность появилась даже раньше, чем ожидали брахманы. Отчаяние голодающего человека ими было недооценено. Для них голод являлся отвлеченным понятием, иллюзией-майей, а не суровой реальностью, как для нищего лесного жителя. Неприкасаемый вошел в храм. Служители онемели от ужаса. Не обратив внимания на широкую улыбку Шивы, Джара потянулся к серебряному блюду с угощеньями, поднесенными богу богов. Резкая боль в спине заставила его отдернуть руки. Настоятель храма стоял рядом и держал кнут. Очередной удар оставил отметину на лице святотатца. Справившись с неожиданностью, голодный юноша не оставил своей цели. Он бросился к алтарю и набил полный рот вкусной пищей, не удосужившись даже утереть кровь с рассеченного лица. Настоятель опрокинул блюдо с подношениями на пол. Эта пищу более не пригодна для бога. Она, от прикосновения нечестивых рук, стала отвратительнее уличной грязи.

Ни сколько не гнушаясь, Джара упал на пол храма и принялся подбирать еду. За это он получил удар ногой в подбородок.

— Грязное животное! — орал на него настоятель, продолжая пинать. — Я только что совершил очистительные омовения, а теперь мне придется их повторять заново!

Остальные служители храма стояли поодаль, не желая, ни оскверняться от прикосновения к парии, ни попадать под горячую руку разбушевавшегося настоятеля. Джара был уверен, что сейчас умрет. Но прежде чем его убьют, он съест как можно больше раскиданной по полу пищи. Когда следующий удар запоздал, Джара даже удивленно поднял голову, успев заметить, как настоятель будто взлетел в воздух, ударился о изваяния Шивы и упал навзничь. Огромный брахман наклонился и вырвал кнут из руки настоятеля храма. От страха Джара зажмурился. Щелкнул кнут, за ним тут же последовал вопль, но кричал не Джара. Открыв глаза, он не поверил в увиденное.

— Ну как тебе, мерзавец? Как ты себя чувствуешь? Избить тощего голодного мальчишку? А? В каких писаниях ты, собака, вычитал такое?

Спасший Джару брахман владел кнутом с завидным искусством. Он раздавал удары храмовым служителям с потрясающей меткостью и силой. Те носились из стороны в сторону, стараясь не попасть под кнут. Оказывается, этот явно сумасшедший брахман запер храм изнутри, создав, таким образом, западню. Зрителями небывалого зрелища были только Джара и улыбающийся Шива.

— Крипа! Ты обрекаешь себя на адские муки! Причинять боль брахманам… грех… а-а-а! — настоятель сыпал проклятиями между мучительными криками боли.

Одежды его начинали пропитываться кровью.

Крипу только рассмешили слова настоятеля, и он продолжил стегать кнутом служителей храма. Избиение прекратилось тогда, когда у жертв уже не осталось сил даже скулить. Удовлетворенный Крипа швырнул кнут настоятелю и обратился к нему:

— Если боги внушат тебя мысль бежать жаловаться этому дураку Дхаумье, или царице Кунти, я вернусь, и мы все повторим! Только вместо кнута я воспользуюсь мечом! Вы все меня хорошо поняли, глупцы, или вам повторить на высоком языке Вед?

Никто не посмел открыть рта. Крипа увидел, как Джара вожделенно смотрит на разбросанную по полу пищу. Брахман поднял юношу, ногой распахнул двери и вышел их храма. Возле своего излюбленного баньяна он опустил Джару на землю.

— Как ты, недоумок, решился взять эти подношение богу? — с удивлением в голосе спросил он лесного дикаря.

— Я был голоден, — с трогательной простотой ответил Джара.

Впервые за долгие годы Крипа почувствовал, как глаза его наполняются слезами.

— Я куплю тебе еду, — только и смог сказать он, после чего встал, и направился к торговцам фруктами и разными сладостями.

Джара поплелся за ним. Дойдя до торговцев, Крипа неожиданно выругался. Денег у него не было. Он всё проиграл накануне. Тогда Крипа окликнул самого богатого из торговцев.

— Эй, разве ты не видишь, что перед тобой стоит брахман? Отчего ты ничего не предлагаешь?

С виноватым видом вайшья полез в кошель и вынул оттуда несколько монет. С поклоном он протянул их сердитому брахману. Крипа в ответ, к большому удовольствию торговца, осыпал его самыми изысканными благословениями.

— Не смотри на меня такими глазами, — Крипа подмигнул Джаре и протянул деньги продавцу сладостей. — Так я не часто делаю. На жизнь я зарабатываю своими собственными трудами. Сегодня мне пришлось пойти на такое. Ты был голоден. Любой принцип нарушится в тот или иной день, но если ради правого дела, то ничего плохого в этом нет. Твой голод служит мне достаточным оправданием. Удивлен? Не волнуйся, просто ешь.

Джара в молчании ел, а Крипа смотрел на него. Брахман был доволен. Он давно мечтал как следует отлупить служителей храма и испытывал к мальчишке чувство благодарности за предоставленную возможность.