Микаел Шатирян - Генерал, рожденный революцией [Повесть об Александре Мясникове (Мясникяне)]

— А, это вы? — казак смотрел с любопытством, но настороженно.

— Ну мы, — сказал Перно, потом оглядел двор и ворчливо добавил: — А навозу-то кругом, навозу... Чистить надо двор, казак, это же оружейные мастерские! Понимать надо...

Казак, не зная, что ответить, только хмыкнул. А Перно спросил:

— Ваш начальник, вахмистр, в конторе?

— Угу, тама...

Но в это время во двор из мастерской выбежали рабочие и радостно кинулись к Перно:

— Ян Францевич, душа, наконец пришел!

— Забыл друзей-приятелей, бессовестный!

— Просто навестить аль как?

— Пришел, на работу вернулся, друзья, — растроганно улыбаясь, отвечал им Перно. — Намаялся за эти дни, ребята. И соскучился по вас... Где этот «енарал» ихний? Ну-ка позовите его, ребята.

Пока двое рабочих бегали за вахмистром, Перно продолжал расспрашивать:

— Ну как тут у вас — порядок?

— Порядок, Ян Францевич, все чин чином!

— А эти? — Перно кивнул в сторону казаков. Они к этому времени успели появиться откуда-то из помещении и теперь с напряженным интересом слушали их разговор. — Не озорничали, оружие не трогали?

— Кто, эти? — спросил один из старших рабочих, оглянувшись на казаков. — Да нет, мужики они ничего, место свое знали... Несли караул здесь, а в мастерских как раньше, так и сейчас дела ведет комитет...

— Ну-ну, — одобрительно сказал Перно.

— А-а, хозяин прибыл... — послышался в это время голос вахмистра.

Присутствующие расступились, и он шагнул в круг, в наброшенной на широкие плечи бурке, с чуть красноватыми, как от перепоя, глазами.

— Здравствуй, с чем пришел? — спросил он, однако не протягивая руки.

— Как с чем? — удивленно сказал Курятников. — Сам же говоришь — «хозяин». Вот он и пришел хозяевать... К себе пришел...

— А, и ты тут? — кивнул ему вахмистр и, приподнявшись на носки, через головы рабочих поглядел в сторону ворот. И тут же в его глазах появилось удивление: — А войско твое где?

— Ха! Это вы к нам с войском приперлось, а нам сейчас ходить сюда с войском ни к чему, — усмехаясь, ответил Курятников.

— Да, друг мой, — поддакнул ему Перно, — со вчерашнего дня, как на станции загудело, мы тут снова ходим свободно, без войск и охраны...

— Выходит, ваша взяла? — ухмыльнулся вахмистр.

— Как я вам и говорил, помните?

— Ну что же, — вахмистр протянул руку, — Давай бумажку.

— Какую бумажку?

— Ну от моего начальства. О том, что я должен сдать тебе мастерские.

— Вот еще... — пожал плечами Перио. — Буду я ходить к вашему начальству за бумажкой, чтобы вернуть наши мастерские!

— Да говорят тебе, наша «бумажка» вон на станции стоит и пушками на штаб глядит, где твое начальство сидит... — снова вступился Курятников.

Рабочие дружно загоготали. Но вахмистр, не на шутку встревоженный, заморгал глазами.

— Дык как же ж так, ребята... Я же ж не могу так, без приказу.

— Э, дружище, забыли уговор? — нахмурился Перно. — Ведь условились же, что, когда я вернусь, будете сдавать мастерские тихо-мирно, без шума.

— Дык мне ж попадет, что самовольно... — отчаянно замотал головой вахмистр. — Это ж прямо под расстрел.

— Ни... От кого попадет — от генералов? — спросил Курятников. И объяснил доверительно: — Ты, когда отсюда уйдешь, мимо штаба езжай да понюхай, какая вонища вокруг стоит... А отчего вонь? Оттого, что ваши генералы наложили в штаны и даже в сортир боятся выйти почиститься... До тебя ли им теперь или до мастерских...

Рабочие снова захохотали. А вахмистр, посмотрев на них, сунул копчик уса в рот и погрузился в раздумье.

— Ну как, будем составлять акт о приеме-сдаче? — спросил Перно.

Казак сердито выплюнул кончик уса вместе с руганью:

— Да ну его к..., твой акт! — И, подхватив бурку, кинул казакам: — Седлай коней, ребята!

Когда отряд покинул мастерские, Перно сказал Курятникову:

— Ну спасибо, товарищ ротный, что помог. Вернешься в полк — зайди в военревком и скажи, что мастерские снова наши, и если понадоблюсь им, то адрес мой прежний...

Нанеся два страшных удара по главным центрам противника на Западном фронте — «комитету спасения» и Фронтовому комитету и, в сущности, опрокинув их, Севзапком большевистской партии решил, что пришла пора вернуть власть в городе в руки Совета.

Вечером 2 ноября в городском театре вновь состоялось многолюдное собрание Минского Совета депутатов совместно с представителями воинских и фабрично-заводских комитетов. С докладом о текущем моменте выступил Мясников, появление которого на трибуне вызвало гром аплодисментов. Еще бы, ведь за последние пять дней весь город, затаив дыхание, следил за тем, как «комитет спасения», Фронтовой комитет, штаб фронта, окружив небольшую армию Мясникова во много раз превосходящими силами, пытались сломить, уничтожить ее. И все впали, что если этого не произошло, то в немалой степени потому, что оп, этот высоколобый человек с карими глазами, не только не дрогнул, но и вместе со своими помощниками сам наводил страх на противников и вот сейчас, без единого выстрела одержав победу, снова стоит на этой трибуне и снова говорит спокойно, уверенно о победе Советской власти как в столицах, так и здесь, в Минске.

А Мясников действительно словно преобразился. Мучительный период тягостного выжидания, когда все главные события происходили вдали, томительно долгие дни, когда его соратники и воспитанники держали экзамен на умение самостоятельно решать сложнейшие задачи, а оп в свою очередь держал экзамен, насколько хорошо сумел подготовить их к таким действиям, — остались позади. И от сознания того, что и он, и его товарищи выдержали самое строгое испытание и что наконец он снова обрел свободу действия, Мясников стал как будто выше, плечистей....

Доклад его был программным, ибо в нем Мясников изложил основные задачи Советской власти на ближайшее время. Кратко рассказав о событиях, происшедших в Питере, Минске и на фронте за последние дни, о маневрах контрреволюции, он заявил, что наступило время полной ликвидации «комитета спасения революции» и Фронтового комитета и, наоборот, развертывания деятельности военно-революционного комитета, который должен установить Советскую власть в Минске и в Белоруссии.

Когда он кончил эту речь и предложил голосовать за восстановление полной власти Совета в Минске и области, все, кто был в зале, вместо того чтобы поднять руки, вскочили и громко зааплодировали. Мясников минуту с улыбкой смотрел на эту ликующую массу людей — рабочих, солдат, своих товарищей по большевистскому комитету и Совету, — затем, напрягая голос, чтобы заглушить шум, крикнул:

— Товарищи! Подавляющим большинством голосов депутатов Минского Совета, представителей воинских частей и рабочего класса Минский Совет полностью берет власть в городе и области в свои руки!