Микаел Шатирян - Генерал, рожденный революцией [Повесть об Александре Мясникове (Мясникяне)]

Духонин ответил достаточно ясно: «Точный ответ о причинах невозможности для меня исполнить вашу телеграмму я дал и еще раз повторяю, что необходимый для России мир может быть дан только центральным правительством».

И тогда Ленин, с потемневшим от гнева лицом, продиктовал телеграфисту следующий текст:

«Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко». — Дождавшись, пока телеграфист передаст этот текст, он продиктовал подписи: «Ленин, Сталин, Крыленко».

В тот же день был опубликован подробный текст переговоров представителей Совета Народных Комиссаров с Духониным, а радиостанции Петрограда, Кронштадта а военных кораблей передали по всей стране, на весь мир «Радио всем», написанное Лениным. Оно кончалось словами:

«...Солдаты! Дело мира в ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира, вы окружите их стражей, чтобы избежать недостойных революционной армии самосудов и помешать этим генералам уклониться от ожидающего их суда. Вы сохраните строжайший революционный и военный порядок.

Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем.

Совет Народных Комиссаров дает вам нрава на это.

О каждом шаге переговоров извещайте нас всеми способами. Подписать окончательный договор о перемирии вправе только Совет Народных Комиссаров.

Солдаты! Дело мира в ваших руках! Бдительность, выдержка, энергия, и дело мира победит!»

Хотя генерал Балуев и согласился работать под политическим руководством Минского военревкома, но Мясников достаточно ясно понимал, что это сотрудничество не может быть основательным и долговременным. Марксист и последователь Ленина, он хорошо изучил опыт Парижской коммуны, из которого был сделан научный вывод о невозможности использования аппарата буржуазного государства в целях пролетарской революции. Следовательно, было ясно, что такой важнейший орган, каким был штаб фронта, рано или поздно должен выступить против главных мероприятий пролетарской революции. И, предвидя это, Мясников считал, что ближайшей задачей является обновление аппарата штаба, и первым долгом замена главнокомандующего фронтом. Мысленно перебирая всех возможных кандидатов на этот пост, он остановил выбор на подполковнике Каменщикове, который был крепким большевиком и достаточно подготовленным военным, чтобы разобраться в проблемах фронта.

Обсудив этот вопрос, военно-революционный комитет вызвал Каменщикова из полка, и 7 ноября тот был назначен командующим войсками города Минска и окрестностей.

И вот 9 ноября в Минске было получено «Радио всем», в котором Советское правительство отдавало дело мира в руки самой солдатской массы революционной армии. Севзапком немедленно собрался, чтобы обсудить этот важнейший документ.

— Это указание Советского правительства является событием величайшей важности в истории нашей революции как по своему смыслу, так и по последствиям, — говорил Мясников на заседании. — Теперь дело мира отдается в руки самого народа, самих солдатских масс, проливающих в течение трех лет свою кровь на полях войны. И наша задача — задача областного комитета, военревкома и Минского Совета заключается в том, чтобы возглавить это дело, добиться быстрейшего заключения перемирия на участке нашего фронта, на территории которого находится контрреволюционная ставка... Мне кажется, мы можем заставить Балуева сделать в масштабе Западного фронта то, чего не пожелал сделать Духонин в масштабе всего русско-германского фронта, — войти в прямой контакт со штабом группы армий, находящихся против русского Западного фронта.

— А пойдет ли на это Балуев? — нагнув голову, с сомнением посмотрел на него поверх очков Щукин.

— Думаешь, нет?.. — Мясников подумал, кивнул в знак согласия с подобным предположением. — Что ж, вот тогда мы его и отстраним от должности, как это сделали с Духониным. Все равно нам рано или поздно, я уверен, придется сделать это.

— Ну а если штаб будет сопротивляться? — спросил Ландер. — Ведь отчаянное положение может толкнуть их на такой шаг.

— В общем конечно, — согласился с ним Кнорин. — Но я уверен, что солдатская масса кавалерийской дивизии, Польского корпуса и даже ударных батальонов не может быть равнодушной к тому, что изложено в «Радио всем», — к вопросам мира и войны. Вот это мы и должны использовать.

— Правильно, — вставил Алибегов. — Нужно отправить туда агитаторов для ведения разъяснительной работы.

Через некоторое время программа дальнейших действий была разработана во всех деталях: городскому комитету большевиков поручалось вести агитационную работу среди войск противника, Каменщиков должен был составить план военных мероприятий, а Щукин и Мясников — разработать проект соглашения о перемирии, которое ляжет в основу переговоров с противником.

К казакам, польским легионерам и в ударные батальоны были направлены самые опытные агитаторы. Среди польских легионеров работала группа поляков-большевиков под руководством Станислава Берсона. Для того чтобы эта агитация успела дать результаты, день предъявления ультиматума штабу был назначен на 12 ноября. Каменщиков при участии Мясникова и других командиров советских частей разработал подробный план операции. В плане было предусмотрено, что к часу ночи на 12 ноября все ходы из штаба и караульного полка заблокируют роты полка имени Минского Совета, поддержанные бронеавтомобилями. Бронепоезд должен был занять позицию на мосту Полесских железных дорог. Кроме того, Пролыгину вместе с Красной гвардией железнодорожников было поручено разоружить один из ударных батальонов в случае его попытки выступить на помощь штабу...

Не успело Советское правительство опубликовать переговоры со ставкой и передать по всей стране «Радио всем», как 10 ноября военные атташе стран Антанты, получив указание от своих правительств, направили Духонину совместную ноту, в которой предупреждали, что исполнение требования Смольного они будут рассматривать как «нарушение договоров», заключенных между Россией и их странами, что повлечет за собой самые серьезные последствия.