Оливер Боуден - цикл Ассасин. Компиляция. кн. 1-7

Но их слова ничуть меня не задевали. Мама ненавидела этих придворных сплетниц и учила меня не обращать внимания на их речи. Ее уроки сослужили мне хорошую службу. Домыслы и пересуды меня ничуть не волновали.

А потом я увидела его. Я увидела Арно.

Естественно, я устроила ему «теплый прием», заставив помучаться. Отчасти это было платой за старое. И потом, мне нужно было внутренне подготовиться к встрече с ним.

Ага! Я сразу увидела, что присутствие Арно взбудоражило гостей. Он не получил официального приглашения. Или, верный себе, он успел испортить отношения со всеми. Зная его, допускаю, что Арно преуспел и в том, и в другом. Я же, едва завидев его, поспешила прочь. Я зашагала по коридору, проталкиваясь между гостями. Длинное платье заставляло все время держать подол приподнятым. Арно двигался следом. Издали это было похоже на процессию.

Разумеется, такое вызывающее поведение не красило дочь великого магистра, которая сама только что вступила в орден. (Видите, мистер Уэзеролл? Видишь, отец, как быстро я стала взрослой?) Я уже не девчонка, чтобы бегать и прятаться. И потому я решила прекратить эту погоню. Я скользнула в боковую комнату, подождала, пока Арно окажется у двери, и втащила его внутрь. Наконец-то мы оказались лицом к лицу.

– А ты, кажется, наделал шуму своим появлением, – сказала я, жадно вглядываясь в него.

– Что тут сказать? Ты всегда дурно на меня влияла…

– Твое влияние было еще хуже, – парировала я.

Потом мы поцеловались. Я даже толком не знаю, как это получилось. Минуту назад мы были давно не видевшимися друзьями и вдруг стали давно не видевшимися влюбленными.

Наш поцелуй был долгим и страстным. Когда наконец мы разомкнули объятия, то еще некоторое время просто глазели друг на друга.

– Смотрю, ты нарядился в костюм моего отца, – сказала я, желая его подразнить.

– А ты, смотрю, щеголяешь в платье, – в тон ответил Арно и получил от меня шутливую оплеуху.

– Не напоминай мне о нем. Я чувствую себя мумией, завернутой в него, словно в бинты.

– Должно быть, случилось что-то важное, если ты пошла на такие жертвы, – улыбнулся он.

– Ничего важного. По правде говоря, ничего, кроме величественных жестов и напыщенных речей. Тоска зеленая.

Арно улыбался. Он был тем самым, прежним Арно. Ко мне возвращалась забытая радость жизни. Так бывает, когда после нескончаемого дождя вдруг выглянет солнце. Или когда возвращаешься из далеких краев и видишь впереди дверь родного дома. Мы опять поцеловались и остались стоять, обнявшись.

– Когда ты не приглашаешь меня на свои праздники, плохо бывает всем, – пошутил Арно.

– Я пыталась, но отец был непреклонен.

– Твой отец?

Снаружи доносились приглушенные звуки оркестра. Смеялись гости, фланирующие по коридору. Затем послышался тяжелый топот бегущих ног. Караульные до сих пор искали Арно. В нашу дверь грубо забарабанили и такой же грубый голос спросил:

– Кто здесь?

Мы с Арно переглянулись, вновь почувствовав себя детьми. Казалось, нас застукали за воровством яблок в саду или пирогов на кухне. Если бы я смогла сохранить это мгновение в какой-нибудь волшебной бутылке, я бы обязательно так и сделала.

Что-то мне подсказывает: такого счастья я уже не испытаю никогда.

Я выпихнула Арно из окна, схватила пустой бокал и выскочила в коридор, изображая недоумение.

– Что за черт? Куда подевалась эта бильярдная? – спросила я, пьяно улыбаясь.

Солдаты никак не ожидали меня увидеть и смущенно переминались с ноги на ногу. Правильно. Они и должны были испытывать смущение. Как-никак, этот «званый ужин» устроили в мою честь…

– Мы, мадемуазель Де Ла Серр, ищем незваного гостя. Вы, случайно, его не видели?

Я посмотрела на них, продолжая играть роль пьяненькой именинницы.

– Какого? А может, сюда из королевского зверинца забежала антилопа? Но антилопы вряд ли способны подниматься по лестнице. У них такие маленькие копытца. И потом, как этой шустрой антилопе удалось сбежать из зверинца?

К смущению на лицах караульных добавилось недоумение. Теперь они не сомневались, что я переборщила с вином.

– Никакая не антилопа. Сюда проник человек подозрительного вида. Может, он, случайно, попадался вам на глаза?

Я улавливала их беспокойство и даже раздражение. Солдатское чутье подсказывало им: предмет их погони находится где-то поблизости, а они вынуждены терять драгоценное время, выслушивая мои пьяные шуточки.

– А-а, так это была мадам де Полиньяк. [33] Фаворитка королевы Марии-Антуанетты, отличавшаяся экстравагантным поведением. – Я понизила голос до шепота. – У нее в волосах была спрятана птичка. Думаю, птичку она украла все из того же королевского зверинца.

Терпение одного из караульных лопнуло. Он шагнул вперед, сказав:

– Прошу вас, мадемуазель, отойти в сторону. Нам нужно осмотреть комнату.

Я пьяно и (хотелось бы надеяться) слегка вызывающе качнулась.

– Боюсь, здесь вы найдете только меня.

Я дала караульному вдоволь насладиться моей улыбкой, не говоря уже о том, что виднелось в вырезе платья, когда, наклонившись к нему, пробормотала:

– Послушайте, я уже битый час ищу бильярдную.

Караульный скользил по мне взглядом.

– Мы вас туда проводим, мадемуазель, – сказал он, слегка поклонившись. – А эту дверь запрем во избежание дальнейших недоразумений.

Караульные повели меня в бильярдную. Я надеялась, что Арно сумеет спрыгнуть с подоконника и благополучно выбраться во двор. У меня была и вторая надежда – что караульным станет не до меня и мне не придется тащиться с ними до бильярдной.

Есть поговорка: «Будь осторожен с желаниями, ибо они могут исполниться».

Караульным действительно стало не до меня, когда мы услышали крик:

– Боже мой, он убил месье Де Ла Серра!

И весь мой мир перевернулся.

Кажется, будто Франция разваливается у меня на глазах. Собрание Генеральных штатов, вызвавшее столько бурных похвал, рождалось в муках. Его рождению способствовала речь, произнесенная королем. Правильнее назвать ее замаскированным лекарством от бессонницы. Достаточно скоро вся эта шарада сменилась каскадом перепалок и потасовок, не дав никаких результатов.

Как до этого дошло? Да очень просто: у третьего сословия скопилось немало поводов для злости. Их злило, что они, являясь беднейшим сословием, несут на себе непомерное налоговое бремя. Представители третьего сословия составляли большинство в Генеральных штатах, однако имели меньше голосов, нежели знать и духовенство. Это их тоже злило.

Собрание лишь подлило масла в огонь их злости. Члены третьего сословия негодовали, что король обошел молчанием все их заботы и тяготы. Они намеревались что-то предпринять. Вся страна, за исключением глупцов, непрошибаемых тупиц и упрямцев, знала: что-то обязательно да случится.