Оливер Боуден - цикл Ассасин. Компиляция. кн. 1-7

– Они это знают.

– Знают ли? Меня ты еще можешь одурачить. Но не их. Ответь, сколько встреч у тебя было с твоими советниками?

– Мне позволительно горевать по убитому отцу? – сощурившись, спросила я.

– Никто не отнимает у тебя права предаваться скорби. Но прошло уже два месяца. Два месяца, Элиза, а ты даже не прикоснулась к тамплиерским делам. Палец о палец не ударила. Орден знает: номинально великим магистром являешься ты. Однако твои действия никак не убеждают собратьев, что руководство орденом находится в надежных руках. Случись бунт, появись другой рыцарь, который дерзнет провозгласить себя великим магистром, он не встретит особого сопротивления.

Я молчала.

– Одно дело – оплакивать отца. Но это не освобождает тебя от обязанности продолжать его дело. Ты последняя в роду Де Ла Серр. И ты же первая женщина, ставшая великим магистром французской ветви ордена. Тебе нужно выйти к собратьям и показать, что ты достойная дочь своих родителей, а не слоняться по особняку, предаваясь хандре.

– Но моего отца убили. Какой пример я подам остальным, если оставлю его убийство неотомщенным?

Мистер Уэзеролл коротко рассмеялся:

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве не этим ты сейчас занимаешься? Предпочтительное направление действий: ты берешь бразды правления орденом в свои руки и помогаешь ордену пройти через грядущие тяжелые времена. Второе предпочтительное направление действий: ты немного показываешь характер, присущий семье Де Ла Серр, и сообщаешь, что идешь по следу убийцы твоего отца. Возможно, таким образом проявится этот «некто». Никудышное направление действий: сидеть, не отрывая задницу от стула, и стенать по умершим родителям.

Я кивнула:

– И что мне делать?

– Прежде всего, встретиться с Лафреньером. О письме не упоминать. Просто скажешь, что горишь желанием приступить к обязанностям великого магистра. Если он верен вашей семье, то раскроет свои карты. Во всяком случае, надежда на это остается. И вот еще что: я намерен найти тебе помощника. Человека, которому мы сможем доверять. Далее, тебе стоит подумать насчет визита в тюрьму к Арно. Помни: парень не убивал твоего отца. Франсуа убил тот… кто его убил.

Мне пришло письмо:

Моя дорогая Элиза!

Во-первых, должна извиниться за то, что так долго не отвечала на ваши письма. Признаюсь, как на духу: моя неспособность удовлетворить вас ответом проистекала главным образом от моей разгневанности. Я долго сердилась за то, что вы обманным путем втерлись ко мне в доверие. Но затем, поразмыслив, я поняла: между нами есть немало общего. Я благодарна, что вы решили довериться мне, и хочу заверить вас, что ваши извинения приняты.

Я была необычайно удовлетворена, узнав, с каким вниманием вы отнеслись к письмам моего брата. Это не только подтверждает правильность моего решения отдать их вам. Я убеждена: останься Хэйтем жить, возможно, он бы сумел в той или иной мере достичь своих целей. Я надеюсь, что вы достигнете их вместо него.

Вы писали, что Арно – ваш суженый – гордится своим ассасинским наследием. Но поскольку вы его любите, это может благотворно сказаться на будущем объединении. Ваши опасения насчет замыслов вашего отца обратить этого молодого человека в тамплиерскую веру считаю обоснованными. Согласна я и с тем, что мотивы ваших опасений могут быть своекорыстного свойства. В равной степени, если бы ассасины узнали об Арно, их учение могло бы показаться ему весьма убедительным и он перешел бы на их сторону. Ваш возлюбленный вполне мог бы стать вашим врагом.

К слову сказать, у меня есть сведения, которые могут вам пригодиться. Эти сведения почерпнуты из… официального ассасинского источника. Как вы понимаете, обычно я не встреваю в подобные дела, а сведения, получаемые мною случайно, не выходят за стены моего дома. Отчасти это вызвано отсутствием у меня интереса к подобным вещам и отчасти – тщательностью и осторожностью, которые я стремлюсь соблюдать во всем. Но упомянутые сведения могут оказаться важными для вас. Они исходят от Пьера Беллека – высокопоставленного ассасина, нынче заточенного в Бастилию. Беллек сообщает о неожиданном знакомстве с молодым человеком по имени Арно, обладающим изрядными ассасинскими способностями. Уж не ваш ли это суженый? Возможно, вам стоит проверить сообщение Беллека.

Остаюсь искренне ваша,

Волнения сотрясают Париж уже более двух недель – с тех самых пор, как в столицу вошли двадцать тысяч королевских солдат. Король приказал их ввести, дабы прекратить беспорядки и запугать графа Мирабо и его депутатов от третьего сословия. Но когда король отправил в отставку своего министра финансов Жака Неккера (этого человека многие считали спасителем французского народа), беспорядки вспыхнули с новой силой.

Несколькими днями ранее толпа штурмовала тюрьму аббатства Сен-Жермен, чтобы освободить гвардейцев, брошенных туда за отказ стрелять в протестующих. Повсюду слышалось, что нынче рядовой солдат служит народу, а не королю. Национальное собрание, называемое теперь Законодательным, воспринималось как реальная власть. Они придумали собственный трехцветный флаг – триколор. Его можно увидеть повсюду.

После штурма аббатской тюрьмы парижские улицы наводнили вооруженные люди. Появилось народное ополчение численностью в тринадцать тысяч человек. Они бродили по разным частям города, ища оружие. Призывы вооружаться звучали все громче и настойчивее. Сегодня утром они достигли своего апогея.

В предрассветные часы народное ополчение ворвалось во Дворец инвалидов и захватило имевшиеся там мушкеты. По общему мнению, в руках мятежников оказалось несколько десятков тысяч ружей. Однако у них не было пороха. Где взять порох?

В Бастилии. И именно туда я и направляюсь, продираясь по охваченным волнением улицам взбудораженного города. Ранним утром Париж бурлил от долго подавляемой ярости и желания мстить. Словом, не самое спокойное местечко для прогулок.

Я шла по улицам, поминутно оглядываясь. Поначалу я не слишком понимала, что к чему. Но потом я увидела толпы людей. Казалось, они вместе куда-то спешили, толкались, устраивали настоящую сумятицу из тел. Однако, присмотревшись, я заметила две ясно различимые группы.

Первые были исполнены решимости подготовиться к грядущим бедам. Они стремились защитить себя, свои семьи и имущество. Им хотелось избежать столкновений. Сюда же относились и такие, как я, понимавшие, что могут стать мишенью для выплеска чьей-то злобы.

Вторая группа состояла из тех, кому не терпелось начать столкновения, начать бить по мишеням.