Кристина Макморрис - Проданы в понедельник [litres]

Тримбл рыкнул еще раз, и Лили едва удержалась, чтобы не заткнуть себе уши. Но все же вошла в кабинет.

Босс смерил ее взглядом сквозь стекла очков. Его нижняя челюсть ходила ходуном, и бородка смещалась из стороны в сторону с ней в унисон.

– Закройте дверь. Сядьте.

– Хорошо, сэр, – вежливо подчинилась Лили, несмотря на внезапное дурное предчувствие.

– Мисс Палмер, я полагаю, вы в курсе, как я ценю честность.

Обескураживающее, даже пугающее начало. Худшего и ожидать было нельзя.

– Да, конечно.

– Хорошо. Потому что у меня к вам вопрос: зачем вам потребовался вчера отгул? Ваше объяснение прозвучало слишком расплывчато, – сделал паузу босс. – И теперь мне кажется, я знаю, почему.

После нервотрепки и недосыпания Лили была готова к любому повороту событий. Особенно неизбежному. А после двух лет работы на Тримбла конфликта, видимо, было не миновать.

И все же ее тело напряглось от неодобрения в его тоне.

– Мне позвонила одна женщина. Она желала убедиться, что Лилиан Палмер работает в «Экземайнере». Очевидно, вы с ней познакомились, когда пытались взять у нее некое «интервью», – на последнем слове босс пренебрежительно хмыкнул.

Лили моргнула. Ей потребовалось время, чтобы переключить свои мысли с Сэмюэла на… Сильвию и намек босса на то, что она соврала ради своего тщеславия.

– Сэр, уверяю вас, я даже словом не обмолвилась, что…

Тримбл поднял вверх свой короткий указательный палец, не давая Лили высказаться в свою защиту. Он ведь еще не задал свой главный вопрос. Вероятно, такой: «Сколько времени вам потребуется, чтобы собрать свои вещи?»

– Я заметил, что в последние дни вы были несколько рассеянны. Сами не своя. И я прекрасно сознаю, что ваши амбиции не ограничиваются ролью секретарши. Поэтому я хочу вас спросить, мисс Палмер. – Вот он, час икс! – Вы что, подыскиваете себе работу журналистки где-то еще?

«Работу журналистки? Где-то еще?» Сбитой с толку Лили пришлось мысленно отмотать назад весь разговор с боссом, чтобы понять ход его логических умозаключений.

– Нет… сэр… Не ищу…

– Это точно?

Лили ответила уже более пылко:

– Абсолютно точно. Я помогала своей подруге. И это просто недоразумение. Ничего более.

Лили выдержала пристальный взгляд босса, и скептическое выражение сошло с его лица. Он откинулся на спинку кресла, и Лили тоже испытала облегчение. Только по другой причине.

– Что ж, ладно, – промолвил Тримбл с некоторым разочарованием. В новостном бизнесе никто не любил ошибаться. – Тогда ступайте, работайте, – махнул он рукой на дверь и вернулся к своим статьям: вопрос решен, проблема исчерпана.

Да нет, не исчерпана.

Лили обнаружила, что не может сдвинуться с места. Да, конечно, она была очень уставшей, физически. Но еще больше она устала от утаивания своего прошлого. И постоянных опасений, что правда вскроется. А главное, она больше не чувствовала стыда за то, чем все женщины гордились. За самое важное достижение в своей жизни.

Величайший дар, которого ее удостоил Господь.

Тримбл вскинул глаза:

– Что-то еще?

– Да.

То, что босс явно ценил ее секретарские навыки, хоть и успокаивало, но не позволяло ей рассчитывать на полную безнаказанность. И все же Лили отважилась сделать давно назревшее признание.

– Сэр, я не вышла вчера на работу из-за болезни Сэмюэла, – сказала она. – Сэмюэл – мой маленький сын.

Тримбл не переменился в лице. Только глаза выдали его удивление.

– Мне надо было рассказать о нем в самом начале, – признала Лили. – Но мне нужна была эта работа. И жилье. А миссис Уэстин наверняка бы отказала в комнате матери с ребенком. Поэтому сын живет сейчас у моих родителей, в Мэривилле, а я навещаю их каждый уикенд. Я стараюсь, как могу, подкопить денег, чтобы мы с Сэмюэлом, когда он достигнет школьного возраста, смогли бы жить в городе, вместе.

Лили могла бы продолжить, но сдержалась. То, что она не назвала себя вдовой, и так все объясняло. А быть разведенкой считалось не менее скандальным, чем матерью-одиночкой, никогда не бывшей замужем. Но почему-то, даже невзирая на неловкую напряженность в кабинете и возможные последствия ее признания, Лили вдруг осознала, что стоит прямо и совершенно не боится услышать приговор босса.

– А он будет бегать по отделу, пока вы работаете?

Вопрос был настолько неожиданным, что Лили пришлось подумать:

– Нет, сэр.

– А по пансиону?

– Нет.

– Тогда я не вижу проблем.

Абсолютная простота реплик, которыми они обменялись, привела Лили в полное замешательство. Она почувствовала себя даже немного глуповато. Румянец залил ей щеки, голова пошла кругом, и она едва сумела кивнуть.

Неужели этот вопрос можно было и раньше решить так легко? Или это результат ее двухлетнего рвения? А, может, босс оценил ее внутреннюю силу, когда она по собственной воле раскрыла ему правду?

Скорее всего, все вместе, – решила Лили и, заметив, что Тримбл вернулся к работе, устремилась к двери. Каждый шаг давался ей все легче, пока она не схватилась за ручку.

Безопаснее всего было уйти. Но идея уже возникла в ее голове – материализовалась, как проявляющаяся из ничего фотография.

И она была связана с ее амбициями .

Подстегнутая свежей инъекцией мужества, Лили обернулась.

– Еще только слово, – выпалила она, и босс неохотно оторвался от бумаг. – О новой колонке в газете…

– О, господи, – пробормотал Тримбл, хотя и не тем тоном, который бы заставил Лили примолкнуть.

– Это колонка о воспитании детей, – продолжила она. – О трудностях, основных моментах. И не только для женщин, но и для мужчин. – Как и предыдущая версия колонки, этот замысел Лили тоже был довольно смелой затеей, но с большей ориентацией на таких людей, как Джеральдина. – Ведь так много женщин овдовели после Первой мировой, и наверняка есть не меньше отцов, чьи жены умерли при родах. И могу вам сказать, по собственному опыту, что им не нужны советы о том, как приготовить чудесный ужин на пятерых или новости о последних тенденциях моды. Все, что им нужно, – это понимание. Им важно знать, что они не одиноки. Им надо, чтобы их услышали…

– Понял, понял. – Босс испустил такой тяжелый вздох, что из его полной пепельницы в разные стороны разлетелись серые мушки пепла. И опять его бородка заходила ходуном. И тем не менее… он не произнес «нет».

Его палец забарабанил по столу. Лили знала: концепция была прогрессивной. Хотя, возможно, и довольно рискованной. Но Нелли Блай наверняка бы ее одобрила.

– Думаю… думаю, что ее можно будет куда-нибудь втиснуть, – изрек вдруг Тримбл.

Лили едва скрыла улыбку.

– Но только на двух условиях, – подчеркнул он, сдержав ее радость. – Во-первых, это не должно отразиться на исполнении вами своих прямых обязанностей. А во-вторых, вы не будете выставлять всех этих покойников мучениками.