Саймон Терни - Калигула

– О божественный Тиберий, властитель Рима, я приветствую тебя от лица моего дяди Антипы, тетрарха Галилеи. – Он поднялся и, щелкнув пальцами, отступил.

Два иудея, стоявшие за его спиной, опустили свою ношу на пол и встали рядом. Не спуская глаз со странного бугра под фиолетовым покрывалом, Геликон загородил императора своим телом и слегка выдвинул из ножен замечательный гладиус с рукоятью в виде орла. Чтобы не случилось непоправимого, Агриппа поспешил сорвать покрывало, и перед нами предстал карлик в алой льняной тунике с украшениями из золота и в позолоченном венце на голове. Оказавшись вдруг у всех на виду, карлик вскинул обе руки, дважды обернулся вокруг себя и рухнул на пол в очень неловкой позе, с широко раскинутыми ногами. Геликон рассудил, что опасности нет, и опустил меч обратно в ножны, а император поднялся с ложа и в полном восторге захлопал в ладоши.

– Подарок от моего дяди, – пояснил Агриппа и улыбнулся. – Карлика зовут Барат, и при дворе Антипы не бывало еще столь изощренного танцора и актера. К тому же он обучен грамоте и хорошо знаком с трудами римских и афинских авторов.

Тиберий продолжал аплодировать:

– Браво, браво, господин Барат! И, Агриппа, добро пожаловать! Твое появление здесь меня удивило, учитывая, какие суммы ты задолжал казне. – Старик хитро подмигнул гостю. – Ну, будем считать, что все оплачено и твои прегрешения прощены. Да будет так! С возвращением ко двору, молодой Юлий Агриппа. Полагаю, ты заехал сюда по пути в Рим, так?

Агриппа ухмыльнулся:

– Мои планы написаны на песке, император, они изменятся от малейшего дуновения ветра.

Тиберий вышел на середину зала, снисходительно, словно собаку, потрепал карлика по голове и по-отцовски обнял за плечи Агриппу:

– Тогда ты должен ненадолго остаться с нами, молодой Юлий. На моем острове. На моей вилле. Новое лицо будет мне в радость. А может, ты возьмешь на себя тяжкую задачу по вдалбливанию ума и знаний в моего внука. Боги свидетели, ему не помешало бы перенять от тебя хоть немного умения вести себя.

Я глянула на Гемелла, который при этих словах деда кисло скривился.

Император потянулся:

– Как я устал. Гай совершенно измотал меня своими умными рассуждениями. Боюсь, придется мне покинуть вас и прилечь, чтобы хорошенько отдохнуть перед вечерней трапезой. Агриппа, еще раз добро пожаловать на Капри! Пусть твои рабы приготовят для тебя покои, а тем временем Гемелл покажет тебе остров.

Вновь Агриппа склонился перед императором и не двигался, пока тот, еще раз осмотрев карлика, не ушел из зала. Вслед за Тиберием тенью выскользнул могучий Геликон.

Наконец Калигула встал и подошел к старому приятелю:

– Юлий, как здорово снова свидеться с тобой! Я уже стал опасаться, что ты плохо кончишь. До нас с Востока доходят самые невероятные истории. Ты приехал сюда в поисках укрытия?

– Нет! – захохотал Агриппа. – Мне помог дядя. Хотя я с ним много ссорился, сейчас мы опять друзья. А моя жена Кипрос заручилась покровительством Александра Египетского. Так что я вполне благополучен, никто не охотится за моей головой. Ну или почти никто! Старый Флакк не прочь до меня добраться, но кому есть дело до этого хрыча, а? – И он опять засмеялся.

Я поежилась, вспоминая злокозненного Флакка, который находился при императоре в наши первые годы на острове. Не хотела бы я вызвать его гнев, но Агриппа всегда легко относился к опасностям.

Гемелл, недовольно хмурившийся на протяжении всего разговора, встал со своего ложа и откашлялся:

– Дедушка пожелал, чтобы я показал тебе остров. А раз тебе предстоит взять на себя роль наставника в тех сферах, в которых я уже вполне обучен, то нам стоит поближе познакомиться. Пойдем, Юлий Агриппа.

Не дожидаясь ответа, Гемелл зашагал к выходу. С тщательно уложенных складок его тоги посыпались крошки. Хотя на тот момент ему исполнилось уже полных семнадцать лет, он так и остался противным, капризным подростком. Агриппа бросил на моего брата недоуменный взгляд, Калигула пожал плечами, и вместе они пошли вслед за Гемеллом. Охрана виллы повела куда-то двух солдат-иудеев и карлика, и я, не желая оставаться в одиночестве – вдруг в зал вернется император! – поспешила за братом. К тому же мне очень хотелось поболтать с нашим давнишним другом, и меня не остановит то, что император навязал ему компанию Гемелла, а сам Агриппа наверняка хотел поговорить с моим братом.

Мы все вышли на верхнюю террасу, недалеко от моей любимой части садов и в то же время довольно близко к суете хозяйственных построек. Глава нашего маленького отряда – Гемелл – остановился и обернулся к Агриппе:

– Ты ведь не бывал еще на Капри?

Тот мотнул головой:

– На мой вкус, тут слишком тихо и глухо. Меня привлекают песни, вино и бурление города. Как же я скучаю по Риму! Особенно теперь, когда Сеяна не стало.

С понимающей ухмылкой он уставился на молодого наследника, и Гемелл тут же насупился. Я не сразу поняла, что именно в словах Агриппы так понизило температуру, но потом до меня дошло. Ходили слухи, объяснявшие странное отношение Тиберия к внуку: якобы его мать возлежала с Сеяном и, следовательно, юноша на самом деле является отпрыском ненавистного префекта, а вовсе не прямым потомком императора.

– Я не имею никакого отношения к Сеяну! – выпалил Гемелл с неистовством человека, которому уже не раз приходилось делать это заявление. – Пусть он гниет в Тартаре за все свои злодеяния.

– Да-да, – хитро прищурился Агриппа. – В том числе за свою дурную привычку спать с чужими женами.

Возможно, наш друг не заметил предостерегающий взгляд, который послал ему Калигула, но я все видела. Гемелл вздрогнул, как будто от пощечины, и в первый и последний раз мне стало его жаль: с самого детства ему приходится жить с клеймом позора. Может, в некоторой степени это объясняет, почему он вырос таким озлобленным.

– Надеюсь, мой кузен Гай займет тебя на минуту, – холодно произнес Гемелл и махнул в сторону конюшен. – Я раздобуду повозку для нашей прогулки.

Он скрылся среди построек, где находились две дюжины лошадей и многочисленные повозки и тележки. Мы остались втроем, если не считать легкого бриза, играющего в кронах деревьев, и Агриппа обратился к моему брату:

– Говорят, в Риме перестают любить императора. Слышал?

Калигула подскочил к другу и с тревогой в глазах прошипел:

– Замолчи, идиот!

– Что?

Брат притянул Агриппу к себе и зашептал, так что могли слышать только мы:

– Есть вещи, которые нельзя произносить вслух, где бы ты ни находился. Юлий, не глупи.

Агриппа беззаботно расхохотался:

– Мы же тут одни! Ну, кроме твоей сестры, но прелестная Ливилла не станет мне вредить, правда?