Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Карл, решив воспользоваться неожиданной передышкой, пришпорил мерина. Животное рванулось с места, и аркан, которым противник хотел поймать Карла, пролетел мимо.

– За ним! – взревел татарин, подняв веревку с земли.

Его товарищи пустили лошадей галопом, намереваясь окружить противника.

Карл использовал уловки, которым научился у всадников Османьского, чтобы уйти от преследователей. Аркан дважды со свистом проносился на волосок от него. Мельком взглянув на свой отряд, Карл увидел, что им удалось оторваться от татар. Враги еще какое-то время преследовали поляков, но отставали все больше и в конце концов развернулись и поскакали к нему.

– Он убил Ильдара! Мы должны взять его живым, чтобы хан мог отомстить за смерть сына! – крикнул один из татар, преследовавших Карла, своим товарищам.

Те рассредоточились и преградили ему дорогу. С ужасающей ясностью Карл понял, что не сможет уйти. Он оказался слишком далеко от своих, и бóльшая часть татарского отряда теперь находилась между ним и всадниками Османьского.

– Господи, Йоханна, надеюсь, ты без меня справишься! – воскликнул Карл в ужасе и выстрелил из пистолетов в двух татар, которые хотели преградить ему дорогу.

Еще одного врага он атаковал саблей, но тому удалось увернуться от удара. Целая толпа татар приблизилась к Карлу и окружила его со всех сторон. Почти ни у кого из них не было сабель. Враги размахивали арканами, и на этот раз Карлу не суждено было от них уйти.

Несколько петель затянулись вокруг его тела; татары стащили Карла с седла под мрачные возгласы своих товарищей. Он потерял саблю, но попытался встать на ноги. Трое всадников, заарканивших Карла, пришпорили коней и с дикими криками поволокли его через степь.

Карл старался держать голову высоко, но все же испытывал ужасные мучения. Когда татары снова осадили коней, все его кости болели, а из многочисленных ссадин сочилась кровь.

В то время как два татарина крепко держали арканы, чтобы Карл не смог освободиться, третий спрыгнул на землю. Он несколько раз ударил пленника по лицу концом веревки, а затем с помощью товарищей связал ему руки за спиной, надел аркан Карлу на шею, а другой конец веревки прикрепил к своему седлу.

Два других татарина развязали веревки, которыми удерживали Карла, и снова свернули их. Один из них тоже ударил пленника концом веревки по лицу, оставив кровавый след.

– Что нам делать с Османьским? Стоит ли его преследовать? – спросил татарин у воина, который после смерти Ильдара стал их предводителем.

Тот посмотрел вслед Адаму и его людям, которые вот-вот должны были скрыться за горизонтом, и покачал головой:

– Из-за этих псов мы потеряли более тридцати воинов. Если мы сейчас последуем за ними, они в любой момент снова смогут нас атаковать. Даже если нам удастся убить большинство из них, наши потери будут слишком велики. Кроме того, даже в этом случае Османьский может от нас уйти. Он, сын шайтана, соберет вокруг себя остальных поляков, чтобы с нами сразиться. После этого мы будем слишком слабы и еще долго не сможем с ним воевать.

Не все татары были согласны с этим решением, но когда некоторые из них недовольно заворчали, новый предводитель разозлился:

– Что для вас важнее – продолжить скакать по степи и, возможно, убить нескольких поляков или же привезти в наш лагерь тело Ильдара и пса, который лишил его жизни?

Предводитель повернулся к оглушенному пленнику, пытавшемуся встать на ноги. Выругавшись, татарин ударил Карла под колено (отчего тот свалился на землю), а затем несколько раз хлестнул его по лицу.

– Проклятый пес! Ты пожалеешь о том, что убил ханского сына!

Предводитель снова забрался в седло и знаком приказал остальным следовать за ним.

Он потащил Карла за собой, и пленнику пришлось бежать, чтобы не задохнуться. Татары снова и снова хлестали его веревками, а всадник, к седлу которого Карл был привязан, дважды сбивал его с ног и, несколько шагов протащив за собой, останавливался и ждал, пока кто-то из татар ослабит петлю настолько, чтобы пленник снова смог дышать.

Карл упал в очередной раз, на этот раз нарочно, надеясь покончить с собой. Однако татарин вовремя остановился и с издевкой сказал:

– Ты хотел бы умереть быстро, не так ли, пес? Но тебе это не удастся! Мы отвезем тебя к хану Азаду Джималу, и он осудит тебя на такие пытки, во время которых ты проклянешь своих родителей за то, что они привели тебя в этот мир.

Он не очень хорошо говорил по-польски, но Карл разобрал его слова и понял, что татары жаждали мести. «Боже, позволь мне умереть достойно и защити мою сестру!» – думал Карл, продолжая бежать за татарами. Он осознавал, что каждый шаг приближает его к печальному концу.

Не зная, что Ильдар погиб, а его план провалился, второй сын хана Азада Джимала Ринат приближался к деревянной крепости Османьского. Последний участок пути он проделал ночью, чтобы не быть обнаруженным в степи.

Ринат не мог знать, что, к большому недовольству остальных, Йоханна настояла на том, чтобы выставить ночью на каждой башне по часовому. Никто из мужчин не мог предположить, что татары осмелятся приехать сюда сейчас, когда они в любой момент рискуют встретиться в степи с отрядом Османьского. Некоторые повиновались Йоханне лишь после того, как одноногий Лешек встал на ее сторону. Но едва оставшись с ней наедине, старый ветеран упрекнул ее:

– Я считаю, что двух часовых в ночное время было бы достаточно. А теперь некоторым из нас придется подниматься на башню каждую вторую ночь.

– Я не просто так отдала этот приказ, – ответила Йоханна. – Если кто-нибудь из стражников заснет, часовой, стоящий на противоположной башне, не сможет осмотреть все окрестности. И не говори мне, что этого не случится. Вчера во время контрольного обхода я лично видел, как страж дремал на посту. Это недопустимо! Впредь я буду внимательнее относиться к нашей безопасности.

Йоханна похлопала Лешека по плечу и вышла из здания. Она взобралась на одну из башен и посмотрела вдаль. Никого – ни татар, ни всадников из польского отряда.

«Возможно, до возвращения Османьского ничего и не случится», – подумала девушка, зная, что ее чрезмерная осторожность позабавит Фадея и остальных. Адам же промолчит, но бросит на нее такой уничтожающий взгляд, что ей захочется спрятаться в ближайшую мышиную нору.

– Османьский должен понимать, что лучше проявить чрезмерную бдительность, нежели быть застигнутыми врасплох, – сердито пробормотала Йоханна себе под нос.

– Ты прав, малыш! – Лешек последовал за девушкой и теперь стоял рядом с ней. – Капитан Османьский оторвет нам головы, если мы позволим татарам неожиданно напасть на крепость.