Николай Лугинов - По велению Чингисхана

– Хм! – Хан оживился. – Но ведь в том направлении у него нет никаких крепостей, крупных укреплений, да и населения там мало, говорят. А мэркиты, насколько нам известно, пока сидят тихо-мирно. Есть какой-то другой повод?

– Если поискать получше, хотя бы небольшой повод всегда найдется, – Джэлмэ довольно усмехнулся. – Здешние муллы в споре султана с Багдадом клонятся в сторону Багдада. Может, возымело действие и то, что мы постарались потихоньку раздуть ссору еще больше, нарисовать этому коняшке хвост и гриву?..

– Вроде как похоже на то… – хан поднялся, прошелся туда-сюда, постоял, вглядываясь в дымоход сурта, в небо, потом сказал: – Среди нас наверняка есть лазутчики султана. Неужели они сумели так быстро донести до него о нашем прибытии сюда?

– Могут и донести. Но, если даже точно донесли, султан так быстро не собрался бы в поход. Для снаряжения большого войска всегда требуются немалое время, силы и средства. А по рассказам, султан человек весьма придирчивый, занудливый. Каждый раз к походу готовится три-четыре месяца, это самое малое, а то и целый год.

– Похоже на то. Но почему-то слишком уж к месту и времени получилось. Надеюсь, что это случайное совпадение…

Вдалеке, в стороне внешнего круга охраны, вдруг разом залаяли несколько собак. В ответ забрехали собаки возле сурта.

В другое время на это не обратили бы внимания, но теперь, когда с нетерпением ждали важных вестей, всё сразу в Стане насторожилось: вестники? Откуда?..

Джэлмэ вышел наружу – глянуть, не они ли.

Для ждущего время всегда тянется медленно. Оно текло, кажется, не кончаясь, прежде чем на пороге появились два запыленных порученца Сюбетея и упали на колена.

– Тойон хан, я, Сюбетей-Батыр, услышал твое повеление, – нараспев заговорил загорелый дочерна молодой вестник, повторяя заученные для передачи слова. – Мэркиты находятся в трех станах на расстоянии двух кес друг от друга. Разведчики разузнали все об их боевых возможностях. И мы приготовились на рассвете внезапно напасть на три стана одновременно. О результатах донесем завтра вечером…

– Вы сколько сюда ехали?

– Три ночи, два дня…

– Ну, ладно… Отправляйтесь теперь с Джэлмэ, доложите ему подробно обо всем, затем отдохните.

Джэлмэ увел парней с собой в сурт сугулана.

Значит, все станет известно завтра вечером. Если посланцы сумеют быстрее добраться, то к середине дня… А этим парням наверняка пришлось остановиться по пути, поспать хотя бы немного. Те же будут скакать без остановок, сменяясь на ямах. Лишь бы Джучи с Сюбетеем удалось не выдать себя, напасть внезапно… О, вряд ли мэркиты сдадутся без боя. Потому как давно было сказано: не пытайтесь заставить их сдаться. Ибо биться они будут до тех пор, пока руки держат меч. И не упустить бы их на этот раз, не дать им вырваться, как тогда. Если и на этот раз сумеют уйти, то уж больше в руки не дадутся…

На улице опять залаяли собаки, послышались голоса. Но скоро опять все затихло. Видно, это была смена турхатов.

Что ж, как ни объясняй движение султана в эту сторону, в любом случае оно вызывает опасения. Так что лучше принять все возможные меры предосторожности, чтобы избежать неожиданных случайностей…

Во-первых, приказать оставшимся позади основным силам передвинуться поближе сюда, подыскать удобные для устройства станов пастбища и ждать, быть наготове…

Во-вторых, отправить к Сюбетею и Джучи тумэн Тохучара, усилить их.

В-третьих, пусть Джэбэ завтра же направляется к границам владений кара-китаев. Неизвестно, куда повернет султан. Если он вдруг устремится к нам или же двинется на помощь к мэркитам, Джэбэ выйдет как раз наперерез ему: предосторожность не лишняя…

Но при любом развитии событий нужно постараться избежать столкновения с султаном Мухамметом. Если б найти с ним общий язык, наладить отношения, обстановка сразу и резко изменилась бы, упростилась. Вот бы добиться этого! И потому назрела уже необходимость направить к нему илчи для переговоров.

Но слишком уж много таких, кто с десяти сторон так и норовят столкнуть нас лбами, науськивают, как могут, друг на друга. Каждый блюдет при этом лишь собственную выгоду, чтобы выиграть что-то на нашем, пусть и неопределенном пока, противостоянии, урвать для себя на этом некую, пусть малую, но пользу.

К тому же со срочным письмом опять прибыл доверенный человек Багдадского халифа – плутоватый купец Карим.

Это уже не первое его посещение.

Впервые же он прибыл к нему, хану, в Китай и встретился с ним на берегу Желтой реки.

Конечно же, сразу было видно, что его основное занятие отнюдь не торговля. Судя по всему, он был человеком образованным, имел немалый чин и являлся, скорее всего, тюсюмэлом для особых поручений. А после него три раза приезжали муллы.

Казалось, у каждого из них свое, отдельное дело к монголам. Муллы пеклись о вере, выпрашивали кое-какие льготы и помощь для своих верующих, особо подчеркивая значение ислама, вознося его. Купец Карим же обговаривал сугубо земные дела, всячески налаживал отношения, договаривался о развитии и расширении торговли, каждый раз привозя с собой письма халифа с тем же содержанием. Самым поразительным оказалось, как выяснилось потом, что они умеют выстраивать свои действия, заранее предвидя развитие событий. Ведь три года назад у них были, на первый взгляд, едва ль не безупречные отношения с султаном Мухамметом. Как говорится, тогда султан был для них бьющим и клюющим соколом ислама, расширяющим пределы их веры. Но и тогда уже они особо не скрывали своего двойственного отношения к нему, не упускали случая подчеркнуть в противовес своё восхищение «святыми деяниями Чингисхана» и выражать недовольство тем, что султан на самом-то деле не понимает истинной веры, а лишь пользуется силой и влиянием ислама в личных корыстных целях, для умножения собственной славы. И намекали, что вот он, хан, мог бы стать истинным и великим светочем самой могучей веры в обитаемом мире…

Вот так, с заглядом вперед, уже пытались настроить его против самого сильного ныне соседа своего, вызвать недоверие к нему, всяческую подозрительность.

Понятно, что и султана они всеми силами и способами науськивали против него. Им прекрасно известны были все пологие и крутые стороны характера этого правителя… Но даже им, таким осведомленным и умелым, имеющим вроде бы все возможности держать подопечного по вере под своим влиянием, не удалось с ним справиться – упустили, не удержали…

Султан возомнил себя таким всемогущим, что повысил голос на Багдад, средоточие своей веры. Наверное, знает себе цену и свою силу, раз осмелился вступить в открытое противостояние с наместниками Аллаха на земле.