Татьяна Харитонова - Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

— Теодоро, что тебе в холодной Московии делать? Кто тебя там ждет? Царь больно жесток, не помилует. Оставайся. Да и Фабиа, дочь Барбарини, сердцем прикипела к русичу голубоглазому. Да и какая девица не засмотрится. Высок, строен, русые кудри ветром пахнут, глаза голубые, как небо весеннее. Ну, а в работе — пятерых заменит — силища. Да кроме работы ничего его сердце не занимало, уж как не старались, а Фёдор засобирался. Тут обоз с купцами подвернулся, с ними и возвращался в родные края.

— Проснулась?

— Да, бабушка, у тебя такая тишина! Можно спать до обеда! У нас слышно, как соседка просыпается справа, сосед умывается сверху, дети в сад собираются с воплями снизу. Никакого будильника не надо. А что так тихо?

— Снег выпал.

— Ой, конец ноября.

— Самое время. Поэтому и тишина. Первый снег всегда очень тихий, бесшумный. На цыпочках спускается на землю.

— Ой, бабушка, какая ты у меня поэтичная.

— Просто люблю очень зиму.

— Да уж помню. Папа уехал?

— Да, в шесть утра. Позавтракал. Ему на работу. Это у тебя каникулы.

— Знаешь, как я устала? Думала, не дождусь.

— Да когда же ты успела? Только первая четверть закончилась.

— Знаешь, как трудно в седьмом классе. Это тебе не шестой.

— Понятно. Не шестой. Ну, отдыхай, сил набирайся.

— Да что ты, бабушка. У меня куча дел. Реферат пишу.

— Какой реферат?

— Про Коня, только не говори, что по биологии.

— Про Федора?

— Про Федора, градостроителя.

— Молодец. Сама тему выбрала?

— Вместе с учительницей по истории.

— Анютка, у меня, кажется, для тебя что-то есть, я ведь собирала материал о Болдинском монастыре. А Федор ведь из наших мест, земляк.

— Да, бабушка, и фамилия у него Петров.

— А ведь правда, Нюша!

— Выходит, он наш предок?

— Возможно, детка, возможно…

Бабушка достала из книжного шкафа зеленую картонную папку, завязанную на белые ленточки-тесемки, положила ее на стол.

— Садись, чайку выпей, я тебе кашки сварила, гречневой, как ты любишь, с молоком. Позавтракай, а потом займемся твоим рефератом.

— Спасибо, ба! Ты мне про труд вчера говорила. Давай я тебе пол помою!

— Так мыла вчера, Нюша, перед вашим приездом всегда мою. Как Тимошка начинает намываться — так и я за тряпку.

— Ну, давай, еще что сделаю.

— Сделаешь, неделя длинная. — Бабушка перекладывала пожелтевшие странички. — Так, нашла, нашла, книгу Владимира Косточкина о Федоре Коне как-то мне давали, я выписки из нее делала, вот они в этой папке и сохранились.

— Покажи!

— А вот и письмо. — Бабушка бережно расправила листок. — Нюша, вот текст письма, которое Фёдору Коню дал Иван Фрязин — Иоганн Клеро, когда спасал его от суда.

— От какого суда, ба?

— Так он немца пристукнул, да так, что тот чуть жив остался.

— За что?

— Дом он ему построил. Всю душу вложил. Фёдор — мастер, все с душей да молитвой делал. Дом получился — загляденье. Наличники резные, конек на крыше белым лебедем выгнул шею, крыльцо узорчатое.

— И что, такая красота не понравилась?

— Красота. Только что русскому красота — немцу ни к чему. Кривился немец, выхаживал вокруг, искал, к чему придраться. В итоге, ткнул в Федора палкой, что-то по-немецки пробормотал.

— Зря он это, бабушка?

— Зря. Только вот Федьке бежать пришлось.

— Ты, бабушка, откуда все это знаешь?

— Читала, я же историк. Это моя профессия. Да и как же не знать? На Смоленщине живем. Он же земляк. Слава Богу, и тебе вот интересно. Давеча, к Петровне внука привозили маленького, так у него одни черепашки Ниндзя на уме да динозавры. Всех динозавров знает. Я и не выговорю.

— Давай письмо, я почитаю.

— Читай вслух.

Нюша расправила листок с написанным от руки бабушкиным круглым почерком.

«Дорогой друг! Это письмо передаст тебе русский человек Фёдор Конь. Чрезвычайное притеснение, испытываемое им со стороны царских чиновников, а также искренне желание учиться каменному делу заставило его покинуть Москву. Он отличается редкой скромностью и обладает большими способностями к строительному ремеслу. Помоги ему, и он сумеет отблагодарить тебя, а также оправдать надежды, которые я возлагаю на его будущее. Московия дикая и страшная страна. Жители ее суеверны и главным своим занятием почитают пьянство… Они больше думают о войне, чем об украшении государства дворцами и храмами. В художниках прежде всего ценят угодливость и верность великому князю. Моего друга, русского инженера Ивана Выродкова, казнили за непочтительные ответы ему (Ивану Грозному). Проклинаю дьявола, толкнувшего меня ехать к этим дикарям, вырваться от которых труднее, чем грешникам из ада…

— Зачем он так про Россию, бабушка, ведь это не правда?

— А что ему Россия, чтобы правду о ней знать, да тем более писать? Им Россия всю жизнь, как кость в горле. Чужеземец он и есть чужеземец. А вот что Фёдора спас от расправы, спасибо ему большое.

— И что же с Фёдором дальше было?

— в Страсбурге он учился три года у строителя Лоне.

— Это ему письмо было адресовано?

— Да. А потом он еще шесть лет работал в Европе.

— А где?

— Во Франции, Бельгии, Дании, Польше.

— Ого, представляю. Домой, наверное, хотелось.

— Некогда было. Он же труженик, учился строительному делу. В Европе уже тогда каменное строительство было в расцвете, замки, крепостные стены, монастыри и храмы.

— А когда он в Россию вернулся?

— Чуть позже, еще два года в Италии, в Лугано работал. Вот там и начались настоящие искушения. Он стал настоящим мастером. И его мастер, Иннокентий Барбарини, уговаривал его остаться в Италии.

— Ого, сейчас бы студент какой-нибудь за счастье бы посчитал, если бы после стажировки предложили остаться.

— Барбарини предрекал ему, что если он останется — станет великим инженером и архитектором.

— Может, и не знали бы мы такого инженера, если бы он там остался. И в Смоленске стены бы не было.

— Трудно представить. Но на все воля Божия. Он ведь православный человек — Фёдор Конь. Что ему чужбина? В марте 1584 г. он появился в Москве.

— Как же? Он ведь убегал? Его, наверное, в розыск подали? Интерпол?

— Какой тебе Интерпол? Наверное, была какая — то служба, да что Федора искать то было? Мальчишкой ведь совсем сбежал. А вернулся — мастер. Понятно, что надо было как-то заявлять о себе.

— Пошел к царю?

— Не пошел, а подал Ивану Грозному челобитную, сейчас поищу, где-то ведь писала в тетради то своей. А вот, слушай:

«Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Руси городовых дел мастеришка Федька сын Савельев Конь челом бьет. А в 7083 г. бежал я раб недостойный Федька в чужие земли и у тамошних мастеров учился. И ныне я могу городовое строение ставить и пруды, и тайники, и рвы копати. А о том тебя государя молю и челом бью, чтобы дозволил жить на Русии и делать работишку, какую ты, великий государь прикажешь! А дать бы мне работишку, чтоб я свое умение показал во имя Божие и во твое государь прославление Государь смилуйся».