Элли Мидвуд - Девушка из Берлина. Любовница группенфюрера

— Серьёзно, откуда ты их взяла?

— Дети обергруппенфюрера Кальтенбруннера. Его жена привела их ему, чтобы он за ними присмотрел, но у него как всегда куча работы.

— И он решил сбросить их на тебя?

Я пожала плечами.

— А я не против. Они мне очень даже нравятся; я даже думаю насовсем их забрать. А теперь хватит тянуть время, и покажи своему новому сыну свой пистолет.

Генрих хмыкнул, но всё же достал личное оружие из кобуры, разрядил его и, убедившись что в стволе не было пули, вложил пистолет в руки заворожённого мальчика.

— Хочешь, покажу как целиться и стрелять?

Я только головой покачала, с улыбкой наблюдая за тем, как оба устроились у открытого окна и начали целиться во что-то снаружи. Гертруда, казалось, разделяла мои чувства.

— Мальчишки такие глупые. Только и делают, что играют в войну.

— К сожалению, когда они вырастают, всё становится ещё хуже.

Я опустилась на ковёр и жестом пригласила девочку присоединиться ко мне.

— Ты не представишь меня своей подруге? — кивнула я на её куклу. — У неё очень красивое платье. Она должно быть принцесса?

По просиявшему лицу Гертруды я поняла, что нашла в ней слабое место всех девочек: принцессы и сказочные истории.

— Это Рапунцель. Видишь, какие у неё длинные волосы?

— Вижу. А хочешь увидеть настоящую Рапунцель?

Она закивала с нескрываемым энтузиазмом. Я начала одну за одной вынимать шпильки из тугого пучка над шеей, и меньше чем через минуту каскад моих длинных, золотистых волос рассыпался до самого пола, вызвав восхищённый вздох девочки.

— Можно потрогать? — едва прошептала она.

— Конечно можно.

Она протянула руку и осторожно провела пальчиками сквозь пряди.

— Ты такая красивая!

Я наклонилась к ней совсем близко и шепнула:

— Ты умеешь хранить тайны?

Она снова закивала, по-прежнему с самозабвением гладя мои волосы.

— Я — настоящая принцесса. Только ты никому не должна говорить, потому что я прячусь.

Гертруда на секунду задержала дыхание.

— Но если ты настоящая принцесса, то где твоё платье?

— Скажу, если обещаешь никому не говорить.

— Обещаю, — торжественным шёпотом отозвалась она.

Я поднялась с пола и прошла к столу Генриха, на котором он хранил нашу свадебную фотографию, а также отдельно мою, на которой я была в костюме Королевы Лебедей. На той фотографии я действительно была похожа на принцессу: у меня даже небольшая корона сверкала в волосах. Я подумала, что Гертруде это наверняка понравится. Она распахнула глаза ещё шире, когда увидела фото.

— Так ты и вправду принцесса?

Я улыбнулась и кивнула.

— А что случилось с твоим платьем? И короной?

— Видишь ли, много лет назад я жила в Волшебном Лесу с остальными обитателями Леса: феями, гномами, и другими принцами и принцессами. И все мы жили в мире друг с другом, и гармония царила в Лесу. У каждого из нас был свой определённый дар: я умела танцевать, другие обитатели Леса умели петь, играть на различных инструментах, кто-то писал стихи и книги, а кто-то сочинял музыку. У нас были красивые храмы со звёздами над входом, где мы собирались каждую неделю, чтобы возблагодарить Бога за то, что он дал нам такую прекрасную жизнь. Среди нас были лучшие доктора, которые могли излечить любую болезнь, и лучшие учителя, которые могли научить детей любой науке. Всё, чего мы желали, так это чтобы жизнь наша текла своим руслом, наполненная миром и счастьем. Но однажды злой колдун пришёл в наше королевство, и ему не понравилось то, что мы — лесные создания — жили по соседству с другими обитателями королевства — обычными людьми. И начал он запугивать тех людей, рассказывая им, что мы хотим на них напасть и отобрать их земли, и что нам нельзя верить, потому что мы — зло, и даже не люди, как они. Он начал говорить людям, что чтобы победить нас раз и навсегда, нас нужно уничтожить всех до одного, или же взять в рабство.

Девочка едва слышно вскрикнула.

— Сначала люди Королевства не хотели слушать колдуна, и он решил наложить на них заклятие, чтобы заставить их поверить в ту ложь, что он и его приспешники распускали. Затем колдун собрал армию из самых высоких и сильных воинов, каких он только смог найти, и одел их всех в чёрное, и нанёс свой символ — череп со скрещенными костями — им на одежду. Он дал им по мечу и повелел идти в Лес, и изловить всех до одного обитателей Волшебного Леса, чтобы бросить их затем в огромные печи, что он приказал построить специально для этого.

Гертруда сильнее прижала куклу к груди, слушая мою сказку с широко распахнутыми глазами.

— Мы, обитатели Волшебного Леса, знали, что единственный путь, как можно было избежать верной смерти, так это притвориться обычными людьми, живущими в Королевстве под властью Тёмного колдуна, потому что тот не остановился бы, пока не уничтожил нас всех до одного. И вот мы сняли все свои одежды и короны, и оделись как они, и взяли их имена, и начали вести себя, как они, чтобы Тёмная армия не распознала бы нас среди них. И вот поэтому я и ношу их одежду, чтобы они думали, что я тоже принадлежу к Тёмной армии, что я одна из них, и чтобы никто никогда не догадался, что на самом деле я принцесса фей из Волшебного Леса.

Гертруда, всё ещё под впечатлением от моего рассказа, молчала какое-то время, а затем спросила:

— А можно убить Тёмного колдуна?

— Это очень трудно сделать. Он всегда окружён своей Тёмной армией, и его солдаты готовы умереть, защищая его.

— Но зачем они защищают его, если он злой?

— Потому что он наложил на них заклятие, и они не знают, что делают.

— А как можно снять это заклятие?

— Как и в любой другой сказке, — улыбнулась я. — Только настоящая любовь может победить тёмные чары.

Гертруда перевела взгляд на Генриха, который всё ещё объяснял Хансйоргу, как правильно стрелять из пустого пистолета по воображаемым целям, а затем снова глянула на меня. Какое-то время она хмурила свои бровки, явно что-то обдумывая, а затем вдруг изрекла:

— А папа тоже в Тёмной армии?

Я явно недооценила девочку и как быстро она могла разглядеть правду за моей сказочной историей. Тем не менее после секундного раздумья, я кивнула.

— И он тоже под заклятием колдуна? Поэтому он всегда такой злой?

— Он не злой, солнышко. Это всё колдун, он его таким сделал.

— Ну тогда…ты можешь поцеловать его и снять заклятие, чтобы он снова стал хорошим?

Я не сдержалась и крепко обняла малышку, прижимаясь губами к её тёмной головке.

— Я постараюсь, родная. Я постараюсь, обещаю тебе.

Я покинула уже знакомый банк в Цюрихе, но на этот раз в одиночестве; я долго упрашивала моего водителя возвратиться в Германию без меня, объясняя, что у меня в Цюрихе были родственники, которых я хотела навестить. Ему сильно не нравилась сея затея — оставить меня без присмотра — но он всё же согласился ехать домой с золотом один, когда я соврала, что обергруппенфюрер Кальтенбруннер дал на то своё согласие. Была пятница, на работу в РСХА мне нужно было только в понедельник, так что мой шеф никогда бы не заметил моего отсутствия в любом случае.