Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

Задание, подписанное командующим флотом, требовало совершить подводный переход в район порта Виндава и занять там позицию, выполняя распоряжения начальника разведывательного отделения штаба Балтийского флота. Килиакиди вопросительно посмотрел на Стрельцова и произнес:

– Разрешите исполнять?

Полковник ответил:

– С Богом, Петр Петрович!

В район Виндавы пришли вечером. Стрельцов отдал команду всплывать в двадцать один час. Командир лодки стоял у перископа и со всею осторожностью маневрировал в точке на расстоянии трех миль от порта Виндава, где в любой момент могли появиться германские тральщики или эсминцы.

В семь тридцать вечера свободные от вахты офицеры собрались в кают-компании на ужин. Кроме Ильи Ивановича, за столом сидели три подводника: руководивший застольем помощник командира Шульц, механик – подпоручик корпуса корабельных инженеров Гаврилов, минер – лейтенант Закревский. С механиком и минером Стрельцов познакомился за столом, прежде они не виделись, хотя минер был его соседом по каюте. Вестовой матрос уже подавал закуски, когда Шульц возмутился:

– Как всегда, Герцог изволит задерживаться!

– Почему «Герцог»? – заинтересовался Илья Иванович.

– Штурман наш, мичман Яблоков – до яблок сам не свой. Прошлой осенью стояли мы в Петрограде у причала в заводе, так он на извозчике с Сытного рынка две огромные корзины яблок сорта «глостер» на лодку привез. Всех угощал целыми кульками, да и сам полкорзины сгрыз. С тех пор его иначе как «Глостером» или «Герцогом Глостерским» господа офицеры не именуют. И он привык. Это еще, слава богу, у нас Плантагенета не имеется, а то бы война Алой и Белой розы могла бы разразиться. Да вот и он собственной персоной.

Румяный мичман Яблоков занял свое место за столом:

– Извините, господа, командир задержал.

– Мичман, командир не имеет права задерживать офицера, которого ждут в кают-компании, – строго сказал Шульц.

– Извините, господа, – еще более раскрасневшись, произнес Яблоков.

На некоторое время звяканье столовых приборов об английскую порцелановую посуду заменило шум голосов в кают-компании. За чаем Стрельцов поинтересовался:

– А что командир? Когда ему теперь придется поужинать?

Шульц ответил:

– Вы не беспокойтесь, командир найдет время поесть, он привыкший. Ему обычно накрывают в каюте. Наш Петр Петрович – моряк бывалый, лет двадцать уж как на флоте. Морской корпус перед японской войной закончил. Воевал на Дальнем Востоке, был в плену. Потом почти десять лет ходил на гражданских пароходах «Доброфлота», а в начале этого года вновь вернулся на боевые корабли. У него все деды-прадеды из одесских греков, на Черноморском флоте служили, еще с адмиралом Нахимовым турок били. Килиакиди – известная среди моряков фамилия. Однокашники его по Морскому корпусу давно уж в кавторангах ходят. А кое-кто и первого ранга получил. Петр Петрович хотя и старший лейтенант пока, и стаж в подводном флоте у него меньше года, но как командир лодки – он на самом лучшем счету. Особенно его уважал «Папа» Левицкий, наш бывший командир бригады подводных лодок на Балтике, контр-адмирал. Пал Палыч, если в поход выходил, то только с нами.

– Да уж, «Папа» на «Крокодиле» как член экипажа был. То и дело с нами, – отозвался на тему разговора минер лейтенант Закревский. – Но шуму с ним много было. Каждый раз мне «фитили» вставлял, бывало…

Механик улыбнулся и закивал, а Шульц откликнулся репликой:

– У адмиралов «фитили» – обычное дело. Я гардемарином на практику ходил на крейсере «Аврора», а это был любимый корабль вице-адмирала Скрыдлова, он его еще в бытность свою командующим Тихоокеанской эскадрой приметил. И в Петербурге, как соскучится по морю, так на «Аврору» садится. Вот уж кто на «фитили» щедрый был, так то Скрыдлов Николай Илларионович. Его экипаж так и прозвал – «Адмирал Щедрый».

– А я Машеньку Скрыдлову знаю, его дочь, очень милая девушка, – признался вдруг штурман.

За столом воцарилось молчание, офицеры одновременно повернули головы в сторону штурмана. По обыкновению первым слово взял лейтенант Шульц:

– Андрей Владимирович, голубчик, – обращаясь к Яблокову, вкрадчиво начал помощник, – уж не намерены ли вы стать адмиральским зятьком? Нет, господа, прошу обратить внимание, каков наш Герцог!

Собравшиеся от души рассмеялись. А Яблоков, вновь краснея, пытался прояснить ситуацию:

– Да что вы, что вы! И в мыслях не держал такого. Просто папенькина дача – он у меня каперанг – находится в Царском Селе по соседству с дачей Скрыдловых. Машенька на три года младше меня, мы с ней играли вместе каждое лето.

– На поцелуи? – невинно поинтересовался механик Гаврилов.

Закревский тотчас хмыкнул.

– Подпоручик, не переходите на вольности в приличном обществе, – восстановил порядок за столом помощник командира корабля. Механик поднял руки в знак согласия.

– Да нет же, мы были детьми. А уж после я ее и не видел, – продолжил Яблоков. – Недавно мне писали из дома, что Маша Скрыдлова добровольцем вступила в армию.

– По-моему, это абсолютная чушь! Женщины в армии, кому это нужно? – резко высказался механик.

Стрельцов вспомнил разговор с младшей дочерью в Петрограде, поэтому решил выразить свое мнение:

– Господа, я фактически могу подтвердить, что в Петрограде в настоящее время ведется формирование первого женского боевого подразделения, которое после завершения формирования и обучения личного состава будет направлено на один из фронтов. Это действительно так. Другой вопрос: зачем это нужно? Неужели надо перекладывать тяжесть фронтовой службы на женские плечи?

За столом началось горячее обсуждение темы участия женщин в войне в качестве обычных солдат и офицеров. Споров почти не было, все сходились во мнении о том, что такое новшество не только не нужно обществу, но и вредно.

Разговор прервал Шульц, который объявил, что господам офицерам пора заступать на вахту.

Илья Иванович поднялся из-за стола вместе со всеми и направился в центральный пост. Командир находился там, лодка готовилась к всплытию. Через полчаса «Крокодил» уже крался среди волн, подходя на минимальную дистанцию к порту Виндава. Килиакиди после всплытия первым открыл люк, увидел ночное небо и вдохнул свежий морской воздух. Он пригласил наверх Стрельцова, который с биноклем в руках определял то место в Виндаве, где находится железнодорожный мост, на котором должна произойти диверсия. Взрыв, по расчетам, должен раздаться завтра в это же время – в промежутке с девяти вечера до половины десятого. Полковник поблагодарил командира за четкое выполнение приказа и распорядился о том, что можно уходить на глубину и отдыхать. Всплыть в этом месте нужно ровно через сутки.