Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

– Успокойся, Юргенс, никто не собирается тебя топить. Ладно, пошли в лагерь. Вечереет уже.

После вечернего построения и ужина вместе с Глобке к «Ферзю», угостив сигаретой, подошли еще четыре офицера из числа близких друзей гауптмана. Вновь начался разговор о том, что пора бежать из этого опостылевшего всем лагеря. Для убедительности заговорщики сообщили, что знают о планах администрации закрыть Нарвский лагерь из-за близости фронта и отвезти пленных офицеров в Сибирь, куда теперь направляют всех попавших в плен германских и австро-венгерских солдат и офицеров.

– Там, в Сибири, всех нас точно будет ждать смерть. Ты хочешь насмерть замерзнуть в жутких холодах? Мы не согласны, лучше погибнуть, но не ехать туда.

«Ферзь» угрюмо молчал. Тогда Глобке попросил его:

– Юргенс, не хочешь бежать – не надо. Но помоги нам подготовить лодку! Без тебя этого никто не сделает.

Лейтенанту пришлось сделать вид, что он недовольно согласился помочь товарищам.

На следующий день он в окружении офицеров из группы Глобке, словно под конвоем, пошел в деревню и осмотрел лодку. Офицеры терпеливо ждали, что скажет специалист, надеясь на то, что лодку в скором времени спустят на воду и на ней можно будет уплыть к берегам Германии.

«Ферзь» внимательно заглянул в каждую щель и сказал, что лодку вполне можно привести в порядок. Заговорщики одобрительно загудели и выразили желание скорее взяться за дело. В тот же день они начали конопатить и смолить рыбацкую лодку под руководством моряка. Никто из них не сомневался, что он уйдет из лагеря вместе с ними и будет управлять парусной лодкой. «Ферзя» же радовала мысль о том, что в среде германских офицеров его безоговорочно приняли за своего, а вопрос с побегом из лагеря решается так удачно. Он с удовольствием возился с днищем лодки, выскабливая до блеска каждую дощечку, прежде чем начать конопатить и смолить. Погода стояла теплая, солнечная, рядом спокойно плескались легкие волны. Безмятежная обстановка напоминала первый год учебы в Морском корпусе, когда летом их курс отправился на шлюпочную практику. В те два летних месяца каждый будущий морской офицер или даже адмирал собственноручно готовил шлюпку к дальнему гребному переходу. Теперь в лагере опыт юности пригодился. Сухопутные прусские офицеры смотрели на него словно на небожителя, восхищались сноровкой настоящего моряка.

О событиях, происходивших в лагере близ города Нарвы, лейтенант Тихонов во всех подробностях рассказал начальнику разведывательного отделения Стрельцову.

Илья Иванович, ожидавший сообщений с места событий, живо принялся уточнять подробности:

– Владимир Константинович, давай-ка еще разок, вспомни момент появления «Ферзя» в лагере.

– За его первой встречей с «аборигенами» лагеря я наблюдал лично, как мы с вами планировали. Меня тайно поместили в домик администрации, откуда было видно все, что происходит в лагере. Август нынче выдался жарким, пленные предпочитали днем коротать время не в бараках, а на территории. Туда, к курилке, конвоиры и доставили нашего «Ферзя». Сначала там сидели двое австрийцев, к которым он сразу подошел и познакомился. Разговор вроде не складывался. Наш достал заготовку из янтаря и занялся изготовлением мундштука. Появились немецкие офицеры, закурили, разговорились. Вместе отправились в барак, где офицеры определили новичку место на нарах для ночлега. Первый день прошел спокойно, в разговорах.

– Что же, потом были и беспокойные дни?

– Случился конфликт в столовой, когда некий ландштурмовский фенрих, по виду из мобилизованных колбасников, пытался отправить «новичка» на кухню поработать, а потом садиться со всеми за стол. Но наш лейтенант флота так отчитал «штафирку», что инцидент был сразу же исчерпан. Кадровые прусские офицеры оценили поступок по достоинству: авторитет завоевывается делом.

– Хорошо, Владимир Константинович, а как идет дело с подготовкой побега?

– По этому вопросу, Илья Иванович, следует подробно рассказать, как складывалась обстановка в лагере до появления «Ферзя». Несомненно, вам известно, что пленных офицеров в наших лагерях не привлекают к принудительному труду. Дневное время они проводят по собственному разумению, и лишь к вечерней поверке все обязаны быть в своих бараках. Вместе с тем, администрация лагеря не препятствует тому, что пленные ходят к местным жителям и выполняют по собственному желанию те или иные работы. В лагере, куда попал наш разведчик, офицерам разрешено ходить в прибрежную эстляндскую деревню. Уточняю: рыбацкую деревню. По договоренности с местными жителями они заготавливают дрова, ремонтируют мебель, занимаются другими столярными работами. Есть один австрийский подпоручик, который знает часовое дело, так тот обошел все дома и профессионально почистил и настроил имеющиеся часы всех типов и марок. Начиная с простеньких «ходиков» и кончая напольными курантами с боем, между прочим, производства фирмы «Павел Буре».

– Этот австрияк имеет отношение к делу нашего разведчика?

– Нет, извините. О нем я упомянул только для полноты картины. Среди работающих в деревне есть группа из пяти офицеров, в которой верховодит артиллерийский гауптман Пауль Глобке. По донесениям лагерной агентуры, эта группа давно строит планы побега из лагеря. Они уже интересовались у рыбаков, можно ли купить в деревне лодку с парусом. Но все заговорщики – сухопутные офицеры, которые не имеют навыков управления парусником в море. А прямо обратиться к рыбакам с просьбой вывезти их в море и научить обращению с парусами пока опасаются. Присматриваются к деревенским жителям. Для Глобке и его компании появление в лагере военно-морского офицера – прямо-таки божий промысел! Они уже начали «обхаживать» «Ферзя» с целью выяснить, не побоится ли он бежать из плена. Наш для порядка, как мы и планировали, сначала выразил сомнение в целесообразности столь рискованной затеи, которая может провалиться, а зачинщиков будет ждать расстрел. Но постепенно стал поддаваться на их уговоры и даже ходил смотреть лодки.

– Не стоило бы ему становиться организатором побега. Лучше держаться безучастно и выполнять указания этого капитана-артиллериста, раз тот уже является лидером заговорщиков.

– Вне всякого сомнения, «Ферзь» помнит наши инструкции о том, что ему следует использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах, а не самому заниматься сплочением пленных офицеров для побега из лагеря. Все прошедшие дни он четко действовал в соответствии со своей легендой. Считаю, что разведчик и дальше будет вести себя так же.

– Сколько, по-вашему, группе беглецов потребуется времени, чтобы заполучить лодку и тайно выйти в море?