Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

– Значит, противник рвется в Ревель. Ясно. Я отправляюсь на Даго сегодня же. Здесь за меня останется Тихонов. С собой на пост радиоперехвата возьму старшего лейтенанта Булавина, он в том месте службу начинал, все знает, поможет мне в случае чего. А вы, Иван Иванович, что далее планируете?

– Мне Адриан Иванович поставил отдельное задание, поэтому я вас сейчас покидаю и отправляюсь по своим делам. Желаю успеха!

– Вам всего доброго!

К утру, когда разведчики из Ревеля добрались до поста на острове Даго, ожидаемые события начались. Начальник радиопоста доложил, что, по данным радиоперехвата, в военно-морской базе Либава готовится к выходу отряд германских кораблей, не менее десяти вымпелов. Стрельцов расположился в его кабинете, велел доложить телеграфом комфлоту, что на острове развернут командный пункт разведки, а потом затребовал себе все сводки перехвата за сутки. Время от времени он вызывал операторов и советовался, анализируя свежие материалы, сопоставляя их с имевшимися достоверными сведениями.

Постепенно сложилась общая картина происходящего. В Либаве недавно была развернута Десятая флотилия эсминцев, в состав которой входили корабли, построенные на верфях в Штеттине и Киле в течение 1914–1916 годов. Новые германские эсминцы по боевым характеристикам приближались к нашим «Новикам». Флотилия располагала грозной силой, которая в эти часы готовилась к броску. Эсминцы покинули базу и взяли курс на восток, вслед за ними вышла группа легких крейсеров сопровождения. Сведения по обстановке Илья Иванович сообщил командующему, тот приказал продолжить разведку, а сведения передавать в штаб флота для принятия решения о направлении Минной дивизии на перехват германского отряда.

Потянулись часы ожидания.

Стрельцов прилег на железную раскладную койку, которая стояла в кабинете. Его хозяину – начальнику развед-поста – по службе нередко приходилось днями и ночами напролет дежурить с операторами. Теперь койка скрипела пружинками под тяжестью коренастой фигуры начальника разведки всего Балтийского флота. Илья Иванович представил, как из Либавы в боевой поход отправляются корабли противника, но мысли почему-то сразу ушли в сторону. Ему привиделась Москва. Москва из его воспоминаний – маленькие домишки у Золоторожского Вала, непарадные берега реки Яузы, Спасо-Андроников монастырь, который царил белыми стенами и высокими маковками над окружающей местностью. Мальцом с матушкой он приезжал к ее родственникам-староверам, жившим в этом районе. В центр, к Кремлю, они никогда не выбирались, поэтому Белокаменную столицу он долго представлял именно такой, одноэтажной, с заросшими травой и кустами деревянными двориками, речкой Яузой, на берегу которой они играли ребячьими ватагами. Теперь ему почему-то казалось, что его внук Егорка живет там же, куда возила его матушка каждое лето до поступления в кадетский корпус.

Он обязательно приедет в Москву, испросит отпуск у командующего флотом, всего неделю отпуска, и приедет. На Рождество приедет. И будет играть с внуком, баюкать его, слушать, как он гугукает…

– Илья Иванович! Перехвачен сигнал «ММ», «Имею минную пробоину», с германских кораблей.

– Времени сейчас половина девятого вечера. Доложите координаты противника.

– Взрыв зафиксирован в двадцати милях к северу от нашего острова.

– Ясно. Отряд противника втягивается в Финский залив. Быстро немцы сюда примчались, видать, собственную смерть торопят! Передовая минная позиция не пропустит эту банду.

Стрельцов надел шинель и фуражку, приказал Булавину сопровождать, а затем вышел из штаба радиопоста. После уютного тепла и света пришлось зябко погрузиться в пучину осенней промозглости и темени. Вновь открылась дверь, это вслед за начальником вышел Булавин. Мгновенная вспышка света осветила темный двор, но потом глазам вновь пришлось привыкать к темноте. Не зажигая ручных фонарей, разведчики направились к высокому холму, с которого можно было наблюдать за обстановкой в Финском заливе.

Импровизированный наблюдательный пункт они устроили на поваленной ветром сосне. Можно было сесть на ее шершавый, пропитанный смолистым духом ствол. Они долго сидели в тишине и темноте, напряженно поглядывая в сторону моря, где северо-восточнее острова Даго, всего на расстоянии десяти-двадцати миль, рыскали германские эсминцы. Отряд противника старательно искал русские корабли, которые, по замыслу немецких адмиралов, должны были находиться в Финском заливе между Ревелем и Гельсингфорсом.

Судя по лежавшей над заливом тишине, германские моряки так и не смогли найти цели для атаки. Их сердило это, они теряли терпение и осторожность. Время от времени вспыхивали огни прожекторов, которыми командиры эсминцев осматривали пустынную морскую поверхность. Если бы русские крейсера или линкоры скрывались в засаде за островом, они могли бы накрыть огнем тяжелых орудий отряд вражеских эсминцев, раскрывших огнями свое место. Но русские, хорошо подготовившиеся к ночной атаке кораблей противника, не стали выводить свои силы для боя. Решить его исход должны были наши минные позиции. Первые потери на них немцы уже понесли, следовало терпеливо ждать, когда последуют новые.

Булавин ненадолго отлучился в штаб, чтобы ознакомиться с поступившими данными радиоперехвата. Вернувшись, сообщил:

– Зафиксированы переговоры восьми кораблей противника. Флагман дал команду завершить поиск и начать перестроение.

– Какое перестроение, для чего? – удивился Стрельцов. – Разве они собрались возвращаться?

– Скоро узнаем, Илья Иванович. Корабли-то, хотя и в темноте, но все же перед нашими биноклями маневрируют. А мы с вами, будто в ложе бельэтажа, спектакль созерцаем, – пошутил Булавин.

После полуночи стало ясно, что противник направляется в сторону Балтийского порта, тогда как разведка и командование флотом предполагали, что удару подвергнется Ревель. Что ж, ошибки в прогнозах случаются в любом деле.

Стрельцов и Булавин разом соскочили с насиженного места на широком стволе поваленной сосны, когда в ночной темени засверкали огни артиллерийских залпов. Ветер донес звуки отдаленной канонады. Противник вел огонь в районе бухты Рогервик. Илья Иванович задумчиво высказал свои сомнения:

– Неужели целая флотилия новых эсминцев отправилась в поход с риском напороться на мины только для того, чтобы обстрелять Балтийский порт? В нем и кораблей-то наших никогда не было. Не очень в это верится…

– Может быть, германцы по железнодорожной станции лупить из всех орудий решили? Через нее ведется снабжение наших войск под Ригой, – высказал мнение Булавин.

– Правильно. Эта версия имеет право на существование. Надо будет ее проверить. Но могут существовать и иные причины. Потом займемся серьезным анализом.