Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

В кабинете у Непенина Илья Иванович расположился надолго. Первым делом подробно рассказал, как удалось навсегда избавиться от слежки альбиноса, потом так же в деталях сообщил о неблагополучном результате переброски разведчика «Ферзя» в германский тыл. В заключение поделился впечатлениями об офицерах, прибывших недавно ему в подчинение для усиления разведотделения. После доклада положил на стол командующего служебные документы на подпись. Вице-адмирал был удовлетворен беседой и отпустил подчиненного. На прощание спросил:

– Что, прямо сейчас собираетесь возвращаться? Могу распорядиться о выделении для вас корабля.

– Благодарю, Адриан Иванович, у меня еще есть кое-какие дела в штабе флота, потом заночую в гостинице, – ответил Стрельцов и тут же увидел на усатом и бровастом адмиральском лице неприкрытое удивление.

– Батюшки-светы, с каких вдруг пор вы стали задерживаться на ночлег в Гельсинках? Прежде, помню, из штаба – на корабль, только вас и видели! Уж не ждет ли моряка местная красавица-фликор?

Илья Иванович с непроницаемым лицом пожал командующему протянутую руку и без слов вышел из кабинета.

Конечно, догадливый Непенин был прав. Стрельцов уже сообщил Кристине о том, что будет ждать в Гельсингфорсе, и забронировал уютный номер в неброском отеле на тихой улице, где собирался провести ночь с дамой сердца.

Выйдя из адмиральского кабинета, полковник пошел навестить старого приятеля князя Чекасского. Место работы флаг-капитана по оперативной части штаба легко обнаруживалось по устойчивому табачному запаху, ощущавшемуся даже в коридоре. Некурящему Стрельцову казалось, что из рабочей комнаты просто валили клубы дыма от выкуренных папирос. Михаил Борисович оказался на месте и обрадовался неожиданному гостю.

– Давненько, душа моя, Илья Иванович, не появлялись в наших краях. Совсем товарищей позабыли, наверное?

– Что вы, князь, даже думать так непозволительно! Дел столько навалилось, что не вырваться было из Ревеля. Если помните, мне даже не случилось приехать на служебное совещание, когда Адриан Иванович заступил на пост комфлота, меняя Канина.

– Как же, помню, мы ведь встречались накануне в Ревеле. Вы тогда мудрили над какой-то операцией со своими офицерами. Удачно дело завершили?

– «Путь наш во мраке», – вместо прямого ответа ввернул Илья Иванович, как-то к месту вспомнив «Весеннюю песнь» Хомякова.

– Бога ради, простите, Илья Иванович, за то, что в чужие дела нос сунул. У меня и своих забот хватает. Вы-то летом видели, как я за планами минных постановок ночами просиживал. Закончил я всю подготовку и представил Непенину, тот на мои планы резолюцию наложил: «Действуйте. Это сильнее наступательных плаваний». Теперь мины на подходах к Финскому заливу так хитро установлены, что германцам ни за что не разгадать моих секретов. А они уверены, что подходы чисты – недавно их подводные лодки чуть ли не до Кронштадта дошли без подрывов. Мы за ними следили, но не тронули: пусть расскажут своему начальству, что подходы к Ревелю и Гельсингфорсу свободны от мин.

– Вот, князь, и я о том же хотел сказать. По агентурным данным, германцы подтягивают на Ост-зее свежие силы: новейшие эсминцы, легкие крейсера. Готовятся к прорыву в Финский залив. Мы усилили службу радиоперехвата и следим за обстановкой.

– Ну и пусть себе готовятся. Мы их встретим с нашим гостеприимством, – с веселой улыбкой сказал Черкасский и закурил папиросу.

Кристина появилась у дверей отеля в начале девятого вечера, опоздав для приличия всего на полчасика. Стрельцов встречал ее с большим букетом алых роз, символизирующим яркую любовь и пылкую страсть. Он помнил, что дама хорошо разбирается в символике цветов и сможет оценить их смысл по достоинству.

Гостья церемонно приняла цветы из рук кавалера и царственной походкой прошла от дверей к лифту. Но как только они вошли в номер, ее руки нежно обняли его, а взгляд прекрасных глаз цвета летнего моря рассказал все лучше любых слов. Цветы рассыпались по паркету и превратились в пышный ковер. Посреди яркого цветочного ковра пара долго стояла, не разжимая объятий, при этом каждый молчал, думали, пожалуй, в унисон.

Вдруг их будто прорвало, они уселись на диван в гостиной и стали говорить, почти не слушая друг друга. Было совершенно понятно: встретились две родные души, вынужденные долго жить в разлуке. Наконец-то они уединились, совершенно забыв обо всем, что происходит вокруг. Мужчина и женщина наслаждались своим уединением и тем, что пробудут вдвоем целую вечность.

Свет в окнах номера погас поздно.

Утром Кристина проснулась первой и поднялась с постели. Ничем не прикрываясь, почему-то на носочках, прошла в ванную комнату. Стрельцов смотрел и восхищался, насколько прекрасна ее фигура. Античная форма плеч, высокая грудь, изящная талия, изгиб которой плавно завершался округлыми бедрами, стройные ноги. Венеру бы с нее лепить!

Внутренний голос почему-то сказал: «Жалко такую терять». Стрельцов сам поразился неожиданным словам: ну почему терять-то? Ведь можно время от времени встречаться, раз нельзя все время быть вместе. Она же ему нужна: он только-только пришел в себя после смертельного испытания, которое выпало ему накануне. И отчетливо осознавал, что без ее ласки, нежных слов, даже без ее обычного кокетства невозможно почувствовать себя вот так, народившимся заново. Как сейчас. Более того, он понимал, что и ей нужны эти встречи, без них она зачахнет, превратится в серую домашнюю мышку. А здесь она – царица.

Кристина быстро прошла из ванной, нырнула под одеяло и прижалась прохладным влажным телом. Время для них остановилось. Покидать уютный номер не хотелось. Под вечер они все же собрались и перед расставанием остановились возле двери. Кристина вдруг сказала:

– Милый, меня не покидает чувство, что нам не суждено больше встречаться. Подожди, не перебивай меня! Прежде всего, ты должен знать: я приду всегда, когда ты позовешь меня. Но и ты, пожалуйста, побереги себя. Вчера при встрече я просто физически ощущала, что вокруг тебя, будто глубокая темная вода, сомкнулась опасность. Я постаралась снять эту напасть. Сегодня тебе ничего не грозит. Но мы расстаемся, ты вновь уходишь на войну. Прошу, во имя всего святого, береги себя!

Всю обратную дорогу Илья Иванович размышлял, каким образом Кристина, довольно легкомысленная женщина, смогла так глубоко прочувствовать, что с ним произошло, и степень той опасности, которой он подвергался. Для него в очередной раз оказалось непостижимым понять ход мысли любящей женщины.

Утренний Ревель принес Стрельцову очередной сюрприз. Правда, на сей раз приятный. Хотя развивались события сначала загадочно и даже тревожно.