Георгий Караев - Загадка Чудского озера

Через день, к вечеру, пришли два грузовика с моряками-водолазами и их имуществом. Водолазы нашли на дне известняковые плиты, большей частью развалившиеся, занесенные песком. Когда их стали раскапывать, то обнаружили куски обуглившегося дерева. Сомнений не было — это были остатки сожженной церкви, о которой говорилось в летописи.

В последующие дни водолазы начали работу «по следам Паклара».

Прежде всего был обследован валун, который, по мнению Паклара, является легендарным Вороньим Камнем. Место это хорошо знал Кривенко. Обогнув с востока остров Городецкий, ГК-201 остановился около поставленной здесь вехи. В мутной воде ничего не удалось разглядеть: был период цветения воды, она была насыщена планктоном. По словам Иосифа Андреевича, валун был большой. Его взорвали еще в двадцатых годах. Водолаз Мочалов, производивший обследование, передал по телефону:

— Камень расколот на несколько частей. Куски разбросаны силой взрыва и лежат на дне.

— Осмотрите их и скажите, какой величины примерно был валун.

Ответ последовал не сразу. По поднимавшимся на поверхность пузырькам было видно, как водолаз передвигается по дну. Наконец в трубке раздался его голос:

— Точно очень трудно указать размеры. Верно, метров пять будет.

— А по высоте?

— Повыше человеческого роста. Метра два-три.

— Если есть мелкие куски, возьмите один и поднимайтесь наверх.

Поднятый водолазом кусок гранита показал, что валун был крупных размеров.

Находка принесла некоторое разочарование. Вероятно, Паклар ошибся, приняв этот валун за неоднократно упоминающийся в летописи Вороний Камень.

Он был недостаточно велик и, что особенно важно, очень низок. Такой валун не мог быть столь широко известным ориентиром, как летописный Камень. Да и лежал он скорее всего на берегу, в густом лесу, где и вовсе не мог быть так уж приметен.

В летописи сказано, что от этого Камня врага гнали «по леду» до Суболичьского берега, но тут дорогу бегущим преграждала сперва сиговица, а за ней Озолица…

Экспедиция продолжала работу по проверке находок Паклара. В своем труде он говорил о «задубелых стенах» какого-то укрепления у Больших Ворот. Он видел их на дне озера…

Следующие дни прошли в тщетных поисках этого укрепления. Вода была настолько мутной, что водолазы работали буквально на ощупь.

Как-то вечером пришла телеграмма, вызывающая Быховского в Ленинград. Утром Быховский остался в Самолве, чтобы сесть на «Иоалу», шедшую в тот день на Псков.

Погода была ясная, и ГК-201, как и обычно, стал на два якоря в Больших Воротах. Гидрологи отправились делать промеры глубин для выяснения рельефа дна; водолазы готовились к спуску под воду.

Час за часом продолжались безуспешные поиски. Водолаза Мочалова сменил Плакущий.

Эти два водолаза по внешности и характером были полной противоположностью друг другу. Мочалов — блондин, несколько флегматичный, медлительный в движениях. Плакущий никак не оправдывал своей фамилии. Смуглый, черноволосый, подвижный, энергичный.

Спускается Плакущий.

Когда водолазы сменились, ГК-201 был отведен несколько ближе к острову Вороньему. Впечатление, что Паклар все-таки ошибся и принял за остатки укрепления что-нибудь другое, подтверждалось. Поэтому решили закончить поиски укрепления обследованием Больших Ворот.

Вдруг произошло то, чего никто уже не ждал. Послышался протяжный сигнал зуммера — вызывал Плакущий. Взяв трубку, начальник водолазов Буряк вдруг застыл в изумлении.

— Что, что такое? Кладка?

Находившийся рядом с ним Мочалов подскочил от неожиданности и закричал:

— Кладка! Плакущий нашел кладку!

Все поспешили к телефону.

— Что вы обнаружили?

— Стена тут, вроде как из камня сложена.

— Из какого камня?

— Разный… Больше известняк.

— А в каком направлении тянется стена?

— К острову…

Но договорить ему не удалось. Казавшаяся безопасной небольшая тучка на юге вдруг почернела и захватила большую часть неба. Резко, один за другим пронеслись сильные порывы ветра. Озеро мгновенно вскипело. Хлынул дождь. Стало темно. Катер сорвало с якорей и погнало в открытое озеро. Находившегося под водой Плакущего поволокло по дну. За кормой раздался громкий крик гидрологов: у них перевернуло шлюпку…

Что-то огромное и до жуткости страшное в своем неудержимом стихийном движении с огромной быстротой надвинулось с пеленой ливня с юга и в непрерывном сверкании молний и грохоте громовых раскатов пронеслось в стороне от катера. Все были так поглощены спасением водолаза и гидрологов, что вряд ли кто-нибудь понял в этот момент, что, собственно, произошло.

Матросы Юрий Суворов и Вадим Ливин вытаскивали гидрологов, водолазы пытались поднять Плакущего, Георгий Николаевич качал помпу, а капитан бросился в рубку, схватил штурвал и направил катер в заросли тростника у острова Станок. Это дало возможность подтянуть на аварийном конце Плакущего и помочь ему подняться на палубу. Гидрологов вытащили мокрых до нитки и не совсем еще пришедших в себя. Впрочем, и те, кто оставался на катере, были не лучше их.

Волны еще пенились и обдавали брызгами палубу, еще хлестал сильный ливень и налетали порывы ветра, но опасность уже миновала.

Вскоре посветлело, дождь прекратился, и выглянуло солнце. Еще не успокоившееся озеро заиграло в его лучах яркими отблесками. Появились чайки…

— Что же это было? — спросили у капитана.

— Смерч прошел.

— И часто бывает он в ваших краях?

— Очень редко, да и то больше осенью, а чтоб летом — сегодня первый раз пришлось видеть.

— А вы уверены, что это был смерч? На Черном море, конечно, бывает, но чтобы на Псковском или Чудском озере — никогда не слышали.

Все с некоторым недоверием отнеслись к словам Иосифа Андреевича, но через два дня пришло из Ленинграда письмо от Быховского, которого смерч застал в Псковском озере, когда он плыл на «Иоале».

«…Не могу удержаться, чтобы не поделиться рассказом о тех сложных перипетиях, которыми сопровождалось мое путешествие, едва не закончившееся безвременной гибелью в водах Псковского озера. В 14 часов, когда погода была чудная и наша „Иоала“ безмятежно шла по фарватеру, ведущему в устье реки Великой, абсолютно неожиданно на нас налетел смерч. Кругом все потемнело, как ночью, на озере бушевал ураган, волны были величиной с дом. Начало рвать крышу и трубу, которые уже готовы были похоронить нас под своей тяжестью, пароход заливало полностью, он вот-вот должен был перевернуться. С некоторыми пассажирами произошли обмороки… Я, как вам известно, старый моряк, но не видел ничего подобного за всю жизнь. Единственное, что пришло в голову, это посоветовать капитану резко изменить курс и уйти с фарватера, сесть даже на мель, лишь бы уйти от центра этого столба, который грозил унести все с собой. Капитан согласился и, сделав циркуляцию, полным ходом посадил пароход на мель… Смерч унесся дальше…»