Георгий Караев - Загадка Чудского озера

Старики рассказывали все о новых и новых могильниках. Их надо было найти, а порой это было и не так просто. Скажут, к примеру:

— Да там недалеко за селом картофельное поле будет, а за полем тем, в лясочку, эти самые могилы и найдете.

За селом чаще всего было и не одно картофельное поле. «Недалеко» иногда превращалось в несколько километров. А вот по «лясочку» приходилось блуждать и блуждать. И спросить-то в «лясочке» некого. Хорошо еще, если попадется пастух или случайный путник.

Так от поля к полю, от лесочка к лесочку тянулся след нового водного пути. Курганы рассказывали о том, что в древности здесь жили люди. Теперешние же селения, видно, тоже были очень старыми. Так на пути встретилась деревня Крицы. Теперь на нашем языке давно уже нет такого слова, а в старину так называли железо.

В одном из домов этого селения туристы остановились на завтрак. Пожилая женщина, доставшая из погреба чудесное ледяное молоко, с гордостью рассказала, что деревня их стояла на старой петербургской дороге, через Крицы везли Пушкина в гробу, останавливаясь здесь ночевать.

На этом же водоразделе было найдено и селение Крени, о котором рассказывалось выше.

И еще одно важное подтверждение древнего пути — два городища на противоположных склонах водораздела в селе Городец и в деревне Городище. Очевидно, они защищали район волока.

Какое обилие водных путей!

Отряд справился с заданием, и последний день «великого стояния на Плюссе» был посвящен сборке байдарок, лежавших после волока с Ситни в чехлах, уборке лагеря и приведению самих себя в порядок. Дневники, описания, схемы и зарисовки также были закончены к приезду Караева.

Георгий Николаевич давно уже был извещен телеграммой об изменении места встречи: «Казенный мост» через Плюссу на шоссе Ленинград — Псков. Недалеко от селения Малые Лзи, у 194-го километрового столба.

Настал день встречи. Это был самый длинный день за все время путешествия. Александр Сергеевич весь день просидел на перилах моста, несмотря на то, что лагерь был отчетливо виден с шоссе, алая майка развевалась на высокой мачте; стрелка-указатель у обочины гласила: «В лагерь экспедиции».

Нет ничего противнее вынужденного безделья. А Караев все не едет.

Во время работы или передвижения все шло дружно. Все было интересно. Ребята всегда старались помочь друг другу в любом деле, и все получалось хорошо.

Вечером собрались у костра для обсуждения недостатков, и тут началось:

— Коля Головчинер — плохой командир, он не умеет требовать от ребят четкого выполнения своих распоряжений.

— Таня Стырова, политрук, вместо того чтобы помогать командиру, постоянно иронизирует и смеется над ним, так нельзя!

— А Володя Соколов тоже хорош! Разве так физрук должен собирать людей на зарядку?

Перебрали всех по косточкам. Потом это занятие надоело. Больших грехов ни за кем нет, а из-за мелочей ругаться не стоит.

Кто-то предложил петь песни у костра до самого приезда Георгия Николаевича. Пели всякие: и грустные и веселые.

Еще раз, и в который уже, поудивлялись вечернему туману. Здесь он какой-то особенный. Каждый вечер, примерно через час после наступления сумерек, на лагерь с запада накатывался сплошной вал тумана. Он был очень плотным и все закрывал собой, но через час редел и исчезал совсем.

Около четырех часов утра был объявлен отбой. Некоторые пытались уточнить: а что, если и завтра никто не приедет?

Никто об этом не хотел и думать.

— Спать!

Раннее утро. Сквозь сон слышны шум автомашины и бодрый голос Георгия Николаевича.

— Ну вот и приехали!

Оказывается, Георгий Николаевич по совету Павла Александровича Раппопорта решил сократить путь и ехать не по шоссе, а проселками. В итоге их ГАЗ-69, обладающий очень высокой проходимостью, несколько раз приходилось вытаскивать из грязи с помощью трактора.

Хорошо, что в местных колхозах тракторов много!

До завтрака рассказывали о проделанной работе, а затем на том же ГАЗе отправились на обнаруженные археологические объекты. Павла Александровича особенно интересовали древние городища.

Городище Городец.

А вечером — проводы гостей и подготовка к утреннему выходу. Работы опять стало много, и все опять стали хорошими.

Верховья Плюссы уже исхожены отрядом, и установлено, что для байдарок она вполне проходима. Но река очень крутит, и каждую излучину пешком не обойдешь, а именно в этих-то излучинах оказалось большое количество препятствий. Подмоет вода дерево, упадет оно и ляжет всей своей пышной кроной поперек реки. Все, что плывет по реке, а плывет много всего: и жерди, и ветки, и даже откуда-то бревна — все застревает здесь. А туристы обязаны разбирать.

А как разбирать? Рубить ветки топором? Ветки пружинят, брызги с грязной тиной летят во все стороны. Противно.

Если место глубокое, то можно, перерубив основное дерево у корня, повернуть весь завал вокруг вершины дерева вниз по течению. Дерево тогда останется лежать, цепляясь ветвями за дно, а весь мусор поплывет по течению. Байдарки, маневрируя среди плавающей дряни, обгоняют ее. Но если следующий завал близко и его не удается быстро разобрать, то весь уже знакомый мусор придет сверху, и пробка на реке станет еще плотнее.

Вот так и идет флотилия по Плюссе. Но только первые дни. Затем река расширяется и становится легкопроходимой «курортной» рекой.

Районный центр Плюсса, станция железной дороги, почта, магазины, аптека. Телеграммы от родителей:

«Сообщите что с Колей Зориным нет писем».

«Обеспокоены молчанием Татьяны сообщите адресу…» и т. д.

Плюсса оказалась и городом самых необычайных плакатов.

Для того чтобы сберечь время, группа решила пообедать в местном ресторане. Но, увидев перед входом плакат:

«Кто рубля не бережет —

Сам копейки не стоит», —

предпочла подкрепить свои силы в чайной, главным образом потому, что на ней гордо красовался огромный кумачовый плакат:

«Создадим мощную кормовую базу!»

Именно это ребятам и требовалось.

Двинулись к берегу, к байдаркам, но увидели яркую надпись на щите у клуба:

«Скоро будет дождь»

Начало в 20 часов

Оказывается, новый фильм.

Лагерь.

Отряд миновал устье Вердуги, а дальше экспедиция превратилась в чисто туристский поход: это было повтореньем прошлогоднего маршрута вверх по Люте, а затем по Желче.

На Ужинском озере лагерь разбили в чудесном сосновом бору.