Мик Зандис - Ливонская ловушка [litres]

– А что повредил его охотник? Почему этот парень молчит? Вон отсюда или я позову стражу!

Отступив на шаг, Вальтер успокаивающе поднял руку.

– Подождите. Мы не хотим неприятностей. Если вы не берете наших голубей, совсем дешево, вполовину обычной цены, мы просто уйдем, хорошо?

– Вполовину?

– Вполовину цены, – подтвердил Вальтер. – Они предназначались для рыцаря Рейнгольда, но нас опередили, и мы не знаем, что делать с этой добычей.

– Значит, вполовину, – толстяк задумался, переступив с ноги на ногу, шагнул назад и, не опуская вытянутого вперед ножа, поманил ничего не понимающего Иво к себе. – Входи! Но только ты, один!

– Что он говорит? – переспросил Иво, не отводя глаз от угрожающего ему длинным ножом незнакомца. – Я ничего не понимаю.

– Отдай ему голубей.

– Что? Да кто он…

– Эй! – прервал их толстяк. Лицо его побагровело от гнева. – Не смейте разговаривать при мне на вашем собачьем языке! Вы в Риге! В моем доме!

Он угрожающе мотнул рукой, но в тот же миг нож вывалился из его внезапно ослабевшей ладони и с глухим стуком упал на глинобитный пол. Еще мгновение толстяк, изумленно расширив глаза, смотрел на Иво, затем пошатнулся и внезапно всем своим весом обрушился на пол.

– Что случилось? Господин, что с вами? – одним прыжком Вальтер преодолел высокий порог и склонился над упавшим. В полумраке помещения разглядеть лицо толстяка было трудно. Чтобы приподнять обмякшее тело, Вальтер взялся за отворот его туники, и вдруг ощутив, как что-то теплое и мокрое касается его ладони, отдернул руку. Выпрямившись, он отступил в сторону, давая проникнуть внутрь помещения солнечному свету, и замер. Из груди и шеи толстяка торчали три тонкие деревянные палочки, похожие на кончики стрел без оперения, а по тунике быстро расползалось обширное пятно крови.

Вальтер на миг замер, метнулся в сторону, плотно прижался к стене и лишь тогда осторожно выглянул наружу. Первым его порывом было предупредить товарища об опасности, но слова застряли в его горле. Иво без малейших признаков волнения прошел в дверной проем, склонился над толстяком и неторопливо вытащил древки из недвижного тела. Покончив с этим, он повозился немного со своим левым рукавом, и в его руках оказалось странное деревянное устройство, чем-то напоминающее музыкальный инструмент со спущенными, безвольно болтающимися струнами. Повертев его, Иво взял одно древко с заостренным железным наконечником и стал пристраивать его в устройство.

– Что это такое? Это… это сделал ты? Ты! – догадался наконец миннезингер.

– Конечно, я! – гордо ответил Иво. – Но я еще не придумал ему имени.

– Я не говорю об этой штуковине. А о том, что ты убил этого человека. Зачем?

– Но он угрожал нам ножом! Мы с тобой были без оружия, а он…

– Замолчи!

Чтобы не слышать этих рассуждений, Вальтер даже на миг зажал себе уши. Они должны были разведать ситуацию в Риге, обнаружить слабые места и рассказать об этом воеводе. Может быть, попытаться открыть железные ворота нападающим. Так это прозвучало из уст Уго. Но никак не убивать мирных горожан. Получается, он сам провел вооруженного Иво в Ригу. Это он сам придумал для городской стражи историю про рыцаря Рейнгольда. Одного этого было достаточно для вынесения самого страшного наказания. В ближайшее время труп обнаружат, их схватят и будут пытать, пока они оба не признают вину, и потом, без малейших сомнений, казнят на городской площади. Кажется, им оставалось только одно: бежать, бежать без оглядки обратно к ливам, в Мергеру, посвататься к красавице Зигме и… и, главное, поскорее оказаться как можно дальше от всех этих ужасов.

– Что нам теперь делать, – вслух спросил он, и Иво, почти не задумываясь, ответил:

– Мы его спрячем.

Вальтер ждал во дворе.В одной руке он сжимал связку с ключами, в другой была туника Иво. Стоя перед ведущей наружу дверью, он напряженно вслушивался в звуки приближающихся шагов. Вспомнив, что отпирающаяся внутрь дверь не заперта, он изо всех сил навалился на нее плечом, и рассохшееся дерево предательски скрипнуло. Шаги затихли. Вальтер затаил дыхание.

– Эй, кто там? – потребовал голос снаружи. – Это вы, хозяин? Или это свиньи? Я иду к кузнецу, вы мне сами велели.

Дверная ручка повернулась, человек с улицы попробовал отворить дверь, но Вальтер держал прочно. Ручка еще несколько раз повернулась, затем раздалось неразборчивое бормотание, и шаги стали удаляться.

– Ты что делаешь?

Сильно вздрогнув, Вальтер повернулся к Иво. Обнаженное тело лива было перепачкано кровью, к левому плечу прилепился кровавый ошметок, рука сжимала стреляющее устройство.

– Тихо! Там кто-то есть. Он пытался войти.

– Пусть.

Реакция Иво была мгновенной. Руки нацелили на дверь стреляющее устройство, глаза прищурились, тело его застыло, как каменное изваяние, и только указательный палец медленно и плавно потянулся к крючку, выступающему в искусно выточенной ложбинке устройства с туго натянутыми и не имеющими никакого отношения к музыкальному инструменту струнами.

– Стой! Убери это!

– Но ты сказал…

– Тише. Тот человек уже ушел. Ты не можешь убивать каждого, появляющегося на нашем пути. Не должен.

– Но они германцы! – Иво нехотя опустил устройство и переместил внутри него какой-то из рычажков. – Они наши враги. Это они пришли сюда. Мы их не звали.

– Это торговый люд, – как можно более миролюбивым тоном напомнил Вальтер. – Мы не убиваем купцов. И других горожан тоже. Это никак не поможет выполнить то, для чего нас послал воевода.

– Хорошо, хорошо. Ты мастер говорить, и я не буду с тобой спорить. И ты лучше понимаешь, что здесь происходит. Тогда скажи, что нам делать теперь?

– А ты уже, ты с ним…

– Ты хочешь узнать, спрятал ли я труп мясника? – Иво довольно ухмыльнулся. – Не волнуйся за это. Я раздел его и…

– Не надо подробностей, – отмахнулся Вальтер. – Одевайся. Но для начала смой с себя кровь. Там, возле лохани с кормом для свиней, есть вода. И нам надо уйти отсюда как можно скорей. К мяснику могут прийти те, кого он ждал.

– Хорошо. Как скажешь.

– И ты должен поклясться, что больше не будешь ни в кого стрелять, если на это не будет крайней необходимости.

– Я стрелял не для удовольствия.

– Об этом я и говорю! Ты плохо понимаешь, о чем говорят люди на германском. Или совсем не понимаешь. А значит, не можешь определить, когда такая необходимость появляется. Но я могу дать тебе знак.

– Давай.

– Я хотел сказать, сигнал. Просто посмотри на меня в трудной ситуации. Если я… э-э-э, если я почешу пальцем локоть левой руки, стреляй. Ты понял меня? Локоть левой руки. Вот так, – показал Вальтер. И в тот же миг три короткие стрелки вонзились в деревянную стену дома в двух шагах от миннезингера.