Владимир Щербак - Продам свой череп

Сойдя по трапу с «Йомей-Мару» на причал, супруги Смит, которые раньше на вопрос, сколько детей в их семье, с гордостью отвечали: «Восемьсот!» - теперь вновь стали бездетными. Своих-то у них не было...

Пароход вновь принял на борт своих беспокойных пассажиров, развёл пары, отшвартовался и вышел в море...

Вот и Атлантический океан пройден. Привет, Европа! Дети побывали во Франции, затем в Германии. А окончательно высадились, покинув свой плавучий дом, в порту Койвисто, что в Финляндии. Так закончилось кругосветное путешествие, которое длилось в обшей сложности два с половиной года.

До получения визы на въезд в Россию колонистов поселили в деревне Халила (Сосновый Бор) Выборгской губернии, недалеко от железнодорожной станции Новая Кирка. Ребята жили по-царски - в палатах санатории. «По-царски» сказано не ради красного словца: санатория Халила сначала принадлежала династии Романовых, а потом был передан благотворительному обществу для больных чахоткой. Ульянов-Ленин с семьёй тоже отдыхал здесь, правда, недолго: опасаясь террористов, быстро его покинул.

Дети горели желанием поскорей вернуться домой, но у русских воспитателей были более сложные чувства: многие принимали участие в гражданской войне не на той стороне. Поэтому большая часть воспитателей осталась в странах транзита, и только некоторые решились вернуться в Советскую Россию.

Не радовало колонистов долгое сидение в Халиле. Но граница была закрыта.

24 октября 1920 года правительство Финляндии получило официальную ноту народного комиссара иностранных дел РСФСР Чичерина на имя министра иностранных дел Финляндии Холсти:

«Не получив никакого ответа на мою радиограмму от 22 октября относительно советских детей, увезенных в Финляндию Американским Красным Крестом, я только что с удивлением узнал, причем из финляндской печати, что Финляндское Правительство совместно с Американским Красным Крестом якобы принимает меры к задержанию этих детей в Финляндии, по-видимому, на длительный период времени, и что представители Американского Красного Креста намерены «навести справки» о родителях этих детей в России. Представляется, что дети были бы отправлены в Россию только в том случае, если бы Американский Красный Крест «получил бы точные справки о родителях». Все эти меры проводятся без уведомления Советского Правительства, а Финляндскому Правительству как будто неизвестно, что на самом деле Российское Правительство является единственной властью, ответственной за этих детей перед их родителями и могущей наводить точные справки о последних.

Придерживаясь подобного метода действий, Финляндское Правительство ни в коей мере не проявляет духа умиротворения и взаимного сотрудничества, на основе которого был только что заключен Мирный договор между нашими двумя странами. Принимая во внимание, что Американский Красный Крест является полуофициальным органом правительства Соединенных Штатов Америки, которое столько раз проявляло себя в высшей степени враждебно в отношении Российского Правительства, нам кажется еще более необъяснимым то, что Финляндское Правительство разделяет эту враждебную позицию...

Ввиду всех этих соображений я имею честь просить Финляндское Правительство соблаговолить устранить впредь какое бы то ни было участие Американского Красного Креста в этом вопросе и разрешить представителям Российского Правительства приехать в Финляндию, с тем, чтобы получить возможность произвести немедленную отправку детей в Петроград».

Через несколько дней после получения в Финляндии ноты Чичерина колония, наконец, получила разрешение на въезд в Россию через Белоостров.

Приехали в Белоостров. Через Сестру-реку был перекинут временный деревянный мост. Возле него дети и взрослые остановились и сложили вещи. Надо было ждать, пока с советской стороны придут представители РСФСР для проверки документов. На той стороне моста маячит красноармеец с красной звездой на матерчатом шлеме, пошитом по образцу древнерусских шишаков, на плече винтовка со штыком. Рядом переминаются с ноги на ногу двое в штатском.

... Хмурое утро. Хмурые лица встречающих, взволнованные - встречаемых. Там, за мостом, Родина! Не верится, что всего через несколько часов ребята будут дома! Почти три года ребята не были в Петрограде.

Из дощатой будки, похожей на нужник, выходит некто в кожаном, очевидно, комиссар. На середине моста он встречается с представителем Финляндии. Оба долго и нудно рассматривают документы, передавая их друг другу, судя по жестам, о чём-то спорят. Наконец финский чиновник поворачивается к ребятам и приглашающе машет рукой.

- Пошли!

- Айда домой!

Возбуждённо загомонив, колонисты, теперь уже бывшие, вступают на мост. С трудом сдерживая себя, чтобы не побежать, они длинной колонной переходят разделяющую две страны Сестру-реку. Потом идут пешком полтора десятка вёрст до железнодорожной станции, садятся в поезд, он трогается, и знакомое покачивание вагонов напоминает ребятам о том, как в далёком прошлом, как им казалось, они покидали Петроград.

Несмотря на опустившуюся ночь, никто не спит, все сидят у окон, пытаясь по огням распознать знакомые места. Но вот постепенно мрак рассеивается, и ребята уже радостными воплями встречают каждую достопримечательность. Показываются фабричные трубы, разведенные мосты, как ладони, обращённые к небу, блестит золотая шапка Исаакия, горят уличные фонари, тускло светится ледяная рябь каналов... Вот он, долгожданный Петроград! Здравствуй, родной!

Расходясь с вокзала, колонисты договариваются связи не терять. И слово сдержат - будут встречаться много-много лет. Об их одиссее будут написаны книги, поставлены фильмы. Но это будет нескоро...

... Прошла, наверное, вечность (кажется, «вечность» произошла от слова «век»), когда ребята и Никвас, наконец, выбрались из катакомб на поверхность. Увы, это был не материк, а всё тот же остров. Очевидно, подземно-подводный переход с Русского острова на полуостров Шкота, точнее, на батарею Токаревского, существовал только в воображении владивостокских диггеров.

Как всегда на острове стоял, точнее, лежал туман. Он лежал на траве толстой плитой, слегка покачиваясь. Земли и моря не было видно, но над головой сияло голубизной высокое небо. Из тумана показался молодой китаец. Ребята мимолетно удивились, еще не поняв, что собственно их удивило. Казалось бы, что здесь особенного: китайцев на Русском острове было немало: и огородники, и грузчики, и лодочники-перевозчики... Но те носили синие куртки, широкие короткие штаны, матерчатые тапочки и круглые шапочки, из-под которых спускались косы. Этот же выглядел вполне по-европейски - отличный костюм, галстук, очки, портфель, похожий на чемоданчик. Если бы не типично азиатская внешность прохожего, можно было бы подумать, что это клерк из Лондонского Сити.