Владимир Щербак - Продам свой череп

- Если нельзя посуху, то почему бы не по морю?

Требовалось зафрахтовать океанское судно, а для этого нужна была твёрдая валюта, которой руководство колонии не располагало. Но и тут энергичный, рыже-растрепанный, как факел на ветру, завхоз нашел выход. Вот как он об этом позже вспоминал:

«У меня было на руках тогда 250 тысяч рублей в керенках и царских ассигнациях. Я понимал, что скоро эти деньги обратятся в никому не нужные бумажки, и поэтому выехал в Харбин, где были целые ряды меняльных лавок. Я побаивался, что создам инфляцию на этом чёрном рынке, если выложу сразу все свои деньги. Поэтому мне пришлось заниматься обменом почти месяц и выкидывать на рынок, чтобы не вызвать подозрения, небольшие суммы. Но, в конце концов, я всё поменял на доллары».

Стали искать подходящее судно. Но все пассажирские суда были зафрахтованы на многие месяцы вперед. Тогда обратились к одной из японских компаний, которая находилась в городе Кобе, чтобы переоборудовали сухогрузное судно для перевозки людей. Эта работа была выполнена за короткое время, всего за месяц. Судно называлось «Йомей-Мару». Водоизмещение 10 тысяч тонн, скорость 10 узлов, что по тем временам было очень неплохо, четыре трюма. В трюмах оборудовали спальные места - подвесные койки напоминали ласточкины гнезда. Туда вели широкие деревянные трапы... На верхней палубе - пекарня, прачечная, дополнительные гальюны, столовая...

Выкрашенный чёрной краской, с большими белыми буквами на борту «AMERICAN RED CROSS», с двумя флагами - Красного Креста и звёздно-полосатым - так теперь выглядел бывший японский углевоз «Йомей-Мару». Капитан Каяхара привёл его из Японии и поставил на рейде Владивостока, у Русского острова.

20 июля 1920 года началась погрузка колонистов и воспитателей на пароход, который Брэмхолл окрестил «Ноевым ковчегом» 24. На борт поднялись 424 мальчика, 351 девочка, 17 американцев, 84 взрослых русских (воспитателей) и 78 бывших военнопленных. Последние были взяты для выполнения бытовых работ, этим они оплачивали свой проезд домой.

Дети, размещаясь на судне, шутили: «Пароход - японский, деньги - американские, а груз - русский». Под грузом они имели в виду, конечно, себя. Да, это был дорогой груз, но стоимость его определялась не только долларами... И всё же морское путешествие детей предстояло быть очень затратным. Американцы, знавшие счёт деньгам, скрупулёзно подсчитали, во сколько оно им обойдётся. Сумма получилась громадная, только фрахт исчислялся в четыре с половиной тысячи долларов в день.

Накануне отплытия в одном из полуразрушенных капониров Русского острова состоялось секретное совещание бывших героев Эллады, ныне юных пионеров. Присутствовал на нём и товарищ Кузнецов Николай Васильевич, которого ребята ещё раньше избрали своим вожатым. Вопрос был один, сакраментальный для русских революционеров всех времён - «Что делать?»

Первым слово взял Маленький Аякс (его так стали называть после разоблачения). Оно было коротким и жалобным:

- Я хочу домой!

- Ну и катись на свою ё-моё-мару! - грубо сказал Одиссей.

- Но я не хочу плыть в Америку, там капитализм!

- Тогда сиди и молчи!

- Вопрос в том, - раздумчиво произнёс Патрокл, - оставят американцы колонистов в своей стране или повезут дальше, в Россию?

- Ясное дело оставят! - бросил Парис. - Выучат ребят в разведшколах и сделают из них шпионов, врагов Советской России.

- А как вы считаете, Николай Васильевич? - спросила Лена.

- Я думаю, возможны оба варианта...

- Предлагаю остаться на Родине! - снова выкрикнул Одиссей.

- А что мы здесь будем делать?

- Бороться против оккупантов японцев!

- Мы?! Это смешно... донкихотство какое-то...

- Можно не плыть на пароходе, а, переждав время, пока окончательно закончится интервенция, вернуться домой, как и приехали сюда, - по железной дороге.

- А что - это здечно!

- А если нас силой посадят на судно?

- Не имеют права...

Спор продолжался долго. Кузнецов, к которому постоянно аппелировали и который, в основном, отмалчивался, думая о своём, очень личном, сказал в конце дискуссии:

- Я останусь с вами до конца. Ведь я ваш вожатый.

Это заявление было встречено дружным «ура».

Лена не кричала вместе со всеми, она искоса посмотрела на Никваса и спросила вполголоса:

- А провожать её пойдёте?

Машинально он ответил:

- Нет. - И тут же спохватившись: - Ты это о чём, Берёзкина?

- Не притворяйтесь! И знаете что, Николай Васильевич, у меня, кроме фамилии, есть ещё имя.

Возможно, что это непростое решение Кузнецов принял не только из-за привязанности к чудаковатым ребятам. Его отношения с миссис Смит, с любимой Лиз достигли такого момента, когда надо было на что-то решаться. Или последовать за нею и её супругом в Америку, разрушить чужую семью и на её обломках построить своё счастье, или благородно уйти в сторону. И вот теперь он сделал свой выбор.

Было решено: через сверхсекретный ход, который, как говорят, вёл по дну пролива Босфор Восточный с Русского острова на полуостров Шкота, в район Токаревской косы, пробраться во Владивосток и там действовать по обстановке. Парис обещал раздобыть карту подземных коммуникаций, на которой этот ход обозначен...

Не достал...

И всё-таки маленькая группа колонистов, состоящая из «героев Эллады» и возглавляемая Николаем Васильевичем, решилась спуститься в подземный лабиринт острова и найти тот ход...

Перед спуском Кузнецов, который как бывший офицер кое-что знал о фортификации, провел краткий инструктаж:

- Под землей нас могут подстерегать разные неприятности. Первое. Дыры в полу. Света будет мало, но вы всё же внимательно смотрите под ноги - можно упасть в колодец, яму...

- Или в преисподнюю! - вставил Одиссей. - Помнится, мой древнегреческий тёзка спускался туда - нет там ничего хорошего.

- Вот именно. Второе. Смотрите также вверх - потолки здесь низкие, с них может свисать какая-нибудь железяка... Вообще здесь отовсюду - из пола, стен и с потолка могут торчать остатки оборудования: металлические штыри, провода, трубы... Не пользуйтесь открытым огнём - может быть загазованность... Не исключено также, что на нашем пути могут появиться... гм... мертвые тела... Всё-таки война идёт... Будьте морально готовы и к таким находкам. Не поддавайтесь панике, а просто позовите меня. Потихоньку. Вообще под землёй не следует орать, шуметь.

- Почему?

- Во-первых, любой звук под землей прекрасно слышен на дальние расстояния, а услышать вас могут люди... ну, как бы это сказать... совсем не мирно настроенные. Во-вторых, многократно возникающее эхо вызовет ощущение, что мы в подземелье не одни, и это может вызвать чувство неуверенности или страх. Могут также возникнуть галлюцинации, как слуховые, так и зрительные. И последнее. Зимой под землей теплее, чем снаружи, летом же напротив, холоднее, всего около 10 градусов тепла, поэтому оденьтесь потеплее...