Кристофер Бакли - Охотник за судьями

Он говорил об Англии и англичанах — с теплотой и с сожалением (кажется, искренним), что две величайшие страны на свете не могут мирно ужиться.

Ханкс взглядом показал Балти: «Пора», и тот осторожно перевел разговор на цареубийц. Стёйвесант задумчиво нахмурился.

Он окажет гостям честь — будет с ними откровенен. Сам он не монархист. Это точно. В прежние времена он стоял за Кромвеля. Да, он в этом признается. Но это все в прошлом. Гости должны понимать, что после десятилетий ужасных войн — с Испанией, с Францией, после зверств, о которых даже говорить невозможно, — сама мысль о королевской власти ненавистна голландскому народу.

Здесь старина Петрус помедлил — возможно, для вящего эффекта.

Но цареупийство … Влажные губы поджались. Это поистине убийственно серьезно!

Уж не пытается ли старичок пошутить, подумал Балти.

Стёйвесант понизил голос до тембра фагота и завел какую-то нескончаемую историю. Балти стоило чудовищных трудов следовать за нитью повествования. Вычурный деревянный английский губернатора нисколько не помогал.

Насколько Балти смог понять, главным героем этой истории был какой-то библейский царь по имени Ахав. И еще один царь, с очень сложным именем. Иосафат или что-то в этом роде. Потом добавился еще один царь, с более скромным именем — Арам.

Ио-как-его и Арам не поладили с Ахавом. У них вышел большой скандал из-за… к этому времени Балти окончательно потерял нить… в общем, большая ссора, и было много крика и шума.

Ахав объявил, что не наденет царских одежд. Стёйвесант рассказывал эту часть так, словно она содержала ключ к толкованию Апокалипсиса. Балти решил, что царь имеет право надевать любые одежды, какие хочет. Иначе какой тогда смысл быть царем? Но не важно.

Тут начались колесницы, боевые кличи и «снова кинемся, друзья, в пробой». Цари стали воевать с врагом, кто бы он там ни был. Ахава ранило стрелой — она вошла ему в подмышку и вышла из груди. Плохое дело.

Тут Ахав объявил — нет, потребовал, — чтобы его отвезли домой в Самарию. Почему именно в Самарию? Не важно.

На пути у него шла кровь, и он запачкал всю колесницу. Но зато повезло собакам, которые слизали эту кровь.

Теперь колесница стала такая грязная, что ее можно было отмыть, лишь погрузив целиком в пруд. Но не какой попало, а лишь тот, в котором купались блудницы. Почему? Что, других прудов в округе не было? Не важно.

Балти очень надеялся, что им поменяли постельное белье, как он просил. После этой ужасной истории он точно не сможет спать на окровавленной постели.

Стёйвесант был полностью захвачен рассказом. Он походил на ветхозаветного пророка — глаза его сверкали священным огнем.

Вдруг он замолчал и впал в некий транс.

— И почил Ахав, — сказал он, словно высекая каждое слово в камне, — и воцарился Охозия, сын его, вместо него!

Боже, еще один царь, подумал Балти.

Стёйвесант снова впал в транс. Балти почувствовал, что ему надо помочиться. Он взглянул на Ханкса. Стёйвесант вышел из священного оцепенения и провозгласил:

— …фо тфорце из слонофой кости!

Балти подождал объяснений:

— Во творце?

— Во дворце, — объяснил Ханкс. — Третья книга Царств, глава двадцать вторая. Отменная история, ваше превосходительство. И рассказана отлично.

Он замолотил ладонями по столу:

— Браво, сэр! Браво!

Еще один резкий вопль разорвал воздух:

— Акккккк!

Иоханн аккомпанировал рассказчику громкими криками на протяжении всего рассказа: так бидль колотит посохом в пол, чтобы прихожане не засыпали во время проповеди.

Принесли еще еды. Балти, раздутый и сонный, с лопающимся мочевым пузырем, предоставил Ханксу защищать честь англичан, а сам сосредоточился лишь на том, чтобы дотерпеть. Старину Петруса вполне устраивало, что говорит только он один. Ханкс время от времени вставлял ничего не значащие комментарии.

Балти ерзал на стуле, мечтая о горшке. Кто-то говорил, что голландцы молчаливы. Да неужели? Старина Петрус ораторствовал не хуже Гомера. Красноречие, рожденное одиночеством? Вряд ли они с мефрау ведут длительные беседы.

Проходя за стулом Ханкса с очередным блюдом, девушка-служанка остановилась и круглыми глазами воззрилась на затылок гостя.

Внимательная мефрау, до сих пор не проронившая ни слова, обратилась к девушке по-голландски. Та ответила; мефрау Стёйвесант передала ее слова своему мужу.

— У вас идет кровь, — сказал старина Петрус Ханксу.

— Прощенья просим, сударь. Надеюсь, я не попортил ковер вашей светлости.

— Меня беспокоит не ковер. Не нужно ли вам доктора?

— Вовсе нет, ваша честь. Это ничего. Упал на улице. Сегодня днем, гуляя по вашему распрекрасному городу.

Стёйвесант перевел взгляд с Ханкса на Балти и обратно на Ханкса:

— Вы оба упали?

Ханкс рассмеялся:

— До сих пор мы были в Новой Англии. Там дороги из утоптанной земли. Ни одна не вымощена булыжником, как ваши распрекрасные улицы. Наши раны делают вам честь.

Стёйвесант пожал плечами:

— Да, наши улицы хороши. Но если наши английские гости падают на пулышники… может быть, нам стоит посыпать солому. Смягчить ваши падения чтобы.

— Ха! Нет, сударь, это все наша собственная неуклюжесть. Точнее, моя. Мастер Балтазар весьма ловок.

— Он хороший охотник?

— Нет, сэр, я хотел сказать… ну не важно. Но, кстати, о докторах…

Ханкс начал зондировать почву. Он сказал, что на пути сюда они прошли по землям, которые, по слухам, принадлежат некоему доктору Пеллу. Правда ли, что Пелл приобрел эту землю у дикаря по имени Вампаге?

Услышав имя Пелла, Стёйвесант скривился. Да, сказал он. Это так.

Ханкс спросил, правда ли также, что принадлежность этих земель Новым Нидерландам спорна.

Стёйвесант обратился во льва рыкающего. Отнюдь нет! Англичанин, этот Пелл, — он выплюнул имя с отвращением, — владеет землей, да, но земля эта голландская. Каждый ее акр принадлежит Голландии! Что бы там ни заявлял Пелл! Все карты, все документы это подтвердят!

Ханкс сочувственно кивал.

— Да, мы с мастером Балтазаром так и поняли. Что эта земля на самом деле часть Новых Нидерландов.

Стёйвесант кивнул. Гнев его утих.

— Я чего об этом заговорил, — продолжал Ханкс, — проходя через этьсамые земли Пелла, принадлежащие Новым Нидерландам, как ваша светлость совершенно верно указали, мы встретили неких людей. Мы им обсказали, куда и зачем едем, а именно, что мы охотимся за Уолли и Гоффом, судьями-цареубийцами. Объяснили, какие они из себя. И эти люди сказали нам, что видели таких. Несколько раз. Они прячутся от всех. На земле Пелла.

Стёйвесант привстал, сощурив глаза:

— Это точно?

— О, они были совершенно уверены, что видели именно этих мерзких цареубийц. Мы с мастером Балтазаром сами обыскали бы те леса, но они оченно уж велики для нас, да и дикари там живут. Так что мы подумали, лучше продолжить путь в Новый Амстердам, предстать пред очи вашей светлости и попросить у вас совета.