Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

– Монеты серебряные. Это плата для тех из вас, кто окажется достоин войти в мое войско.

– Лучше просто отдай его нам, и…

Прежде чем наемник успел закончить, Изембард подскочил к нему и врезал по зубам увесистым кошельком. Побитый отшатнулся назад, подвывая и сплевывая зубы.

– Каждому из вас я предлагаю новую жизнь, если вы станете настоящими солдатами, защитниками Испанской марки и ее жителей. Конец грабежам, изнасилованиям и кровожадным причудам Дрого де Борра. Вы поклянетесь мне в верности и научитесь сражаться по-настоящему. – Изембард по-волчьи оскалил зубы. – Или можете забрать у меня этот кошель. Думаю, пока вы до него доберетесь, мы убьем человек семь, а еще двое или трое останутся калеками.

Ответом ему было напряженное молчание, но все понимали, что missus dominicus не бахвалится. О гвардейцах епископа тоже ходила слава опытнейших бойцов. Еще один наемник попробовал атаковать Изембарда сзади и тут же взвыл от боли: бедро его было пропорото до кости, а с меча Ориоля капала кровь.

– Стройся! Кто не хочет служить Марке – уходите прямо сейчас.

Никто из разбойников не желал оказаться в числе убитых. Изембард ясно видел страх в их глазах. Эти люди не ведали жалости, нападая на крестьян и пастухов, но солдатами они не были.

Растерянные наемники предпочли подчиниться. Некоторые были пьяны и плохо держались на ногах. Изембард с неудовольствием прошелся вдоль неровного строя, но все-таки выдал каждому по десятку оболов. Совсем молоденький наемник рискнул нанести ему неожиданный удар кинжалом. Изембард был готов к предательскому нападению: он перехватил руку юнца и вывернул так, что кинжал выпал из пальцев. Он мог бы сломать парню запястье, но сдержал себя.

– Я много лет воюю с норманнами, и, уж поверьте, вы по сравнению с ними – придворные вертихвостки. Как тебя зовут? – спросил он юношу.

– Айрадо, господин, – ответил тот сквозь зубы, превозмогая боль в руке.

Ему было примерно столько же лет, сколько самому Изембарду, когда он встретил Гисанда из Барселоны.

– Родственники у тебя есть? Отвечай!

– Есть сестра, она в Барселоне. Мой отец продал ее, как только у нее начались крови, а потом выгнал и меня… Она шлюха… или была шлюхой. Не знаю, жива ли она теперь.

Капитан вытащил из кошелька десять оболов и вручил юноше.

– Это чтобы ты смог ей помочь, если однажды повстречаешь.

Фродоин не верил своим глазам, однако властный тон капитана королевской scara поколебал уверенность этих людей, большинство из которых несло на своих плечах опыт боли и нищеты, как было и с Айрадо. До этой ночи никому из них не доводилось узнать, что такое честь и храбрость.

Сначала наемники робели, но, оставшись без вожака, в конце концов приняли предложение Изембарда. Дрого им никогда не платил, просто разрешал присваивать добычу во время налетов. Изембард взял в руки плетку, притороченную к седлу. Никто не видел, чтобы рыцарь хлестал своего коня, но плеть всегда висела на месте. Стало тихо. Изембард передал плеть Итало, самому крепкому из гвардейцев.

– Айрадо пытался нанести удар своему командиру, и в наказание он получит шесть ударов. Считай, что тебе повезло, – бросил он побледневшему юноше. – Если бы ты меня хоть оцарапал, от твоей спины остались бы только ошметки. Давай, Итало, раздень его.

Воины, прибывшие из Барселоны, успели подъехать к развалинам монастыря. Они с изумлением увидели, как Итало снял с Айрадо кожаную брунию и разорвал рубаху на спине. Наказание свершалось с военной четкостью. Хлесткие удары эхом отдавались в ночи, Айрадо сумел вытерпеть без крика только три первых. Когда порка окончилась, парень упал и впился ногтями в землю. Изембард сам помог ему подняться.

– Протрите ему раны вином и сворачивайте лагерь. Мы отправляемся на следующий пост, а по пути я объясню вам армейские правила. И советую их не нарушать.

Бывшие наемники уныло побрели вслед за всадниками. Один из них бросился бежать и скрылся в лесу.

– Дезертир! – выкрикнул Изембард так, чтобы беглецу тоже было слышно. – Он получил деньги и сбежал. Такое карается смертью. Кто его схватит, получит десять оболов.

В темный лес устремились пятеро охотников.

– Я тебя не узнаю, Изембард, – промолвил обеспокоенный епископ.

– Они ведут себя как отряд норманнов, а их повадки я изучаю уже пять лет. Они не имеют уважения друг к другу, поэтому всегда готовы подчиниться сильному лидеру. Покончи с одним командиром – они тотчас же найдут себе другого. И это нам на руку. Я объеду всю Марку и соберу все мечи до единого, которые только годятся для боя. Но даже и тогда нам с сарацинами не тягаться. Нам нужна дисциплинированная, хорошо снаряженная армия, которая не заробеет перед противником, епископ.

Фродоин и гвардейцы с изумлением переглядывались. Никто не замышлял подобного дела со времен Рыцарей Марки.

– Пока еще рано радоваться, – продолжал молодой Тенес. – Я знаю по опыту, что больше половины из них сбежит, а спать нам отныне придется с открытыми глазами. Если в одно прекрасное утро нам всем не перережут глотки, Марка получит войско, готовое защищать границу.

Фродоин и Ориоль вспомнили о юном бродяге, который, ослепнув от ярости, забрасывал камнями графский дворец. А теперь Изембарда не вывела из равновесия даже трагедия беспризорных детей. Рядом с ними ехал капитан лучшего королевского отряда, который точно знал, как следует поступать. Гисанд из Барселоны сделал правильный выбор: молодой Тенес – тот самый полководец, который здесь нужен.

– Оставайся с ним, Ориоль, – распорядился епископ, прочитав мысли своего верного капитана. – Я же возвращаюсь в Барселону, меня ждет важное дело. Мы скоро встретимся, Изембард, да хранит и ведет тебя Господь. Завтра люди узнают, что Рыцари Марки вернулись.

Карлу Толстому, сыну Людовика Немецкого, нравилось спать в окружении голых женщин. Он любил раскинуться на постели так, чтобы дать полюбовницам возможность забавляться с его тучным телом, хихикая и сладко ублажая своего господина. Карл ненавидел военные кампании с их многодневными переходами по неудобным дорогам, с дождями, стужей и палящим солнцем. Карл предпочитал уютные таверны с подогретой спальней, а в ней – веселые радости плоти, однако на сей раз его отец пребывал в ярости и не желал слушать никаких отговорок.

Брат Карла Толстого Карломан являлся законным наследником императорской короны по завещанию двоюродного брата, покойного императора. Карломан и третий брат Людовик были похожи: оба заносчивые, оба лихие вояки, достойные наследники своего отца. А Карл был позором династии и объектом придворных насмешек из-за своих пороков и экстравагантных шелковых нарядов. Отцовское презрение граничило с жестокостью, но сейчас ему требовались все законные сыновья, чтобы привести войска в Альпы и задержать там короля Франции Карла Лысого.