Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

Следом за епископом в камеру вошел мрачный Сервусдеи. Он протянул пленнику бурдюк с вином.

– Мы вместе составляли план противостояния, Изембард, но потерпели неудачу, – продолжал Фродоин. – Лесные бродяги и многие барселонские аристократы погибли, Года изгнана, а дочь ее пленена. И нет, кажется, никакой надежды. И все-таки, если мы не хотим, чтобы все эти жертвы оказались напрасны, мы должны искать новую тропу. Я видел тьму в глазах Дрого, и я знаю, что Господь на нашей стороне, но ты должен понять, что конец этому безумию положит отнюдь не меч.

– Я не ощутил Его присутствия в Тенесе, – горько посетовал юноша.

– Не богохульствуй, Изембард! – Для начала епископу предстояло пробиться сквозь его ослепление. – Сейчас ты в отчаянии, но при встрече в Бенвьюре я ощутил крепость твоего духа и хочу верить, что он и сейчас столь же крепок. Ты должен прийти в себя и продолжить борьбу на нашей стороне.

Изембард поднял голову. Пламенная вера епископа напомнила ему о Гисанде.

– Чего вы хотите? – спросил он более спокойным тоном.

– Возле графского дворца ты обвинял Дрого в измене. Ты что-то видел в крепости Тенес. Я должен знать, что ты видел.

– Мертвое тело… Боюсь, я видел там труп виконта Сунифреда.

И юноша рассказал испуганным священникам о событиях той жуткой ночи.

– Сервусдеи, вот он, наш путь! – ободренно воскликнул епископ, как будто сподобившись долгожданного откровения. – Мы должны отправить Дрого на королевский суд и выиграть перед лицом всего двора!

– Если годы учебы в соборной школе Реймса напрочь не выветрились у вас из головы, вы вспомните, что приговор выносят судьи, а не обвинители, – едко возразил старый монах. – Тут потребуются свидетели, доказательства…

– А я вас и не просил выступать перед судьями, – резко оборвал его Фродоин. – Я хочу, чтобы дело было выиграно еще до выезда из Барселоны. Вы лучший эксперт по каноническому праву во всем королевстве, я даже осмелюсь сказать, во всей вселенной. Восемьсот лет истории Церкви – это ведь немалый срок. Уж вы-то найдете способ поквитаться с негодяем!

Сервусдеи нахмурился и долго молчал. Если бы не епископское кольцо, монах залепил бы бывшему ученику пощечину, как когда-то в церковной школе. Но Фродоин нащупал тропинку и упрямо желал двигаться по ней.

– Тогда пойдемте в епископский архив, – уступил Сервусдеи. – Нам предстоит серьезная работа. Кстати сказать, этот юный лесовик нам очень пригодится, когда наступит час.

Епископ усмехнулся:

– Устраивайся поудобней, Изембард из Тенеса, и возвращайся в здравый рассудок. Тебе скоро предстоит долгое путешествие.

Когда Ротель сожгла тело Оникса, она обнаружила, что за ней наблюдают. Девушка опознала чужаков по запаху металла и пропотевшей кожи: это были наемники Дрого. В лагере дикарей тоже было неспокойно. Дрого захватил власть в Барселоне, и теперь, желая улучшить свою репутацию, он решил подправить свое кровавое прошлое, избавившись от неудобных союзников.

Ротель решила не выходить из пещеры, подготовиться и выждать. Она заснула, а ночью проснулась от ощущения несвободы. Сильная рука зажимала ей рот. Девушка попробовала вырваться, но ее крепко держали за руки и за ноги. В пещере Оникса горел факел, в его свете Ротель насчитала четверых. Она понимала, что, прежде чем убить, ее будут насиловать. И это даст ей отсрочку. Девушка билась в мужских руках, а ее грубо лапали и стягивали кожаные одежды. Ротель чувствовала вожделение этих мужчин. Она прикрыла глаза, как учил ее Оникс, и сосредоточилась на ощущениях в своих связанных конечностях. Насильники раздели ее донага и подвывали от вида соблазнительной юной плоти. Ротель отметила, что давление на ее руки ослабло: мужчины посчитали ее беззащитной. Один из них навалился сверху, и девушке стало тошно от мерзостного зловония. Она резко высвободила руку и впилась ногтями ему в глаза. Ногти Ротель заранее отточила и смазала сильным ядом – смесью цикуты, белены и лягушачьего жира. Ослепленный страшно закричал.

– Горю! Горю!

Ротель прочертила борозды на плече того, кто мешал ей шевелиться, и мужчина инстинктивно отдернул руки. Тогда недавняя жертва вытянула из трещины в камне острый стилет и полоснула по горлу третьего. Все это произошло в единый миг. Четвертый, стороживший у входа, попятился назад с криками:

– Дьявол! Дьявол!..

Голая, запачканная кровью Ротель теперь стояла во весь рост над двумя стонущими мужчинами: один закрывал ладонями лицо, второй обливался потом, рука его распухала и немела. Паника сделала их бессильными перед стройной красавицей с ледяным взглядом. Оникс воспитал хорошую ученицу. В руке у Ротель оказался стянутый ремешком кожаный мешок; она развязала ленту и ухватила за голову гадюку, готовую к атаке. Девушка проделывала эти движения сотни раз, хотя и не всегда успешно.

– Почему? – коротко спросила она.

– Дрого скоро отправится на королевскую ассамблею. Он станет графом, и эти шайки будут пятнать его имя перед франкской знатью, – ответил ей четвертый – единственный, кто не получил никаких повреждений. – Ты тоже должна превратиться в одну из легенд Марки.

– Ну так вы первые исчезнете с лица земли, ублюдки!

Ротель бросила гадюку на ослепленного предводителя, змея впилась в его бедро. Вторая порция яда станет для него смертным приговором. Остальные поволокли его прочь, подальше от пещеры с ее страшной обитательницей. Их рассказу о случившемся суждено будет переродиться в легенду о новом бесовском создании, поселившемся в этих пещерах. Ротель вернула гадюку в мешок и прислушалась к боевым выкрикам и стонам умирающих. Этой ночью напали не только на нее. Девушка поспешила одеться, накинула на плечи плащ со своим живым оружием и забрала из пещеры кобру своего учителя – в этих землях такие не водились. Она уже успела привыкнуть к шевелению, цокоту и шипению ядовитых тварей, хотя обращение с некоторыми из них требовало особой осторожности.

Жилище дикарей было окутано клубами дыма, пахнущего паленым мясом. Ротель подошла ближе к лагерю. Солдаты подожгли навесы и мостки. Женщины, дети, старики бросались в пропасть, спасаясь от языков пламени, а тех, кому удалось выжить после падения, наемники добивали без жалости.

Большинство мужчин, способных сражаться, уже лежали в траве.

Ученица Оникса впала в ярость. Она мало общалась с этими людьми, зато видела, как играют их дети – так же, как когда-то играли они с братом. Девушка бесшумно подкралась к одному из наемников, занятому отрезанием голов, и перерезала ему горло. Ротель скользила по зарослям, как смертоносная тень, тихая и стремительная. Она зарядила дыхательную трубку самым страшным ядом, который хранила в особом мешочке, и солдаты предпочли уйти восвояси, спасаясь от незримой смерти. Они уже выполнили порученное им задание и теперь просто развлекались, терзая голодранцев, которые много лет присваивали себе часть награбленного добра. Среди десятков мертвых тел потерянно бродила горстка выживших. Увидев Ротель, люди бросились прочь, потому что не знали, на кого направлено ее оружие. Девушка осталась одна среди мертвецов.