Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

– Тогда что же вам угодно?

– Только лишь почтительно приветствовать вас, особенно от лица моей матушки, которую я не видел много лет. Она глубоко вас уважает и всегда за вас молится.

Мало кто являлся к ней с визитом и не просил ее заступничества перед королем. Ирментруда повеселела.

– Теперь опасное путешествие поможет вам навестить вашу семью.

– Боюсь, мне не выбраться отсюда живым после того, как я прилюдно оскорбил Дрого де Борра, даже если я окажусь прав перед Господом. Я прошу вас только об одном: молитесь о моем городе и о том, чтобы король не забывал о Марке. – Фродоин поклонился, готовясь уходить. – Вы основываете аббатства, вы были щедры к Церкви, поэтому вам уготовано достойное место на небесах.

Ирментруда остановила его уже на пороге. Фродоин нахмурился.

– Епископ, я не стану вторгаться в судебное разбирательство. И все-таки я гарантирую, что вы выслушаете приговор и примете причитающуюся вам награду – или позор. С этого момента у вас будет защита.

– Я всего лишь исполняю волю Господа. И на Него уповаю.

– Я отдаю вам свой эскорт, только не искушайте судьбу.

Фродоин покинул башню, и вслед за ним тотчас устремилась дюжина солдат из scara . Добравшись до своей палатки, прелат позволил себе улыбнуться: два дня, ему нужно только два дня.

Изембард оглядел зал, в котором собралось почти полсотни человек, которых Фродоину удалось привести в Серве тайными тропами. Здесь были крестьяне из новой деревни Ла-Эскерда, несколько мелких готских феодалов и ремесленники из Барселоны. Юноша принялся вдумчиво вскрывать волдыри на ногах и смазывать ранки целебным настоем на льняном масле. Путешествие прошло мучительно. Фродоин выделил на него деньги, отложенные на строительство нового собора, и, хотя в еде и питье недостатка не было, через несколько часов по прибытии епископ запер всех путников в старой башне, принадлежащей его семье. Люди знали, что направляются в Серве, на другой край королевства, только вот причину Фродоин им не открывал.

Изембарда, как и других, удивило упрямство прелата. Для столкновения с Дрого у него явно была припасена какая-то хитрость. Но у лесного бродяги имелся свой собственный план. Он разделается с Дрого при первой возможности, чтобы отомстить за своих учителей, – вот почему он покорно согласился отправиться в Серве. Теперь осталось только разжиться мечом и проникнуть в лагерь. Король его не пощадит, но Изембарду было все равно: он ведь всего-навсего бывший монастырский серв.

Вошел Ориоль, и все умолкли.

– Все, момент настал. Жорди и Сервусдеи объяснят, для чего епископ привел вас сюда. У нас есть два дня, чтобы повернуть дело так, как он ожидает.

– Он только мессы служит, почти ничего не говорит! – выкрикнул какой-то гневливый крестьянин.

– К порядку, друг! Ты получил щедрое вознаграждение.

– Я не верю, что слова церковника способны остановить Дрого, – сказал капитану Изембард. – Я сам с ним покончу, как только выйду отсюда.

Ориоль опустился перед юношей на корточки:

– Гисанд сделал из тебя воина, он уверял, что ты унаследовал душу своего отца, признанного вождя, но здесь тебе не безлюдные пустоши Барселонского графства – здесь куда более опасно. Фродоин взял тебя сюда, чтобы показать настоящие битвы сильных мира. Здесь начнется твой cursus honorum , если ты сможешь его одолеть.

Ориолю Изембард нравился, парень был наделен отвагой, но ему еще многому предстояло обучиться.

– Тенеса мне не вернуть, так что свидетельство беглого раба будет иметь меньше веса, – пожаловался Изембард. – Только железо сможет выпрямить этот путь.

– Помимо владения оружием, ты должен научиться рассуждать, ты находишься под опекой Фродоина, и если попробуешь высунуться, гнев короля падет на него, потому что во время ассамблеи поединки запрещены. Как, по-твоему, смогут все эти ребята вернуться домой без своего епископа? – Увидев сомнение на лице юноши, Ориоль добродушно улыбнулся. – Я должен тебе кое-что показать.

Ориоль вернулся с мечом Гисанда из Барселоны, обернутым в льняной плат.

– Через два дня, когда завершится суд, я сам верну его тебе. До этого срока ты будешь повиноваться епископу. Почисти одежду и подстриги бородищу. Ты хорошо знал Гисанда. Он поторопился всего лишь однажды, когда решил взять Тенес с горсткой рыцарей и там нашел свою смерть. Доверься Фродоину: он воин не хуже нас, но его оружие – это язык и хитрый, изощренный ум.

Неожиданное судилище вызвало ажиотаж среди собравшихся на ассамблею в Серве. Трибунал состоял из семи судей во главе с Гинкмаром; членов отбирали придирчиво, в присутствии Сервусдеи со стороны Фродоина и бенедиктинца Беренгара, которому сделал щедрое подношение Дрого.

Гинкмар отслужил мессу в простой церкви Серве и страстно высказался на тему Божьего гнева и наказаний, ожидающих клеветников и предателей. Затем члены трибунала помолились перед распятием и заняли свои места. Королю с королевой предоставили место рядом с Евангелием, вид у них был крайне заинтересованный. На подушечке у ног монархов лежали iura regalia [28] Королевские регалии ( лат .). : скипетр, корона и меч, символы Каролингской монархии. Дрого впервые после долгих лет облачился в церковное; на Фродоине была простая черная туника без всяких указаний на сан. Оба поклялись подчиняться решениям суда на толстой Библии Карла Лысого в деревянном переплете с инкрустацией.

Один из каноников огласил формальные условия и заявления обеих сторон. Фродоин обвинял Дрого в узурпации должности графа Барселонского без одобрения короля Франции, а Дрого объявлял епископа прелюбодеем, что влекло за собой смещение с должности в курии и отлучение от Церкви.

Фродоин не изменился в лице ни когда Беренгар расписывал неоценимые заслуги Дрого при подавлении мятежа Сунифреда из Готии, ни когда бенедиктинец приводил грязные подробности его постыдной связи с Годой из Барселоны, вдовой Нантигиса из Козеранса. Гинкмару пришлось воспользоваться своей властью и пригрозить очистить храм, если не будет соблюдаться тишина. Когда Беренгар закончил, Фродоин, изо всех сил старавшийся выглядеть спокойным, сделал Сервусдеи знак переходить к ответной речи.

– Члены церковного трибунала, – заговорил старый монах, – ввиду отсутствия полновесных доказательств обвинений против епископа Фродоина, я со всем смирением и перед лицом милосердного Бога призываю вспомнить, что было постановлено Святой Матерью Церковью на соборе, состоявшемся при папе Сильвестре, в четвертом веке. – Монах передал судьям копию документа.

Собравшиеся снова загалдели, специалисты по каноническому праву спорили, пытаясь определить, чем был примечателен тот собор. На лицах церковников появилась растерянность. Дотошный Беренгар спросил Сервусдеи: