Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

– Я намерен оправдаться перед лицом церковного трибунала, – ответил Фродоин.

Епископы и королевские советники обсуждали сложившуюся ситуацию в пресвитерии. Священник из Барселоны намеренно все подстроил так, чтобы не оставить собравшимся времени на размышление. Решение было единодушно: Фродоин – епископ, а Дрого был когда-то рукоположен в сан, поэтому рассмотрение спора переходит в компетенцию Церкви.

– Дрого де Борр, – грозно вопросил архиепископ Гинкмар, – что скажете вы?

Властитель Барселоны смотрел на свое неподписанное назначение и трясся от ярости.

– Я согласен, но при избрании судей будут присутствовать духовные особы, которых назначу я.

– Быть по сему, – с дозволения монарха определили архиепископ и королевский советник. – Таким образом, назначение графа Барселонского откладывается до суда, на котором вопрос будут решать семь избранных членов церковного трибунала. Суд состоится через два дня.

Король поднялся с места с недовольным видом. Неожиданное обстоятельство расстроило его планы, но ему требовалась замиренная Марка. Карл мрачно предрек двум противникам:

– Один из вас выйдет отсюда опозоренным и лишенным всех почестей.

Фродоин склонился в поклоне; Дрого вышел из церкви с проклятьями на губах.

Пока Фродоин выступал на ассамблее, люди капитана Ориоля поставили для епископа маленькую палатку на краю лагеря. Прелат отделался от любопытных, желавших узнать подробности, и укрылся внутри вместе с Ориолем и двумя священниками. Сервусдеи был бледен.

– Два дня! – нервно воскликнул Фродоин. Здесь ему не требовалось изображать твердость духа, когда он ею не обладал. – Ты сможешь обеспечить тайну нашего плана, Ориоль?

Серве находился неподалеку от владений дома Раиран, из которого происходил Фродоин.

– Ваша матушка разместила их в башне замка Отревиль, это совсем рядом. Но я опасаюсь за вас, епископ. Дрого сам не свой от гнева, и, быть может, он не станет дожидаться трибунала, чтобы заставить вас замолчать.

– Откуда он узнал про Году? Раскрой глаза, Ориоль, среди нас предатель! – крикнул Фродоин, выплескивая накопившуюся злобу. Он никак не ожидал ответного удара, но теперь было уже поздно. – Как бы то ни было, нам сейчас следует думать не об этом, верно, Сервусдеи?

– За свои деяния вы ответите перед Господом, – строго отозвался старик.

Хотя он и осуждал поведение епископа, в данном случае он соблюдал обет послушания.

Фродоин глубоко вздохнул несколько раз подряд, чтобы прийти в себя. Дом его был близко, хотелось поскорей обнять своих родных. Однако он не сможет увидеть свою семью прежде, чем сделает еще один важный шаг. Первоначальный план епископ разрабатывал вместе с Сервусдеи, когда заполучил в свой дворец Изембарда и выслушал его рассказ. Пока Фродоину удалось добиться только проведения церковного судилища.

– Их никто не должен видеть! – Епископ положил руки Ориолю на плечи. – Пусть никто не напивается и не бегает к шлюхам в Серве. Одна-единственная ошибка, и мы пропали. Не теряйте из виду Жорди и Сервусдеи. – Он обвел гвардейцев строгим взглядом.

– Нас всего четверо против тридцати, которых Дрого привел в свой лагерь! – оправдывался Ориоль. – Как нам защитить еще и вас?

– Твоя задача – позаботиться о других. Меня хранит Господь. Ступайте, у меня много дел.

Ориоль закатил глаза и промолчал. Священники переглянулись. Определенно, Фродоин утратил рассудок, таким они его не видели. Он остается здесь один, отдавая себя на милость Дрого.

К вечеру начался дождь, и Фродоин вышел из палатки с узелком в руке. В этот час рабы и сервы готовили ужин для своих господ. От костров пахло жареным мясом, и у епископа засвербело в животе. Он нуждался в отдыхе, но должен был еще кое-кого повидать: в этом и состояла гарантия его безопасности.

Карл Лысый удалился в башню на въезде в город. Его охраняла особая scola , состоявшая из полусотни воинов в приметных белых плащах, а также отряд scara – рыцарская элита королевства.

– Вы не имеете права говорить с королем, пока не кончится суд, – указал капитан, узнавший Фродоина.

– Вообще-то, я пришел к королеве Ирментруде. У меня для нее подарок.

Один из солдат поднялся в башню и очень скоро вернулся. И вот он уже ведет епископа по узкой лестнице в покои королевы. Епископ Барселонский решил, что попал в рай. Комната была покрыта коврами и шкурами. В глубине пылал огонь и пахло корицей, редкой пряностью, которую он не мог найти на скудном рынке своего города. Королева, преклонив колени, молилась перед раскрашенным распятием, лицо у Христа было гневное.

У Ирментруды Орлеанской имелось две слабости, как рассказывала Фродоину его матушка: религия и вышивка. Епископ почтительно поздоровался и показал королеве лучшее алтарное покрывало из своего дворца. Женщина рассыпалась в восторгах. Фродоин намекнул, что такой красивой вещи самое место там, где молится сама королева, и они вместе расстелили покрывало. Встреча начиналась благоприятно.

Дочери графа Эда Орлеанского было сорок лет, и чуть больше двадцати из них она провела замужем за Карлом, которому принесла девятерых детей. Ирментруда была благородная дама, обученная устраивать альянсы знатных домов, и она хорошо знала отведенную ей роль: мать королей и покровительница аббатств. Семья Фродоина сделала богатые пожертвования на расширение аббатства Нотр-Дам-де-Шель, где Ирментруда проживала, когда супруг выезжал на войну. Таким образом, королева относилась к дому Раиран благосклонно.

– Мои дамы только о вас и судачат, Фродоин. Никто не понимает, как это вам удалось пересечь Францию так, что не просочилось даже слухов.

– Приношу извинения за мой недостойный вид. Дорога выдалась тяжелая. Проводниками нам служили пастухи, они вели нас старыми тропами, между скал и непроходимых лесов. Меня направляла Господня воля, чтобы я поведал правду перед лицом короля.

– Вы епископ, и вам надлежит заниматься только делами божественными, – осторожно заметила Ирментруда. Ее утомили льстецы и попрошайки.

– Это Господь показал мне Барселону со шпилями колоколен и великолепием дворцов – город, где проживают дворяне, ремесленники и купцы, ведущие торговлю в порту: туда приходят корабли со всех концов света. Этому городу предначертано жить еще тысячу лет, он благословен Господом.

– Красивая картина – несомненно, ее вам навеяли ангелы.

– И я так думаю. Но это видение часто мутнеет: я вижу рухнувшие стены, а внутри – только белые кости. Вот почему я здесь.

Фродоин витийствовал красиво, но впечатлить королеву было непросто.

– Господь будет говорить устами судей, а не моими, епископ.

– Я знаю, моя госпожа.