Эптон Синклер - Жатва Дракона

В Берлине на крыше Адлона были установлены зенитные орудия, а в вестибюле было много эсэсовцев. У Ланни было время помыться и побриться, поужинать и прочитать газеты. Чтение газет была не малой частью его работы, поскольку эти "скоординированные" журналы рассказывали немецкому народу, во что их правители хотели, чтобы они верили. И из них можно было угадать, что было запланировано на ближайшие несколько недель. Можно было ручаться, что в этот период Германия не собиралась воевать с Советским Союзом, потому что вся пропаганда против ужасного монстра большевизма исчезла из нацистской прессы. Нет больше приземистой обезьяноподобной фигуры, волосатой, рычащей, с кровоточащим кинжалом в одной руке и пылающим факелом в другой! Вместо этого, поскольку нацистам нужно было кого-то ненавидеть, можно было увидеть нарядно одетого джентльмена с выступающей челюстью и длинным мундштуком с сигаретой со злобной ухмылкой. Его звали Розенфельд, а его предки были евреями, поэтому он так ненавидел арийских немцев и посылал дурацкие телеграммы арийскому фюреру!

Ланни сел в машину и за минуту до десяти часов был в назначенном углу. Никого не было видно, поэтому он проехал вокруг квартала. На следующий круг там был Монк, только что прибывший. Согласно своей привычке Ланни заехал в темное место, остановился у обочины и отпер дверь своей машины. Через мгновение в неё влез человек, и они уехали. Ланни оставалось только повернуть за один или два угла и проследить, чтобы за ними не было машины. Потом они могли продолжать ездить и разговаривать всю ночь, если им нравилось.

Монк не терял времени. "Риббентроп еще не приехал в Москву", – сказал он. – "Сделка была задержана".

– Русские слишком много хотят?

– Очень вероятно, что так. Я хочу, чтобы вы знали, что моя информация была точной. Поездка действительно планировалась. Я бы не стал бы гонять вас попусту.

– Не волнуйтесь, я все равно должен был приехать. Ваша информация очень важна. Расскажите мне все, что можете.

– Переговоры, безусловно, идут, решение остаётся под вопросом, Гитлер не может решить, куда он хочет прыгнуть.

– Он не одинок в этом, Монк. Это та же история в Париже и Лондоне.

– Вы понимаете, я не могу сказать вам, как эта информация пришла ко мне, я могу сказать, что это старый товарищ, который стал нацистом, и теперь его беспокоит совесть. Он имеет дело не со мной, а с другим. Я отвечаю за точность информации, чем может отвечать человек. Подполью было известно, что какое-то время назад Гитлер делал подходы к России, но только недавно у русских проявился интерес.

Ланни ответил: "Я слышал несколько человек, и их мнение поддерживает то, что вы мне говорите. Что-то есть в воздухе. Я сам этим займусь и посмотрю, что смогу узнать. Это самый важный вопрос в мире. Все, с кем я разговаривал, считают, что идея носится в воздухе".

– Печальный удар для коммунистов во Франции и Великобритании, если это произойдет, Genosse .

– Я думаю, что мой Красный дядя в Париже приспособится к этому, но в Америке их выведет из строя.

Ланни рассказал своему другу о Гансибессах и о своей поездке в Детройт. Об Уикторпе и де Брюинах, о которых Монк слышал в Париже. Ланни сказал: "Не говорите об этом, потому что люди могут догадаться, откуда оно взялось". Ответ был такой: "Я никогда не упоминал ни вашего имени, ни имени того, кто был бы с вами связан. Я сказал, что моя жена получает деньги от своих родственников".

VIII

Они обменялись мыслями о мире, каким они его видели. Мир во тьме, где живут на ощупь среди ужасных опасностей без какого-либо пути к спасению. В этом мире не было безопасного угла, свободного от нацистско-фашистских интриг. Это мучило умы двух социальных идеалистов, но в то же время соответствовало их теориям и давало им горькое удовлетворение видеть, что их пророчества сбываются. Капитализм царил в мире. И в каждой стране рабочий класс организовывался, готовился использовать свою политическую власть для налогообложения крупного бизнеса и в конечном итоге взять над ним вверх с помощью государства. Капиталистическое сопротивление этому процессу называлось фашизмом в Италии, национал-социализмом в Германии, фалангизмом в Испании. Оно слегка варьировалось в зависимости от климата, но в основном оно всегда было одним и тем же. В интересах привилегированных кругов, будь то стальные картели, или владельцы земельных поместий, или католическая иерархия, собирались средства, а гангстеры "Нового порядка" закупали оружие и совершали убийства. Тот же процесс готовился во Франции, в Великобритании, в Соединенных Штатах и во всей Южной Америке. Если бы существовала какая-либо часть мира, где такие приготовления не велись, то это должен быть какой-то одинокий остров в южных морях, где туземцы потребляли кокосы и рыбу и не имели излишков для обмена на товары.

Ланни спросил: "Скажите честно, сколько сейчас осталось подпольщиков в Германии".

"Боюсь, не очень много", – последовал ответ. – "Мы попали под кованый сапог, я не могу сказать, какой процент наших членов умерло или находится в концентрационных лагерях, просто потому, что я не знаю. Мы учились в школе горького опыта, как прятаться и молчать. Я сам, если бы фашисты меня схватили и пытали, не мог бы назвать им имена полдюжины людей, которые активно участвуют в нашем движении, и я знаю только, где их можно найти. Если я попрошу поддельный паспорт, то мне его вручают через день или два, вы видели, что я смог получить нагнетатель, и вы говорите, что он работает".

– Мой отец сообщает, что он работает очень хорошо.

– Мне предложили другой план. Я не могу сказать, как далеко он продвинется, но он обещает многое.

– Я догадываюсь, что вам нужны деньги, сейчас я могу дать вам только иностранные деньги, если вы хотите марки, мне понадобится пара дней, чтобы достать их.

– Речь идет о покупке радиоматериалов за рубежом, поэтому пойдут иностранные деньги.

Ланни сунул ему в руки пакетик. – "Здесь пара тысяч долларов, если вам нужно больше, я достану. Это все ваши деньги, конечно".

– Сейчас этого достаточно.

Ланни продолжал: "Я хочу, чтобы вы знали, Монк, у меня лёгкий образ жизни, но мне нелегко с моей совестью, я делаю все, что в моих силах".

– Не волнуйтесь, Genosse . Для вашего удобства позвольте мне сказать, у меня была идея, что вы принадлежите к какой-то секретной службе. Я предпочитаю, чтобы вы не отвечали, я просто хочу, чтобы вы знали, что я думаю. Поэтому я не обвиняю вас в своих мыслях, потому что вы не рискуете тем, чем рискую я.

"Я вам скажу", – ответил Ланни. – "Я был женат на Труди Шульц, и я любил ее. Я не забыл, что сделали с ней нацисты, и я никогда не забуду. Думайте, что я выполняю приказы Труди".