Эптон Синклер - Жатва Дракона

Его светлость ухватился за это предложение, сказав, что он не только организует беспрепятственную поездку Ланни, но и попросит французов сделать то же самое. Однако Ланни сказал: "Лучше не надо, потому что я не хочу приобретать статус официального лица. Дени де Брюин и Шнейдер оба заинтересованы в Бэдд-Эрлинг Эйркрафт и, безусловно, окажут необходимое содействие. Будет лучше, если я буду путешествовать как сын своего отца".

"Ладно!" – согласился представитель министерства иностранных дел.

Самолет доставил Ланни на аэродром Лё Бурже, как и других, у которых было большое количество товаров на продажу или о которых говорили, что они такие. Товары нужны в военное время даже больше, чем в мирное, и деньги, которые делали всё, делали то же самое для бомбардировщиков и танков. Ланни поселился в отеле Крийон. И как только это стало известно, важные люди захотели его увидеть и узнать, что происходит в Вашингтоне и Нью-Йорке, и даже в Ньюкасле, штат Коннектикут.

Барон Шнейдер, в первую очередь. Он пригласил Ланни на обед и продержал его у себя большую часть дня. Сколько самолетов выпускает сейчас Робби, и собирается ли он расширить свой завод? Когда Ланни сказал, вероятно, нет, барон предложил найти способ помочь. Эти большие парни редко говорили прямо: "Я вложу деньги". Такие вопросы надо обдумывать, и отвечать уклончиво и без излишней искренности. Французы, у которых были деньги в течение нескольких поколений, предпочли бы, чтобы все предполагали, что у них все деньги в деле, и что им придется много беспокоиться, а это потребует больше со стороны потенциальных партнёров. Когда Ланни сказал, что его отец не хотел заимствовать больше денег, то это тоже было принято как часть игры, и означало, что он не хотел бы платить за это много. С сегодняшнего дня никаких непривилегированных акций в качестве бонуса!

Оружейный король едва не стал шизофреником в этом кризисе, у человека были разнонаправленные мысли, и он не мог привести их в гармонию, Он хотел, чтобы Франция была защищена, но в то же время он не хотел, чтобы на нее напали. Для него этот конфликт был кошмаром, о котором мечтал маньяк-убийца. Кровавый Сталин, сидящий на своем отдаленном троне и ухмыляющийся с оттенком злорадства. У него было все, что он хотел. Процветающие и уважающие собственность нации, рвали друг другу глотки, в то время как он, экспроприатор, вооружался и готовился грабить Европу или пробудить пролетарские орды, чтобы сделать за него эту работу.

Хозяин Лё Крезо хотел производства истребителей, потому что они нужны для обороны. Он хотел, чтобы французское правительство купило такие самолеты, и он хотел договориться, чтобы Ланни поговорил с генералом Гамеленом, генералом Вейганом и адмиралом Дарланом и рассказал им, какие чудеса совершил или собирается совершить самолет Бэдд-Эрлинг . Сам барон все больше беспокоился о той роли, которую играла в этой войне авиация. Никакой вежливой, упорядоченной войны, как и в прошлом, а только слепые, неизбирательные разрушения с грузами взрывчатки, падающими ночью на города, не щадящими дворцов промышленных магнатов или штабы пожилых и заслуженных генералов и адмиралов! Не щадящие сталелитейные заводы, угольные шахты, оружейные заводы и железные дороги - огромные сложные сооружения, которым барон и его отец и его дед посвятили свои труды, свои мысли и их трудно завоеванный капитал!

Кто-то должен остановить это! И здесь был человек, молодой, энергичный, убедительный, un homme de bonne volonté 73 , подобного нигде не сыщешь. Гражданин нейтральной страны, он мог свободно путешествовать по Европе. Почему бы ему сейчас не отправиться в Берлин через Швейцарию и заставить нацистов понять, какую ошибку они совершают, и убедить их пойти на компромисс? Польша? В чем польза от разговоров о Польше? Польши уже нет. И разве кто-нибудь в здравом уме мог предсказать, что Франция и Британия могут покорить Германию, такую как она была сейчас, и воссоздать Польшу такой, какой она была? Разве генерал Гамелен не сказал им, что следующая война будет вестись за бетоном и что армия, которая первой выйдет из-за бетона, будет уничтожена?

Ланни сказал, что он будет очень рад встретиться с французскими военными и рассказать им об истребителях, что является делом его отца и, кстати, барона. Но что касается предложений по Германии, то это работа для дипломатов. Шнейдер ответил, что он пробовал дипломатов, самых лучших, которых мог найти, но они потерпели неудачу.

Ланни ответил: "Мне кажется, что прежде чем кто-либо подступится к Гессу или фюреру, французы должны решить, что они готовы уступить. В настоящее время мне кажется, что в этой стране и в Британии царит хаос мнений". Другой грустно признался, что так оно и есть. Только нацисты знали, чего они хотят, и они начали это получать без всякого уважения к установленным правилам вежливости и конвенциям Европы.

II

Во Франции наступили грустные дни. Дни холода, дождя и почти без солнечного света. Дни страха и неуверенности в душах французов. Было введено затемнение, хотя и не такое строгое, как в Лондоне. Уличные фонари закрасили в синий цвет. Надо носить противогаз, куда бы ни шли, и помнить о местонахождении ближайшего убежища. В помещении надо встать лицом к стене, по теории, осколки оконного стекла скорее ударят по спине, чем по глазам. Прошли недели, месяцы, а бомбардировщики не прилетали, постепенно эти меры предосторожности смягчались. Но некуда было деться от неудобств, дефицита и самого худшего, от сомнений и падения духа.

Средний француз не хотел войны, и вряд ли мог поверить, что он в ней находится. Он мог найти так много причин, чтобы в ней не участвовать, и жил в надежде, что каким-то образом "они", высшие силы, найдут способ вытащить его из неприятностей. Большая часть газет, которые он читал, выступала против войны или, во всяком случае, возлагала на нее вину на группы, контролирующие правительство. Даже социалисты не могли решить, как далеко они хотели зайти или в каком направлении. Их газета, Le Populaire , так решила проблему, разделив свою редакционную страницу пополам, одну "жесткую" и другую "мягкую", одну для того, чтобы осуждать Гитлера, а другую, чтобы найти с ним какой-то компромисс.

Позиция красных была еще более бесперспективной для будущего Франции. Коммунистическая партия провозгласила, что это еще одна капиталистическая война и что отечество французских рабочих - это Советский Союз. Правительство ответило, объявив вне закона партию и бросив сотни её лидеров в тюрьму. Результатом этого было лишение Ланни одного из его источников развлечений, а также информации. Дядя Джесс Блеклесс исчез вместе со своей женой. Полиция совершила набег на его квартиру, захватила бумаги и поставила печать на дверь. Возможно, что его племянник нашел бы его, если сделал запросы в правильном квартале, но он не мог позволить себе рекламировать свои красные связи. Он догадался, что Джесс отправился в Москву, и это предположение оказалось правильным.