Кейт Куинн - Сеть Алисы

Я поняла, что для него это всегда происходит сейчас . Всякий раз, как он вспоминал те запавшие глаза и белого паучка на своем сапоге, девочка вновь и вновь умирала у него на глазах.

– Многое стерлось из памяти. – Финн охрип, шотландский выговор его стал заметнее. – Я не старался забыть намеренно, просто детали как-то размылись. Рытье братских могил, вынос трупов из бараков, кормежка завшивленных людей… Но цыганочку ту я помню. Она у меня перед глазами.

Есть ли такие слова, что смогут утешить? Наверное, нет. Пожалуй, единственное снадобье – человеческое тепло, которое скажет: «Я с тобой». Я взяла руку Финна и крепко сжала ее в своих ладонях.

– В тифозном бараке запах был… – Финна всего передернуло. – Разлагающиеся трупы, поносные лужи… – Глаза его казались бездонными. – Радуйся, Чарли, голубушка, что в Орадуре ты оказалась через три года после несчастья. Солнышко, тишина, призраки – и никакого запаха.

Похоже, он закончил рассказ. Я плеснула виски в стаканы. Мы выпили, стремясь поскорее забыться. Твое здоровье! – сказала Роза. Нет, она ничего не сказала, потому что умерла. И та цыганочка тоже. Я опять положила голову на колени Финну. Комната кружилась. Финн гладил меня по волосам.

В окно заглянула луна, она разгоралась все ярче и ярче, пока я наконец не сообразила, что это взошедшее солнце нещадно светит мне в глаза.

Я сморгнула, пытаясь прийти в себя. Мы с Финном, полностью одетые, лежали рядышком: рука его покоилась на моей спине, я уткнулась носом в его мерно вздымавшуюся и опадавшую грудь. Голова у меня раскалывалась. Желудок мой сделал кульбит, и я, выскочив из кровати, еле успела добежать до умывальника в углу.

Раз и другой меня вывернуло желчью, отдававшей виски. Финн проснулся и сел в кровати.

– Похоже, тебе нездоровится, – сказал он.

Я успела ожечь его взглядом, прежде чем меня вывернуло в третий раз.

Расхристанный, босой, Финн выбрался из кровати, подошел ко мне и убрал волосы с моего лица, когда я опять согнулась над раковиной.

– Что-нибудь снилось? – мягко спросил он.

– Нет. – Стараясь не встречаться с ним взглядом, я выпрямилась, отерла рот и взяла стакан для полоскания. – А тебе?

Он помотал головой. Не глядя друг на друга, мы умылись. Наверное, каждый себя чувствовал незажившей культей – не дай бог заденешь и взвоешь от боли. Голову будто налили свинцом. Роза , – вспомнила я, и мысль аукнулась тупой ноющей болью. Это не привидевшийся кошмар, это ужасная явь. Щипало глаза, но слез уже не осталось.

Лишь маячил большой-большой вопрос.

Мы привели себя в порядок, Финн уломал хозяина на две чашки черного кофе, который нехотя принял мой разбушевавшийся желудок. Потом мы сели в машину и молча отправились в Лимож. Я сидела в мятой несвежей одежде, терла разламывающиеся виски и раздумывала над мучительным вопросом.

Что дальше, Чарли Сент-Клэр?

Что дальше?

За всю дорогу мы не проронили ни слова. В окошко я смотрела на город, в своей весенней красе похожий на театральную декорацию: плакучие ивы над рекой, фахверковые дома, прелестный старинный мост, который наверняка видела Роза, обслуживая клиентов «Леты». Причин здесь оставаться больше не имелось, но и уехать было некуда.

– Интересно, вернулась ли Гардинер, – проговорил Финн.

Это были его первые слова после утреннего вопроса, не снилось ли мне что-нибудь.

– Откуда? – Я непонимающе уставилась на него.

– Со встречи с английским офицером из Бордо, не помнишь?

Я и впрямь забыла.

– Но ведь это было вчера?

– Кажется, да.

Мы ведь не собирались ночевать в окрестностях Лиможа. Что дальше? – эхом бился вопрос. Что дальше?

Финн припарковался, мы вошли в гостиницу. В холле недавно натерли полы, запах мастики перебивал аромат свежих цветов на конторке портье. Цвет этих роз напомнил о нежном румянце на щеках моей кузины, и у меня опять заломило голову. Перед раздраженной администраторшей стоял рослый англичанин, считавший, что если орать, чужеземцы его непременно поймут.

– Эвелин Гардинер – иси?! В смысле, здесь?! Понимэ?! Гардинер!!

– Oui, monsieur. – Было заметно, что портье повторяет это уже в сотый раз. – Elle est ici, mais elle ne veut pas vous voir [7] Да, мсье. Она здесь, но не желает вас видеть ( фр .). .

– Англе, английский?! Кто-нибудь?!

Мужчина обернулся: лет пятидесяти пяти, седоватые усы, гордо выпяченное брюхо. Костюм цивильный, но вид солдафонский.

Мы с Финном переглянулись, и он шагнул вперед:

– Я шофер мисс Гардинер.

– Вот и хорошо. – Незнакомец смерил Финна неодобрительным взглядом, хотя тон его был относительно дружелюбен. – Пожалуйста, доложите ей обо мне. Она меня примет.

– Нет, – сказал Финн.

Усы англичанина встопорщились.

– Разумеется, примет! Вчера мы вместе ужинали и прекрасно ладили…

Финн пожал плечами.

– Однако нынче она не желает вас видеть.

– Послушайте…

– Жалованье мне платит она. Не вы.

За спиной англичанина портье закатил глаза, а мое любопытство отыскало просвет в окутавшем меня тумане горя.

– Сэр, вы случайно не капитан Кэмерон?

Незнакомец не соответствовал созданному мною образу Кэмерона, но какой еще английский офицер по зову Эвы примчится из Бордо?

– Пройдоха Кэмерон? Вот еще! – Англичанин презрительно фыркнул. – Ну-ка, сгоняйте наверх, дорогуша, и скажите мисс Гардинер, что к ней пришел майор Джордж Аллентон, которому уже надоело тратить свое драгоценное время.

– И не подумаю.

Вышло дерзко, но я просто измучилась. И потом, чего ради я должна исполнять хамские приказы? Я порадовалась, что это не Кэмерон. В рассказах Эвы он мне нравился.

Побагровевший майор открыл рот, как будто изготовившись что-то рявкнуть, но вдруг сдулся.

– Чудесно, – пробормотал он, шаря в кармане. – Передайте этой старой карге, что Министерство обороны рассчиталось с ней за все ее прошлые заслуги. – Майор сунул мне в руку черную коробку. – Если угодно, пусть бросит в сортир, но я больше не намерен хранить это у себя.

– Вы давно ее знаете? – спросил Финн.

– Она работала у меня во время обеих войн. – Аллентон нахлобучил шляпу. – Но я жалею, что вообще связался с этой косноязычной лживой стервой.

Чеканя шаг, майор вышел на улицу. Мы с Финном опять переглянулись, и я опасливо приоткрыла коробку. Что там? Драгоценности, документы, взрывное устройство? С Эвой надо быть готовой ко всему. Но в коробке лежали награды – четыре ордена, пришпиленные к подушечке.

– Военный крест, Военный крест с пальмовой ветвью, орден Почетного легиона и орден Британской империи… – Финн тихо присвистнул.

Я медленно выдохнула. Значит, Эва не просто бывшая шпионка, она орденоносная героиня, легенда, и даже армейский чин, который терпеть ее не может, стоит перед ней навытяжку. Я потрогала орден Британской империи.