Ольга Вяземская - Воровка. Королевы бандитской Одессы

Отец распахнул двери в спальню, затем выбежал в коридор, с хохотом пооткрывал все двери в доме и наконец упал на любимый диванчик жены у окна.

— Вчера был сдан новый «Анатра-Д», спроектированный вместе с господином Декампом. А сегодня прошел его первый полет! Первый, понимаешь ли? Полная нагрузка, представь только, более двадцати пудов, пулемет… Аэроплан же словно не замечал этого! Его скорость была просто фантастической! Господин Анатра отослал в штаб Управления военно-воздушного флота в Киеве, на имя самого великого князя Александра Михайловича, восторженнейшую телеграмму!

— О Господи, всего-то? — матушка Риты не сочла необходимым хоть как-то скрыть неудовольствие. — Я уж думала, тебя назначили директором завода…

— Душенька моя… Это значительно важнее! Директор завода — это просто громкая должность! Но то, что полетел наш аэроплан! Это куда важнее!

Отец выскочил в коридор и закричал:

— Рита-а! Доченька, бегом сюда!

Девушка, улыбаясь, проговорила:

— Папенька, да я давно уже здесь.

— Ну вот и замечательно! Слушайте, милые дамы, что господин Анатра сегодня отослал в штаб… Да где же она? Ага, вот…

Отец наконец нашел в кармане листок бумаги, надел пенсне и торжественно прочел:

— «Всепреданнейше доношу Вашему Императорскому Высочеству, что вчера был сдан первый самолет Анатра-Д в полете с полной нагрузкой и пулеметом. Показал скорость сто двадцать девять километров. Артур Анатра». Сто двадцать девять! Я просто не верю!

— Но что же тут удивительного, папенька? Вы же сами мне рассказывали, что высокая скорость — это то, что в первую очередь отличает аэропланы от автомобилей…

— Детка, эта скорость — отец потряс телеграммой, — достигнута впервые! Впервые на отечественном аэроплане! Я, понимаешь ли, я впервые сделал машину, которая может лететь столь быстро!

Девушка с любовью посмотрела на отца. Ему, она отлично это понимала, было чем гордиться. И пусть матушка недовольно поджала губы, однако же наверняка в глубине души она тоже рада за отца. Просто не понимает, насколько это весомо и значимо.

Теперь отец не пропадал на заводе — он там просто жил, возвращаясь домой только в воскресенье. Огромный оборонный заказ следовало исполнить в кратчайшие сроки. Но матушка, чему Рита несказанно удивилась, на отца вовсе не сердилась — пусть уж пропадает себе где хочет, лишь бы семья жила спокойно и безбедно. Рита читала газеты и содрогалась от осознания, что где-то льются реки крови и умирают тысячи людей. Она попыталась поговорить об этом с подругами по классу, но те словно не слышали девушку.

— Душенька, да что тебе за дело до каких-то там солдатиков? Это их долг — умирать за царя и отечество. Вот скажи лучше, на осенний бал какое платье ты наденешь?

Рита только пожимала плечами.

— Какое матушка прикажет, такое и надену. Да разве в платье дело?

— Какая послушная… — хихикнула Машенька, дочь полицейского пристава, девица высокая и привлекательная, но невероятно пустоголовая (так уж думала Рита).

Осенний бал в женской гимназии должен был стать событием исключительным — ожидалось, что на него приедет сама высочайшая покровительница, государыня Александра Федоровна. И, быть может, не одна, а со старшей дочерью…

Девицы готовились к балу, их родительницы не находили себе места от тревоги — уж как одеть дитя, чтобы было и скромно, и достойно. Рита во всем этом участия почти не принимала — о, конечно, не пойти к модистке она не могла, однако все матушкины восторги по поводу изготавливаемого платья как-то проходили мимо — ее мысли были там, на войне. Не так давно ей в руки попала прошлогодняя газета со страшным заголовком на первой полосе. Слова «Атака мертвецов» заставили девушку содрогнуться.

В первое же воскресенье она пристала к отцу:

— Папенька, что все это значит?

Отец пробежал глазами коротенькую заметочку.

— Это ужасно, дочь! Я тоже, увы, работаю на войну, однако мысль о том, что от моих рук могут погибать люди, как-то раньше не приходила мне в голову. А здесь… Да, эти люди — герои. Они сражаются как львы… Не жалеют себя.

— Но отчего же именно «мертвецов»?

Отец потянулся через стол и взял аккуратно сложенную газету «Русское слово».

— Вот-с, детка. Словно для того, чтобы ответить на твой вопрос, отложил. Прочти это, — узкий коротко остриженный ноготь отца указал на две заметки, стоящие рядом.

Девушка послушно прочитала: «У Осовца неприятель с рассветом, развив сильный огонь и выпустив большие облака ядовитых газов, начал штурм крепостных позиций, захватил укрепления у Сосни, но огнем и контратаками был отовсюду выбит…»

— Ядовитых?

— Да, эти звери выпустили из баллонов хлор… Это подлость, страшная, бесчеловечная, долгая смерть…

— Какой ужас, папенька…

— Читай, дочь, это надо знать…

… Я не могу описать озлобления и бешенства, с которым шли наши солдаты на отравителей-немцев. Сильный ружейный и пулеметный огонь, густо рвавшаяся шрапнель не могли остановить натиска рассвирепевших солдат.

Измученные, отравленные, они бежали с единственной целью — раздавить немцев. Отсталых не было, торопить не приходилось никого. Здесь не было отдельных героев, роты шли как один человек, одушевленные только одной целью, одной мыслью: погибнуть, но отомстить подлым отравителям.

Немцы не выдержали бешеного натиска наших солдат и в панике бросились бежать. Они даже не успели унести или испортить находившиеся в их руках наши пулеметы …

— Герои, папенька, эти люди — герои…

— Заметь, детка, что после атаки газом встала едва ли половина солдат. Остальные умерли в жесточайших муках…

«А Машенька да маменька о платьях пекутся. Какая глупая затея. Должно быть, они ничего этого не знают…»

Под вечер Рита попыталась поговорить с маменькой. Но та, девушка видела отчетливо, совершенно не понимала, что же так потрясло дочь.

— Матушка, их же отравили! — наконец не выдержала Рита. — Отравили сотни людей!

— Это их долг перед отечеством, — равнодушно пожала плечами матушка. — Отчего ты никак этого запомнить не можешь?

Буквально накануне осеннего бала отец появился дома чрезвычайно довольный. Он о чем-то пошептался с матушкой, а потом позвал Риту, которая повторяла большой отрывок из «Всемирной истории» — на балу перед высочайшими особами отличницы должны были кто читать, кто петь, кто танцевать, демонстрируя успехи гимназии.

— Девочка моя… — Отец торжествовал, и Рита не могла этого не видеть. — Мы с матушкой намерены презентовать тебе колье… Нехорошо нашей дочери на балу, где будут столь важные особы, выглядеть бедной провинциалкой.

Рита ахнула — какой бы она ни была умницей и девушкой прогрессивных взглядов, но все же она была девушкой и потому невероятно обрадовалась украшению.