Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

И вот уже выползли из засады ополченцы. Двинулись полки князя Баяндура, мелика Бархудара, военачальника Бали, мелика Егана.

Есаи повел своих людей по берегу реки, между кустами и камнями. Где-то в вышине вспыхнул огонь и потух. Это князь Баяндур давал сигнал для общего нападения…

— С богом! — крикнул Есаи и бросился вперед. Он опустил тяжелый меч на голову полусонного, вскочившего из-под бурки турка. Тот упал, издав блеющий вскрик. Поднялась суматоха. В лагере затрубили. Но не успел враг опомниться и понять, откуда нанесен удар, как ополченцы отошли, чтобы напасть с другой стороны. В темноте турки не могли разобраться, где чужие и где свои.

Всю ночь ущелье грохотало от криков нападающих, ржанья лошадей и стона раненых. А когда рассвело, армяне исчезли бесследно…

— Откуда появляются они? Куда исчезают? Шайтаны это или люди? — кричал от ярости Абдулла паша.

Мелик Муси пытался успокоить его.

— Это последние вздохи умирающего, могучий паша, — говорил он, склонив голову и скрестив на животе руки. — Скоро их силы растают, как весенний снег.

— Тает моя армия, — бесновался паша. — Посмотри на трупы.

— Нужно спешить, солнцеликий паша. Возьми Алидзор, и все усмирится.

Как мог паша спешить в этой горной стране, где нет ни дорог, ни мостов, ни равнин? Громоздкая армия в узких ущельях, растянувшись как нитка по краям стремнин, проходит едва четверть пути, который она должна была пройти за день. А тут еще неуловимые армяне устраивали засады в каждом ущелье, за каждой скалой. Турки несли большие потери от неожиданных ударов легких, подвижных частей Мхитара.

Но тем не менее турецкая армия тяжело и медленно продвигалась к Алидзору, оставляя за собою груды обглоданных костей и трупы.

Дни Бекир паши проходили в беззаботных пиршествах. Его десятитысячная армия, с трех сторон обложив Мегри (с четвертой стороны были отвесные непроходимые скалы), засела в садах и огородах. Осажденные мегринцы почти не беспокоили его. Только иногда выстрелят раз-другой из пушек. Берегли боеприпасы. Ниоткуда паше не грозила опасность. Сераскяр с главными силами застрял в глубине Сюника. Армяне вели там против него тяжелые и неравные бои, и, по-видимому, им было не до осажденного Мегри.

Аскяры Бекир паши днем обжирались в мегринских садах тутой и абрикосами, купались в Араксе, а ночью спали как убитые. От безделья и жадности у них раздувались животы. Занимались перепродажей приведенных из Агулиса пленных женщин. Многие из них, не выдержав мук, умирали. Но тем сильнее вцеплялись аскяры друг в друга из-за оставшихся в живых.

Вскоре в лагере появились перешедшие Аракс со стороны Персии распутные женщины. Наведывались коробейники продавать разную мелочь, приходили скупщики пленных детей, чтобы продать их в Стамбуле.

Бекир паша оставался безразличен ко всему этому. Рассиживая в своем роскошном шатре с молоденькой девушкой на коленях, он, по обыкновению, пил холодный шербет и слушал песни дервиша, стоявшего на коленях у входа в шатер.

Войско не испытывало недостатка в пище. Палатки были полны добычи, вокруг лагеря паслись захваченные стада овец и крупного рогатого скота, и кони были сыты.

Турки ожидали, пока сераскяр возьмет столицу армян, чтобы двинуться затем к Каспийскому морю, во владения земли Российской.

— В стране рыжего московского царя возьмете столько сокровищ и пленных, что потомки семи ваших поколений, возлежа на боку, будут вкушать и не исчерпают всего, — уверяли солдат муллы.

Сильная августовская жара не смягчалась, даже когда солнце склонялось к западу. Зной стоял и по ночам, не было ветра, деревья не шелестели.

Этот день также прошел в знойной духоте. Только солнце село, как вся утомленная жарой армия уснула. Аскяры то и дело бегали к реке, пили теплую воду и не могли утолить жажды.

Наступила полночь. Сытые, откормленные лошади, спокойно дремавшие рядом с лагерем, вдруг забеспокоились, стали ржать, рыть передними ногами землю, дергаться на привязи. Даже старые жеребцы не удержались… Часовые насторожились. Они заметили какие-то черные массы, спускающиеся по склону ущелья. Топот и ржание взбесившихся лошадей разбудили аскяров. На шум вышел из шатра и Бекир паша.

— Что за шум? — спросил он сгрудившихся в темноте воинов.

— Вроде с горы спускается стадо, — ответили ему.

Паша внимательно всматривался в темноту. Несколько аскяров побежали в ту сторону, откуда надвигалась черная масса, и скоро вернулись.

— Лошади, паша, — сообщили ему.

— Какие лошади?

— Неоседланные, без хозяев. Может, спускаются на водопой.

Зажгли факелы. Действительно, со склонов ущелья неслись на лагерь ошалелые табуны лошадей. Мчались с бешеной быстротой, ржа, налетая друг на друга, словно спасались от какой-то страшной опасности. Через несколько минут обезумевшие лошади ворвались в лагерь…

— Это кобылицы, остановите их! — кричал Бекир паша. — Ловите их арканами, скорее, а то наши кони сейчас взбесятся.

Аскяры побежали, чтобы задержать кобылиц, но было поздно. Укротить их уже никакая сила не могла. Почувствовав кобылий запах, несколько тысяч жеребцов турецкого лагеря сорвались с привязей и с остервенением бросились вперед… Поднялась адская суматоха. Тысячи кобылиц, разрушая палатки, убивали копытами растерявшихся полусонных воинов, со страшным ржанием носились с одного конца ущелья в другой, увлекая за собой возбужденных жеребцов. Аскяры не могли найти своего оружия, поймать свою лошадь. Старались спасаться от одичавших животных. От страха быть растоптанными многие взбирались на деревья, прятались среди камней.

Бекир паша понял, что случилось непоправимое, и рвал на себе волосы. Несомненно, что армяне пригнали табун кобылиц, чтобы взбесить жеребцов, разорить лагерь… Он был убежден также в том, что затеявший эту хитрость противник находится поблизости в засаде и с минуты на минуту нападет на лагерь. Бекир паша достал рог, чтобы подать боевой сигнал, но в эту минуту три лошади разом врезались в его шатер и сорвали его с места. Из шатра послышался душераздирающий женский крик. Паша ударил саблей несущуюся мимо лошадь. Она упала, вновь поднялась и исчезла во мраке.

— Угоните лошадей, перебейте их! — с пеной у рта кричал паша. — Где моя лошадь, где?!

Но и его арабский скакун, сорвавшись с привязи, смешался с другими, и кто знает, где гонялся сейчас за кобылицей? Турки попытались было колоть копьями обезумевших лошадей, но из этого ничего не получилось.

Опасение Бекир паши оправдалось. Со склонов ущелья, замыкающих с двух сторон узкую долину, вскоре стали стремительно спускаться армянские полки.

— Армяне нападают! — с трудом отыскав пашу, сообщили ему телохранители.