Кэтрин Уэбб - Потаенные места [litres]

Блэкман внимательно наблюдал за ней, и теперь, когда она вручила ему чашку, позвякивающую о блюдце, в его глазах появилось больше сочувствия.

– Вы достаточно здоровы, чтобы я мог говорить дальше, миссис Хадли? – осторожно осведомился он. Нэнси хмыкнула и, когда он посмотрел на нее, сделала рукой знак продолжать. – Молодой Картрайт настаивает на своей невиновности, причем в крайне туманных выражениях, однако улики свидетельствуют против него, и настолько красноречиво, насколько мне еще не случалось встречать в моей практике. Такие тяжкие телесные повреждения могли быть нанесены только человеком, обладающим определенной силой, и в припадке ярости, к чему молодой человек явно склонен – этому есть много свидетелей. Так что дело представляется мне совершенно очевидным.

– Он был таким спокойным юношей до того, как война прошлась по нему своим катком, – проговорила Нэнси, качая головой. – И очень умным. Он собирался поступить в Оксфорд, чтобы учиться на инженера.

– Я не знала этого, – отозвалась Ирен, вспоминая о замедленных движениях Дональда и устремленном вдаль взгляде. Казалось, воздух был для него плотным, как вода, и ему приходилось с усилием рассекать его при ходьбе. Он словно плыл, а не шел.

– Об этом вам рассказал бы любой, если бы вы спросили, – пожала плечами Нэнси. – Недавно он изрубил несколько кустов роз. Мотыгой, на мелкие куски. Просто так, без причины. Это был один из его грешков. Не знаю, говорил ли с ним об этом Алистер. Возможно, он его упрекнул. Дональд мог почувствовать себя обиженным.

– Возможно. Такая трагедия, – кратко сказал Блэкман. – Но факт остается фактом: молодой человек доказал, что представляет опасность для окружающих. Судья может быть снисходительным, учитывая обстоятельства… произошедшей в нем перемены, но опять же, как в случае с бешеной собакой, было бы, возможно, мудрее и добрее…

Его прервал громкий вздох, донесшийся со стороны двери, рядом с которой стояла Пудинг Картрайт. Ее лицо было искажено тревогой, рот приоткрыт от ужаса.

– Боже правый, Пудинг! – пробормотала Нэнси. – Ты не можешь просто так входить , куда тебе заблагорассудится, дитя мое!

– Как вы позволяете ему говорить такие вещи о Донни? – воскликнула Пудинг. – Вы имели в виду, что его следует повесить? Ведь так? – Она пристально посмотрела в глаза суперинтенданту, который явно чувствовал себя неловко.

– Послушайте, мисс Картрайт, это…

– Мой брат не бешеный пес! И не убийца! Скажите им, мисс Хадли. Он никогда бы не причинил вреда мистеру Хадли! Никогда! Произошла ужасная ошибка. Да, ужасная ошибка. Донни всегда был тих, как ягненок, и…

– Но это не совсем правда, не так ли, мисс Картрайт? – прервал ее Блэкман. – Только в прошлом году констебля Демпси вызвали разнимать драку, когда ваш брат напал на другого молодого человека…

– Он не нападал на него! Он просто… это было просто… его спровоцировали!

– Вот именно. Ссора из-за молодой леди, как я понимаю.

– Аойфа Мур. Донни должен был жениться на ней, но после войны… Короче, они насмехались. Это была не его вина.

– Юная мисс, боюсь, насилие всегда является виной тех, кто его совершает, под каким бы давлением они ни находились.

– Но при каких обстоятельствах Донни мог причинить вред мистеру Хадли? Я скажу вам. Ни при каких! Он всегда любил Алистера! И Алистер всегда был так добр к нему… и ко всем…

На ресницах у Пудинг повисли огромные капли слез. Констебль Демпси поднялся на ноги, достал платок и неуклюже предложил его девушке.

– Вот, возьмите, Пуд… мисс Картрайт, – проговорил он, но она посмотрела на платок так, словно не понимала, что это.

Ирен, пришедшая в ужас от этой сцены, стиснула руки и съежилась, сидя на самом краешке стула. Кроме того, ей было стыдно, что Пудинг, работавшая простым конюхом, больше расстроена смертью Алистера, чем она сама. Ирен разглядывала выцветший ковер и представляла себя далеко отсюда, в Лондоне, в окружении гудящих автомобилей и множества незнакомых лиц, среди которых так легко затеряться. Она больше не будет на виду, под прицелом внимательных глаз, вечно опасаясь сделать что-то не так. Только в этот момент до нее дошло, что она до сих пор не получила ни весточки от Фина, который к этому времени уже должен был услышать о смерти Алистера.

– Это просто смешно, – прервал ее мысли суровый голос Нэнси. – Пудинг, прекрати, милочка. Пойми, я понимаю, как все это ужасно, но ты должна взять себя в руки. Слезами тут не поможешь.

– Но, мисс Хадли, я не могу этого вынести! Не могу! Донни никогда бы не причинил вреда Алистеру, у него не было причин. Алистер совсем не был сердит из-за роз… Мой брат невиновен. Он мне сам так сказал!

Голос Пудинг был наполнен страданием. Констебль Демпси беспокойно переминался рядом с ноги на ногу и, казалось, был в нерешительности: следует ему похлопать девушку по плечу или нет.

– Насколько мне известно, мисс Картрайт, ни у кого не было повода причинять вред мистеру Хадли. Боюсь, это обстоятельство делает лишь более вероятным то, что нападение совершено человеком, лишенным рассудка, – сказал Блэкман.

Пудинг с трудом перевела дыхание:

– Я видела, как Таннер лежал пьяным на фабрике! Две недели назад… Он спал на угольной куче с бутылкой в руках! Я заметила его, когда зашла забрать Донни из генераторной. Бьюсь об заклад, Алистер строго поговорил с этим забулдыгой. Может, даже грозил ему увольнением. Таннера часто заставали пьяным и раньше! И все знают, какой он скотина! Он…

– У него есть алиби, мисс Картрайт. Я проверял. Вы не единственная, кто указал пальцем на мистера Таннера, и…

– Готова спорить, это алиби подтверждает лишь кто-то из членов его семьи!

– Вовсе нет. Его подтверждает Боб Уокер, хозяин «Белой лошади» в Биддстоне. Он сообщил мне, что мистер Таннер был так сильно пьян ко времени закрытия его заведения в ночь перед убийством, что мистер Уокер посчитал своим долгом отвести его в сарай за домом, чтобы тот проспался. Там мистер Таннер и находился, когда его попросили уйти в девять утра, то есть в то время, когда мистер Хадли был уже мертв.

– Но… Он мог уйти, а потом вернуться, не так ли?

– Это очень маловероятно, учитывая немалый путь до фабрики и то состояние недееспособности, в котором он, по словам владельца паба, пребывал. И давайте не будем забывать, что у нас нет ни малейшего доказательства, что он каким-либо образом замешан в этом убийстве.

Подбородок Пудинг на мгновение коснулся груди, и она глубоко вздохнула. Но затем она подняла голову, и взгляд девушки упал на Ирен. В глазах Пудинг зажегся огонь отчаяния.

– А как насчет нее? – выкрикнула она исступленно. Повисла пауза, во время которой Пудинг подняла руку и указала на Ирен. – Как насчет миссис Хадли? Она не любила Алистера! Все это видели. Так сказала мамаша Таннер прямо ей в лицо. И… она унаследует все, верно? Усадебную ферму, фабрику и остальное. Они теперь ее, ведь так? И она может делать, что пожелает!