Кэтрин Уэбб - Потаенные места [litres]

Воздух в гостиной, казалось, стал густым. Ирен была ошеломлена. Отчасти ее поразило то, что вопрос о наследстве не пришел ей в голову раньше. Ей наконец стала ясна причина явной враждебности Нэнси и ее язвительных намеков. Мысль о свалившемся на голову наследстве была тяжела, как мельничный жернов. Благополучный побег в Лондон откладывался. Она увязла в слотерфордских делах куда глубже, чем ожидала. Но фабрику и ферму можно продать, напомнила она себе, или найти арендаторов. Что оставило бы Нэнси без дома, в котором та прожила всю свою жизнь. Старая женщина потеряла бы единственное место, где ее окружали призраки дорогих ей людей.

– Но… Мне ничего не нужно ! – заявила Ирен, словно капризный ребенок.

– Видите? – отозвалась Пудинг, ее убеждение в собственной правоте, казалось, еще больше возросло. – Видите? Она даже не отрицает, что не любила его!

– Пудинг, довольно. Ирен была здесь все утро, это без труда засвидетельствуют слуги. И она такая худая, что ее можно считать практически беспомощной. Этой женщине не под силу было нанести Алистеру… такие раны, – проговорила Нэнси.

– Она могла незаметно выскользнуть из дома! Она не любила его, но была с ним связана, и разлучить их могла только смерть, разве не так?

Суперинтендант Блэкман встал на ноги.

– Мисс Картрайт, я понимаю ваше состояние, но это не дает вам права бросаться обвинениями в адрес невинных людей, – произнес он сурово.

– Но… но ведь вы то же самое делаете относительно Донни! – воскликнула девушка.

– Нет, не то же самое.

– Конечно, это сделала не я! Как можно? Я никогда бы не пошла на убийство, – проговорила обретшая голос Ирен, вставая со стула.

– Миссис Хадли, никто вас ни в чем не обвиняет, – сказал Блэкман.

– Нет! Я ее обвиняю, – вмешалась Пудинг. – Я знала, с ней что-то не так, еще когда впервые ее увидела. Как можно не любить Алистера? Она, верно, с самого начала задумала его убить. С тех пор, как вышла за него замуж.

Сказав это, Пудинг безудержно разрыдалась.

– Клара! – резко крикнула Нэнси в сторону коридора, после чего экономка, которая явно находилась неподалеку, вошла и увела Пудинг.

Констебль Демпси посмотрел вслед девушке с выражением участия на лице, но опустил взгляд, заметив, что начальник наблюдает за ним.

Ирен вновь опустилась на стул, но сидела как на иголках, чувствуя себя голой. Нэнси стояла напротив со сложенными руками. Два полицейских обменялись взглядами.

– Пожалуй, на данный момент этого достаточно, – сказал Блэкман. – Мы еще увидимся, миссис Хадли и мисс Хадли. Уверен, это произойдет в ближайшее время.

Он вежливо кивнул каждой из них, но когда его глаза остановились на Ирен, та заметила, что его нынешний взгляд отличался от прежнего. В нем больше не было сочувствия. Зато в его глазах угадывались сомнения и подозрительность. Ирен вспомнила, как улыбнулась, открыв им дверь, вспомнила об изумрудном шарфе на шее и похолодела.

Камера в полицейском участке Чиппенхема была маленькой и тесной, с решетками на крошечном окне и грязным каменным полом, покрытым глубокими трещинами. Полицейский, сидевший в приемной, провел сюда Пудинг и доктора Картрайта, хотя каждая черточка лица старого служаки, казалось, выражала неодобрение. Медные пуговицы на его форме блестели, от него пахло гуталином, камфарой [66] Камфара применялась для предохранения шерстяной одежды от моли. и луком, и Пудинг была рада, что отец пришел вместе с ней. Было маловероятным, что ее пустили бы к брату одну. Полицейский устроил целое шоу, проверяя через смотровое отверстие в двери, не стоит ли за ней Донни, готовый наброситься на него из засады, а потом долго звенел ключами, открывая замок. Как только Пудинг и ее отец оказались внутри, он запер за ними дверь, и скрежет поворачивающегося в замке ключа заставил девушку содрогнуться. От параши шел сильный неприятный запах. Донни сидел на краю узкой кровати в той же рубашке и брюках, которые доктор Картрайт передал ему много дней назад. Они выглядели мятыми, несвежими, и первое, о чем подумала Пудинг, – это что Донни понадобится чертовски хорошо поработать мочалкой в ванной, когда он вернется домой. Ей было все еще никак не осознать, что он может не вернуться домой никогда.

– Привет, Донни, – поздоровалась она.

Ей не хотелось казаться напуганной, или мрачной, или чересчур веселой, поэтому она не знала, какой тон разговора выбрать. Наверное, самый обычный подходил лучше всего. Брат ответил быстрой улыбкой и встал, чтобы подойти к ней. Затем взял ладонь сестры в свою и вяло пожал.

– Привет, Пуд, привет, папа, – проговорил он, протягивая руку отцу, как делал всегда. Но на этот раз доктор Картрайт быстро и крепко обнял его, а отпуская, похлопал рукой по плечу. Донни не любил, когда его обнимали, хотя до войны не возражал против этого. На этот раз, однако, он не отстранился.

– Теперь мы можем пойти домой?

– Пока нет, Дональд. Боюсь, что нет. Но это произойдет скоро, надеюсь, – сказал доктор, и Пудинг услышала, как тяжело ему говорить неправду. – А пока придется подождать. Сначала ты должен предстать перед судьей.

– И судья скажет, что я могу вернуться домой?

– Мы надеемся на это, Донни. Мы надеемся на это.

Пудинг видела, как отец силился улыбнуться, но это у него не слишком хорошо получилось. В его глазах были отчаяние и скорбь. Донни медленно кивнул и сел на кровать.

– Раньше я любил ездить в Чиппенхем. Но здесь мне вовсе не нравится, – проговорил он.

– Конечно, – отозвался доктор Картрайт. – Я и не думаю, что это подходящее для тебя место, сынок.

Последовала долгая пауза, в течение которой Донни просто сидел, а Пудинг и доктор Картрайт стояли. Из окна доносился всегдашний уличный шум, жизнь шла своим чередом. Фермеры ехали на повозках продавать свои товары, гнали скот на ярмарку, заезжие врачи-шарлатаны и уличные торговцы громко рекламировали новейшие чудодейственные средства и крайне необходимые технические новинки, мальчишки-газетчики выкрикивали заголовки, а дети ссорились из-за сигаретных карточек [67] Сигаретные карточки – карточки, которые выпускали табачные компании для рекламы папиросных брендов, с изображениями знаменитых актрис, боксеров и т. д. Каждый набор, как правило, состоял из 25 или 50 карт по заданной теме. . Чиппенхем выглядел как обычно, между тем как все изменилось, и все было не так, как надо. Внезапно раздался громкий рев двигателя и звон колоколов. Мимо пронеслась пожарная машина, направляясь к месту какого-то бедствия. Пудинг и Донни инстинктивно посмотрели в окно. До войны они больше всего любили наблюдать, как мчится куда-нибудь большая сияющая пожарная повозка с лестницами и сидящими по бокам людьми в блестящих касках. Прохожие приветствовали пожарных, а те кричали им, чтобы они не стояли на пути и дали проехать. В ту пору такие повозки тащили лошади. Теперь пожарные машины были снабжены двигателем, и от этого они нравились Донни еще больше. Но через маленькое высокое окно ничего толком нельзя было разглядеть, и брат с сестрой от него отвернулись. Пудинг изо всех сил старалась не плакать; подойдя к брату, она села рядом с ним и взяла его за руку: