Илья Дроканов - Пароль: «Тишина над Балтикой»

Каково же было удивление Владимира Константиновича, когда он через месяц или чуть более заглянул в служебный кабинет Сильвии и застал ее плачущей. Рядом никого не было, он вошел и постарался вызвать разведчицу на откровенный разговор, выясняя, чем вызвано ее тяжелое настроение. Сильвия, всхлипывая, вставляя от волнения в русскую речь испанские слова, как могла, объяснила причину слез:

— Вы знаете, мы были очень близки с «Ферзем», моим Хорхе, как я его называла. Он был Ми Амор, думаю, вы поймете. Он тоже любил меня, заботился всегда… Вы приезжали в Испанию, поэтому представляете, что жизнь там была сложной, и во время гражданской войны, и после нее. Но мы с ним были счастливы в те годы. Фелисидад… Когда судьба прошедшим летом нас разлучила, мне было так плохо, что хотелось умереть. И вдруг поняла, что беременна. Отношение к жизни сразу изменилось, мне показалось, что сам Бог помог мне. Да, да, вам известно, что я коммунистка, но мне так кажется, и я ничего не могу поделать. Когда Хорхе провожал меня в Мадриде на самолет, я сказала, что весной у нас с ним родится ребенок. И просила, чтобы он обязательно вернулся на родину, потому что малышу будет нужен отец. Он обещал. Как вы думаете, вернется «Ферзь»?

— Конечно, вернется! Ведь дело идет к нашей победе. Уже столько городов освободили, скоро Красная Армия будет гнать фашистов из Европы и добьет их в Берлине. Так что жди и не плачь!

— Я сегодня расплакалась не от этого. Понимаете, я все время одна. Здесь, в управлении почти ни с кем не знакома, никого из тех, с кем в начале тридцатых начинала службу в разведке, сейчас почему-то нет. Вы единственный хорошо знакомый мне человек, потому я все это рассказываю. Живу в служебном общежитии, где мне выделили комнату. Там тоже люди случайные, поговорить, спросить о чем-то, поделиться мыслями не с кем. Да еще так холодно, что я почти не сплю ночами, ложусь в верхней одежде, накрываюсь одеялом, шинелью, но все равно после Испании очень холодно. Боюсь простудиться и заболеть, а мне в моем положении нельзя.

Тихонов встал и с улыбкой, но строгим голосом произнес:

— Так, капитан Лопес, слушайте мою команду! Одевайтесь и следуйте за мной.

Сильвия с недоумением подчинилась приказу старшего офицера. Скоро они сидели в служебной автомашине и ехали по Ленинградскому проспекту на север столицы.

— Куда мы? — удивленно поглядывая по сторонам, спросила она.

— Все будет в порядке, скоро узнаешь!

Через полчаса они вошли в квартиру Тихоновых, и Наташа с улыбкой смотрела на гостью, слушая, что говорит муж:

— Наташа, познакомься, пожалуйста. Это — Сильвия Лопес, я тебе о ней рассказывал. Женщина недавно приехала в СССР после долгой заграничной командировки. Ребенка ждет, а у нее ни родных, ни знакомых и холодная комната в общежитии.

— Сильвия, живите у нас, комната свободная есть. Я помогу вам, подскажу что, когда нужно. Сама четыре года назад родила, вон егоза бегает. Так что — располагайтесь!

Смущенная таким оборотом дела Сильвия покраснела и отнекивалась. Тихоновы вдвоем убедили ее погостить у них. Наташа прочно вошла в роль наставницы и старательно опекала гостью, они часто сидели наедине и что-то обсуждали.

Но у Сильвии были вопросы и к Владимиру Константиновичу. Как-то без посторонних она негромко сказала:

— Я подбираю имя ребенку. Мне нужна ваша помощь.

— Готов. А что нужно?

— Как на самом деле зовут «Ферзя»? Ведь вы знаете?

Тихонов загадочно улыбнулся, мол, что за вопросы у разведчиков. Но потом серьезно сказал:

— Называй Иваном, не ошибешься! А ты уверена, что родится мальчик?

— Нет. Но если родится девочка, имя ей я подобрала. Она будет Наташей.

Вместе прожили зиму, а в марте отвезли Сильвию в роддом, сильно переживая, как все обернется. Но волнения оказались напрасными, и вскоре Тихоновы встречали счастливую мать с новорожденным мальчиком. В свидетельстве о рождении малыша было записано: Иван Иванович Лопес.

С начала 1944 года Красная Армия начала серию стратегических наступательных операций, которые потом назвали «Десять сталинских ударов». В январе немцев разбили под Ленинградом, с февраля по май освободили Правобережную Украину и Крым, в июне наступление в Карелии позволило вывести из войны Финляндию, в июле — августе в Белоруссии разгромили группу армий «Центр». Затем освободили Западную Украину и Молдавию, перенеся боевые действия за пределы Советского Союза. В сентябре началось освобождение территории Эстонии, Латвии, Литвы и островов на Балтике, а в ноябре Карельский фронт и Северный флот уничтожили гитлеровскую группировку в Северной Норвегии.

Когда стало ясно, что Советское Заполярье, северная часть Финляндии и Норвегии будут вот-вот освобождены от врага, Тихонов снова взялся за полученный от Стрельцова документ, в котором содержался план переброски «Ферзя» на нашу территорию. Стрельцов писал, что готов проводить разведчика через территорию Швеции и Финляндии по шведским документам, а оставшиеся пятьдесят километров по норвежской земле он нелегально пройдет до встречи с советской разведгруппой, которую необходимо выслать заблаговременно. Представителю советского командования «Ферзь» по-русски произнесет фразу: «Парусник вернулся в Нарву», которая будет паролем для опознания разведчика.

Тихонов согласился с планом своего учителя, ему осталось только назначить срок. С учетом развития обстановки на фронте переброска могла быть намечена на первую декаду декабря 1944 года.

По расчетам, к декабрю боевые действия на севере Норвегии завершатся, обстановка станет относительно спокойной, значит, можно назначать переброску именно на это время. К неблагоприятным факторам следовало отнести лишь полярную погоду, но при соответствующей подготовке разведчик сможет преодолеть расстояние в полсотни километров по тундре с опытным каюром из местных саамов. Именно так Тихонов изложил свой ответ Стрельцову и переправил его с разведчиками-североморцами в тайник «Свен».

В Москве ему понадобилась встреча с Анташевым, который к тому времени носил новое звание «полковник государственной безопасности» и погоны с тремя звездами, васильковыми просветами и кантами. К своим годам он поседел и погрузнел, но в общении со старым другом оставался тем же весельчаком-балагуром Мишелем. По его предложению они встретились в пустом буфете гостиницы «Пекин», где Тихонов кратко изложил свою просьбу лично обеспечить безопасность приема их товарища разведчика-нелегала «Ферзя», возвращающегося из тыла противника после выполнения задания.

— Э-э, Володя, молодец, да! — откликнулся Мишель. — Сосватал мне еще одно оперативное мероприятие, чтобы я на старости не закис в своей инспекции. Но уже, наверное, последнее! Война к концу идет, руководство клятвенно заверяет меня, что скоро уволят вчистую. Они уже сейчас не пускают меня ни на фронт, ни на боевые операции в тылу. Нам, Михаил Андраникович, говорят, ваш опыт нужен, а не способность под пулями бегать. После войны в Армению уеду, виноград буду выращивать, выведу новый сорт и назову его «Победитель». Но это — потом, а сейчас я обязательно приму участие в намечающемся деле с вами и с нашим дорогим Ильей Ивановичем. Вернется его любимый «Ферзь» на родную землю, клянусь, вернется! Давайте по рюмке коньячку за победу выпьем…