Анастасия Туманова - Горюч камень Алатырь

– Мне некуда бежать, Федотыч. Ты же знаешь, – Ольга тяжело опустилась рядом со стариком на край топчана, закрыла лицо руками. – Я ведь уже уходила. Помнишь, с каким скандалом она явилась за мной? Да не одна, а с приставом, с жандармами! Грозилась судом! Мои знакомые ни в чём не были виноваты, они порядочные люди… а после этого им отказали от квартиры! У неё полная власть надо мной, в том-то и беда… – Ольга задумалась. Её тонкие, длинные пальцы нервно барабанили по столешнице. Старик взял её за руку, Ольга машинально стиснула его ладонь.

– У тебя совсем холодные руки, это плохо. Дай я укрою тебя, – она подняла с пола одеяло, заботливо укутала Федотыча. – А ты со мной пойдёшь, коли что?

– Я-то, Оленька, нет, – честно ответил старый солдат. – Стар уже.

– А всю жизнь хвастался, что солдат – до смерти солдат! По трубе вскочит да бежит!

– Так вот уж смерть-то – на пороге… И как мать твою одну оставить прикажешь? Она ведь чисто дитё малое: ни прибрать, ни сготовить, ни в лавке заплатить… Не знает даже, сколь нынче хлеб да сахар стоят! Дом ещё спалит с собою вместе, не пошли бог… – старик закашлялся, судорожно схватившись за грудь. Отдышавшись, чуть слышно сказал, – Замуж бы тебе, Олюшка…

– Да ведь это из одной тюрьмы в другую, Егорыч, – жёстко ответила она. – Хуже даже: в бессрочную каторгу!

– Зато жива останешься, – шёпотом сказал старик.

В крошечной комнате снова воцарилась тишина. Ольга, закусив губу, смотрела сухими, неподвижными глазами в залитое дождём окно.

Обо всём этом Ольга Семчинова рассказала княгине Вере, сидя в зелёной гостиной дома Иверзневых. Чай в фарфоровых чашках давно остыл: никто его не пил. В комнате было тепло, трещали дрова в печи, – но Вера, слушая девушку, всё сильнее куталась в пуховую шаль. Ольга сидела на диване очень прямо, глядя то в окно, за которым метались под ветром ветви липы, то на собственные пальцы, судорожно сцепленные на столешнице.

– Воображаю, что вы сейчас обо мне думаете, Вера Николаевна. Уверена, что вам не по душе это… знакомство вашего сына, – отрывисто говорила она. – И смею вас уверить, что я никогда не соглашусь на брак с ним. Я к Николаю отношусь с огромным уважением, он прекрасный товарищ… но ни приданого, ни своей любви я ему дать в браке не смогу. Мне нужно лишь одно – свобода от матери. Николай об этом знает, я всегда была с ним честна. Я не имею права использовать чувства другого человека для решения собственной судьбы! У меня есть и честь, и совесть! И достоинство! И… и куча недостатков. Но я никогда в своей жизни не лгала. Клянусь вам, что Николай никогда не будет несчастен по моей милости!

Вера молчала.

– А, тем не менее, делать-то мне что-то всё же нужно! – с ожесточением продолжала Ольга. – Иначе меня через два дня снова препроводят с жандармами к маменьке! Безусловно, я могла бы попросить о фиктивном браке кого-нибудь из товарищей… и, думаю, многие согласились бы… Но это тоже требует времени, а мать может отыскать меня уже завтра! С неё станется! Мне нужно, очень нужно спешить… Мне нужно на свободу, а я… я задыхаюсь в одном доме с матерью! Я уже боюсь, что однажды, потеряв терпение, просто убью её и… Впрочем, это не ваши заботы, княгиня, извините. Я понимаю, что, придя сюда, поступила глупо и эгоистично. Не хватало ещё вам выслушивать матушкины концерты у себя под окнами! – она резко поднялась, толкнув стол, и чашки на скатерти жалобно звякнули. – Пожалуй, мне пора ехать.

– Подождите, Ольга Андреевна, – медленно выговорила Вера. – Сядьте. Я понимаю вас. От начала до конца я понимаю вас.

– Право?.. – недоверчиво улыбнулась Ольга.

– Представьте себе. Я ведь была такой же, как и вы, – только с родителями мне повезло неизмеримо больше. Мне позволяли читать, позволяли мыслить, позволяли рассуждать. Не скажу, что матушка моя была от этого в восторге, всё же времена тогда были другие… но никаких препон она мне не чинила, нет. В вашем возрасте я уже зарабатывала самостоятельно.

– Но ведь всё кончилось браком с князем Тоневицким, не так ли? – дерзко спросила Ольга. Вера внимательно посмотрела на неё. Улыбнулась.

– Да. Именно этим и кончилось. Забавно, что и у вас сейчас к этому же идёт.

– Ничего подобного! – взвилась Ольга. – Поверьте, ноги бы моей не было в замужестве, кабы не необходимость спасать свою жизнь и честь! Разве вы не понимаете…

– Прекрасно понимаю. И не смеюсь над вами, как вам кажется. Я улыбнулась тому, что причины, толкнувшие меня в брак, во многом сходны с вашими. Я тоже не искала ни титула, ни денег, ни положения замужней дамы. Просто… так уж неумолимо сложились обстоятельства. И мне попросту не оставили выхода.

Ольга, неловко, боком опустившись на диван, в упор смотрела на княгиню.

– И сейчас, спустя десять лет, я могу сказать, что… нет, я ни о чём не жалею. Возможно, что не пожалеете и вы, и Коля. Я не философ и не судья, но могу предположить, что в любом браке важнее всего не любовь и не положение, а – честность. Если нет запертых дверей, нет тайных мыслей и расчётов, нет обмана – любой брак может оказаться удачным.

– Но фиктивный брак – это вовсе не брак, княгиня, – возразила слегка озадаченная Ольга. – Сразу же после церкви мы разойдёмся в разные стороны. Да ведь и не будет никакого брака! Надеюсь, что хотя бы вы вразумите вашего сына! Меня он слушать попросту не желает!

– Боюсь, что меня тоже, – грустно улыбнулась Вера. – Но вот что я хотела бы вам предложить… Насколько я понимаю, вам нужно сейчас исчезнуть из Москвы?

– Именно так, – удивлённо согласилась Ольга, не сводя с княгини лихорадочно блестящих глаз.

– В таком случае, могу ли я предложить вам место? У меня, видите ли, в моём имении, Бобовинах, открыта школа для крестьянских детей, а преподавать там, кроме меня самой и моей дочери, некому! Занятия, конечно, идут только зимой, а в этом году их и вовсе не было – потому что я всю зиму просидела с Аннет в Москве. Я уже начала поиски учительницы – и вдруг такая удача! Может быть, вы согласитесь? При школе есть квартира для учительницы, и жалованье мы с вами можем обсудить…

– Я готова преподавать азбуку, словесность, арифметику, а также историю, географию, химию и основы биологии, – деловито заговорила Ольга.

– Вы уверены, что химия необходима в сельской школе? – невольно улыбнулась Вера.

– Просто необходима! Я могу доказать! Кстати, ваши Бобовины – это где же? В Смоленской губернии, кажется? – Вера кивнула, и Ольга, в упор посмотрев на неё загоревшимися глазами из-за очков, спокойно сказала, – Я готова выехать туда нынче же.

– Завтра, – поправила Вера. – И я поеду с вами. А сейчас мы подумаем о том, как быть с вашей матушкой.

Два дня спустя к воротам дома Иверзневых подкатил извозчик.