Стейси Холлс - Покровители

– Вы обманули меня. Солгали мне!

– И вы тоже обманывали и лгали мне.

– В каком смысле?

– Вы говорили мне, что уехали одна.

– И вы расставили ловушку… добились, чтобы мы угодили в нее. Как вы могли?..

– Алиса Грей разыскивалась за преступление. Ее все равно арестовали бы, не важно где: либо здесь, либо в доме вашей матери.

– Еще как важно. Кто вам сказал, что она поехала со мной… ваши сестры?

– Нет, ваша мать. Нечаянно, конечно; сомневаюсь, что она способна предать родную дочь. Она написала мне о старательной молодой акушерке по имени Джилл, приехавшей вместе с вами. Ей хотелось узнать, не порекомендовала ли нам ее госпожа Старки. В следующий раз получше заметайте следы. Мне казалось, что вы уже изрядно поднаторели в охотничьем искусстве.

Глубоко вздохнув, я постаралась обуздать свой гнев.

– Почему арестовали Алису?

– Подробности мне неизвестны.

– Роджер заявил, что она убила ребенка? Какая чепуха.

– Неужели вы так уверены в ней?

– Конечно, уверена. Она не обидит даже муху.

– Тогда ей нечего бояться.

– Роджер стремится выслужиться, – с горечью заметила я, – он всячески старается умиротворить короля и явиться при дворе, распушив хвост, как павлин. Его не волнуют последствия, не волнует, что на кон поставлены жизни людей. Сколько еще он обнаружил ведьм с тех пор, как я уехала?

– Точно не знаю.

– Сколько?

– Около десятка. Это не составило труда: они сами называли ему все имена, полагая, что тем самым получат свободу. Они сами выдвигали обвинения, а не он.

– Мы должны что-то предпринять.

– Ничего мы не должны! – взревел Ричард. – Вы уже и без того натворили достаточно!

Он выплеснул наконец свой гнев. Расхаживая перед камином, он обрушил на меня всю полноту своей ярости. Мне сразу вспомнился дождливый апрельский день, когда мы с Роджером стояли в большой галерее. «Стыд тому, кто дурно об этом подумает».

Я подошла к креслу и оперлась на его спинку, не желая садиться и низведя наше общение до обычного семейного разговора.

– Вы лишили меня повитухи, – после долгого молчания устало произнесла я.

– Флитвуд, она далеко не единственная. Не понимаю, почему вы так настаиваете на услугах этой местной неряхи, которая к тому же – возможно, – убила ребенка. Неужели вы хотите, чтобы такая особа помогла вам родить нашего наследника?

– Да.

– Мы пошлем за другой повитухой.

– Никто, кроме нее, мне не поможет.

– Тогда вы умрете. Неужели вы этого хотите?

– Вероятно… этого хотите вы.

– Господи, что за чушь вы несете.

Я покрепче ухватилась за кресло.

– Алиса незаменима. Объясните мне, Ричард: почему вам позволено содержать женщину, а мне нет?

Кровь пульсировала у меня в ушах и, продолжая все сильнее сжимать край кресла, я пожелала, чтобы его дубовая спинка раскололась под моими пальцами. Лицо Ричарда побагровело от едва сдерживаемой ярости и, не дождавшись ответа, я продолжила:

– Алиса Грей спасала мне жизнь, и не один, а много раз. Когда у меня началась почесуха, она принесла мне растения, чтобы втирать их в кожу. Когда я болела, она делала для меня настойки. Она поддерживала меня в самые тяжелые моменты. И посадила растения, способные укрепить мое здоровье.

– Такое впечатление, что вы рассказываете о какой-то ведьме, – язвительно заметил Ричард, – иначе откуда еще вы могли бы узнать такие подробности?

– Она повитуха, такая же, как ее покойная мать. Неужели вы, подобно королю, полагаете, что все бедные знахарки, травницы и повитухи являются пособницами дьявола? Пожалуй, он стал крупнейшим работодателем в Ланкашире.

Внезапно на меня навалилась дикая усталость, и я невольно опустилась в кресло. Мое платье запылилось от долгой поездки, но мысленно я все еще находилась в карете с Алисой и Роджером на тряских ночных дорогах. Моя голова просто раскалывалась.

– Далеко ли он повез ее?

– Возможно, в Рид-холл. Или прямо в Ланкастер.

– Но судебная сессия начнется только в августе.

До меня донесся стук его каблуков по плитам пола, и через мгновение он опустился возле меня на колени, и его серьга блеснула золотом, отразив огоньки свечей.

– Забудьте Алису, – сказал он, – вы уже достаточно для нее сделали.

– Забыть ее? Да что же, интересно, я сделала для нее?! О чем вы говорите? Единственное, что мне удалось, так это привезти ее прямиком на виселицу!

– Меня волнует лишь ваша безопасность. Едва я услышал, кто такая ваша Алиса, то сразу помчался к вам, что вполне естественно. Флитвуд, что с вами произошло? Вы изменились с тех самых пор, как привели ее сюда.

Его лицо излучало откровенную ненависть. Я вытерла нос рукавом. Мне отчаянно хотелось прилечь.

– Мне нужно съездить в Рид-холл, – заявила я.

– Ни в коем случае. Уже слишком поздно.

И вновь меня посадили на незримый поводок. Не странно ли: я сидела в своем доме с мужем и собакой, но никогда еще не чувствовала себя более несчастной. Долгое время их общество вполне устраивало меня, но сейчас я внезапно осознала себя всего лишь гостьей в своей собственной жизни. Я обвела взглядом зал с темными окнами, полированными панелями и галереей, где в лучшие времена выступали актеры и менестрели. Над камином по-прежнему красовались гербы – моего рода в том числе; в зал вели двойные двери, дабы пары людей равного положения могли входить одновременно. Но мой ли это дом на самом деле?

Ричард помог мне встать с кресла, и я, положив руку на голову Пака, вышла из зала. Едва не засыпая на ходу, я поднялась по темной лестнице.

С тех пор как я последний раз находилась в своей спальне, произошло так много событий, что она показались мне совершенно незнакомой. Я смотрела на кровать, предназначенную для капризной юной невесты, с передней стенкой, украшенной резными рыцарскими шлемами, коронами и змеями. Посередине – два объединенных гербовых крыжа: три челнока с пятиконечной звездой – знаком младшей линии в генеалогии Шаттлвортов и шесть геральдических птиц рода Бартонов. Мне не хотелось видеть здесь полное изображение крыжа Бартонов.

Эту ночь Ричард спал со мной, то ли из чувства солидарности, то ли чувствуя себя виноватым, хотя для меня это не имело значения. Пак спал на полу в изножье кровати, громко посапывая, и в кои-то веки Ричард не выразил своего недовольства. Лежа без сна, я взирала на маячивший передо мной полог, и в голове моей крутились тревожные мысли.

Алису обвиняли в убийстве дочери какого-то мужчины по имени Джон. Неужели этот ребенок умер, когда она принимала роды? Или это просто выдумка, порожденная мстительным языком Элизабет Дивайс? Может, Роджер хорошо знал этого Джона Фаулдса, давно похоронившего дочь на церковном кладбище и согласившегося дать лживые показания ради денег. Мне хотелось уснуть, но забыться сном мешало сознание того, что теперь никто не охраняет меня, свернувшись калачиком рядом на выдвижной кровати.