Эрик Шабаев - Только б жила Россия

Король оборвал шаги, поднял тонкую жилистую руку перед собой.

— Клянусь, я отброшу русских во тьму, вычеркну из их истории последние триста лет. Пусть живут по уделам, как встарь, поедая друг друга и не думая ни о чем постороннем, а тем более о море; пусть их бьют с востока раскосые племена. Пусть так и будет!

Вошел первый камергер короля Адлерфельд, звякнув шпорами, остановился у порога.

— Что-то срочное, Густав? — спросил Карл. — Говорите.

— Государь, в лагерь явились два капитана русской армии, Саксе и Фок. Имеют весьма любопытный план поимки царя Петра, его сына и принца Сашки!

— Интересно… Продолжайте, — отозвался Карл.

— Капитаны полагают, что для операции им вполне достаточно ста драгун, так как «обер-провиантмейстер» часто пребывает без какой-либо охраны. Требуется только человек, знающий его в лицо.

Король усмехнулся, оглядываясь на свиту.

— Верность царских ландскнехтов изрядно поколебалась, вы не находите, господа? Плод созрел и готов упасть нам в руки! — Он отыскал глазами сумрачного генерал-квартирмейстера. — Вы, Аксель, по-прежнему настаиваете на том, чтобы я бросил все и двигался на северо-восток? Туда, где вспухает среди болот призрачный город с игрушечной верфью и флотом? Нет, я направляюсь к настоящей столице, недаром она именуется… подскажите, Густав!

— Первопрестольной.

— Именно. Я разгромлю ее и продиктую свои условия. Они вам известны. Победа — в конце самого короткого пути, запомните раз и навсегда, Гилленкрок. Повторяю, мне не нравится ваше настроение. Подобные оговорки я слышал и десять, и пять лет назад. А кто оказался прав? Итак, успокойтесь и работайте. Все идет как надо. Варшава, Краков, Дрезден, Копенгаген, Вильно, Митава у наших ног, осталось дополнить перечень Москвой… Кстати, вы обмолвились о гетманском казачестве, якобы беззаветно преданном августейшему «обер-провиантмейстеру». Не следует забегать вперед, о многом вы просто не знаете. Всему свое время! (Реншильд при этих словах усмехнулся.) Поверьте, Астрахань и Дон — лишь начало. Петруса ждут куда более грозные неприятности!

Карл стремительно, не сгибая колен, подошел к окну, за которым проступала болотистая пойма реки Бабич.

— Господа, приглашаю вас на рекогносцировку. Посмотрим, каковы русские образца семьсот восьмого года. Под Нарвой я разгромил их с четырьмя бригадами. Вряд ли они сколько-нибудь переменились… Густав, лошадей!

Теперь дышалось гораздо легче: ветер сделал крутой разворот, подул от реки, отгоняя дым в сторону топей. Багрово-красное солнце, повисшее над купами соснового леса, на редкость четко выделяло каждый пригорок и куст.

— Закат — пора больших решений, воздадим ему должное, — произнес король, вскочив в седло и отточенным жестом поправляя шпагу. — Вперед!

Свита полетела с места в карьер: осанистый Реншильд, худощавый, по плечо ему Гилленкрок, кузен короля принц Вюртембергский, верткий Спарре, будущий московский генерал-губернатор, лихие Канифер, Стенбок и Хорд, за ними сдвоенные ряды драбантов с красными перьями на шляпах. Последним, отстав от свиты, трясся в седле граф Пипер, его толстое, налитое кровью лицо выражало страдание.

— Учитель! — насмешливо крикнул Пиперу король, несясь впереди. — Шепните своему першерону — при такой езде мы далеко не уедем. Вперед!

Объезд начали с левого фланга и вскоре убедились: переправа кратчайшим путем не сулит никаких выгод. Мост был сожжен русскими, там и сям еще дотлевали черные сваи, река стремглав несла ноздреватые комья пены и мусор, завивалась воронками, что свидетельствовало о ее немалой глубине. Дальше простиралась бурая, в ржавых наплывах трясина, кое-где сомкнувшаяся с проточной водой, за нею, среди берез, угадывался военный лагерь, пожалуй, самый крупный из нескольких на том берегу.

— Если не ошибаюсь, перед нами главные силы? — заметил Пипер, двигая подзорной трубой.

— Да, две дивизии пехоты, подкрепленные драгунами и конными гренадерами принца Сашки! — отрапортовал вездесущий Табберт.

— Старик Шереметев чувствует себя спокойно, когда его армию отделяет от нас миля-другая болот! — проворчал обескураженный Спарре. — Не случайно гать разломана до единого бревна!

Король ничего не сказал, тронул коня шпорами.

Минут через двадцать прибрежная тропинка повела круто вверх, сосны отхлынули по сторонам, и с высоты открылись русские заслоны, прикрывающие дороги на Шклов и Копыс. Здесь, на перешейках твердой земли, среди болот — по донесениям лазутчиков — стояли пехотные полки Алларта и кавалерийский отряд Гольца, незадачливого генерала, обманутого шведами у березинских «пасов», южнее — дивизия Репнина.

— Уж не тот ли, что именуется «героем Везенберга»? — полюбопытствовал Хорд. — Жаль, сюда не поспевает Шлиппенбах. Мог бы и посчитаться!

— Мы это сделаем без него! — Реншильд указал на вспугнутое воронье. — Птицы слетаются не напрасно, примета самая верная!

— Кстати, головной репнинской бригадой командует англичанин Чамберс, объявленный у себя на островах вне закона, — вспомнил кто-то.

— Повесим на фут ниже, соблюдая старшинство!

Раскатился смех, впрочем, не такой громкий, чтоб нарушить хмурую сосредоточенность короля, — поджав тонкие губы, Карл внимательно рассматривал позиции русских.

Наконец подзорная труба вернулась на место, в руки услужливого Адлерфельда, и господа свиты увидели надменно-ясное, как и утром, лицо короля.

— Вы заметили, господа, как опростоволосились русские? — звонким голосом спросил он. — Заняв переправы, раскидали войска на десять — пятнадцать миль по фронту. Связь друг с другом утрачена совершенно, помощь возможна только в обход топей. Феноменально! Теперь обратите внимание на ретраншемент репнинской дивизии. За трое-четверо суток, по моим наблюдениям, вал вырос лишь вполколена. Интересно, чем заняты их командиры? На что надеются?

— Судя по всему, на естественную преграду, — озабоченно вставил Гилленкрок. — Река довольно широка…

— Пустое! — отрезал король. — Вот они, русские полководцы! Так можно воевать с французом Вильруа, с венскими и прусскими генералами. Со мной это не пройдет! Полюбуйтесь: артиллерия бог знает где, перед рекой ни одного пикета… Ах да, у разобранного моста вижу несколько орудий, при них роты две солдат. — Король иронически вздернул острый подбородок. — Им придется подождать. Мы ударим в стык между заслонами, куда не достигает огонь их единственной батареи. Главное — внезапность!

— Но, государь, наводка понтонов займет какое-то время, и русские несомненно…

— К черту понтоны, с ними после, Гилленкрок! Обследуйте дно, естественно, под покровом темноты, вызовите сюда гвардейцев и гренадерские батальоны, я сам поведу их в бой… — Король повернулся к Реншильду. — Наш берег возвышенный. Озаботьтесь установкой орудий вдоль склона, ярусами, первый выстрел по моему приказу.