Владимир Семенов - Кремлевские тайны

Я позвонил Мельникову и говорю: «Прочел вашу передовую. Как вам не стыдно? Как вы посмели выпустить газету с таким содержанием? Ведь это же призыв к антисемитизму! Зачем вы это делаете? Вы же неправильно поняли Сталина. Имейте в виду, что, если Сталин прочтет эту передовую, я не знаю, как она обернется против вас, как секретаря Центрального Комитета.

Центральный Комитет КП (б) У, его центральный орган проповедует антисемитизм. Как вы не понимаете, что это материал для наших врагов? Враги используют это позорное явление: Украина поднимает знамя борьбы с евреями, знамя антисемитизма».

Он начал оправдываться. Потом разревелся.

Я говорю: «Если так и дальше будет продолжаться, я сам доложу Сталину. Вы неправильно поняли Сталина, когда были у него на обеде».

Я, конечно, тоже рисковал, потому что я не был гарантирован, что телефонные разговоры не подслушиваются. Потом, я не был уверен, что Мельников сам не напишет Сталину, мол, Хрущев дает указания, противоречащие тем, которые он получил от него, когда был у Сталина на ближней даче. Сталин, видимо, мне бы этого не спустил.

После этого Нина Петровна получила письмо из Киева, и мне рассказала такую историю. В Киеве есть детская клиника для детей, больных костным туберкулезом. Возглавляла эту клинику профессор Фрумина. Она часто бывала у нас на квартире, когда мой сын Сережа болел туберкулезом. Она очень много приложила усилий и вылечила его. Сейчас у Сергея никаких признаков болезни нет, он полностью выздоровел. Приписывали это главным образом Фруминой.

Был тогда еще специалист по костному туберкулезу, академик в Ленинграде, мы попросили его совета в лечении. Он тогда сказал Нине Петровне: «Что вы ко мне обращаетесь? У вас есть Фрумина в Киеве. Уж лучше ее это дело никто не знает».

В письме Фрумина писала, что ее уволили с формулировкой о несоответствии занимаемой должности.

Я возмутился и позвонил опять Мельникову. Говорю: «Как вы это могли допустить? Как это можно? Уволить заслуженного человека, да еще с такой формулировкой?! Сказать, что она не соответствует по квалификации. Вот такой-то академик (я забыл его фамилию) говорит, что лучше ее никто не знает костного туберкулеза. Кто же мог дать другую оценку и написать, что она не соответствует занимаемому положению»?

Он начал оправдываться. Всегда в таких случаях найдутся люди, которые подтвердят, что все правильно.

Я говорю: «Вы просто позорите звание коммуниста». Я не знаю, чем это кончилось, кажется, ее восстановили в должности. Но это был позорный факт.

Потом мы несколько сдержали антисемитизм, но только сдержали, так как, к сожалению, элементы антисемитизма остались.

Сейчас я, как затворник, живу за городом. Общения с людьми у меня почти нет. Общаюсь с теми, которые или меня охраняют, или от меня охраняют. Это мне трудно сейчас определить. Скорее всего от меня охраняют. Они неплохие ребята. Разговариваю я с ними, у них часто проскальзывает этот позорный факт. Видимо, не дается должного разъяснения, а тем более отпора этому позорному явлению.

Почему так происходит? Во-первых, антисемитизм у нас в старое время был на очень высоком уровне. Сколько было погромов! Старое поколение знает Пуришкевича, который держал первенство как черносотенец в Государственной думе.

Сталин тоже разводил эту антисемитскую «бактерию» и не подавал примера, чтобы в корне ее ликвидировать. Сталин, безусловно, сам внутренне был подвержен этому позорному недостатку, который носит название антисемитизма.

А жестокая расправа с заслуженными людьми, которые подняли вопрос о создании еврейского государства на крымских землях? Это неправильное было предложение, но так жестоко расправиться с ними, как расправился Сталин!.. Он мог просто отказать им, разъяснить людям, и этого было бы достаточно. Нет, он физически уничтожил тех, кто активно поддерживал этот документ. Только Жемчужина каким-то чудом выжила и отделалась долголетней высылкой.

Безусловно, такая акция возможна была только в результате внутренней деятельности «бациллы» антисемитизма, которая жила в мозгу Сталина.

И вот произошла расправа с Михоэлсом, величайшим артистом еврейского театра, человеком большой культуры. Убить его зверски, тайно убить, а потом наградить его убийц и с честью похоронить жертву — это уму непостижимо! Изобразили, что он попал под автомашину и его грузовой машиной убило, а он был подброшен под грузовую машину. Это было артистически разыграно. А кто это сделал? Это Сталин сделал, это по его поручению было сделано…

Так же хотели организовать убийство Литвинова. Когда подняли документы после смерти Сталина, допросили работников МГБ (где-то в архивах должны быть документы), то выяснилось, что Литвинова должны были убить по дороге из Москвы на дачу. Там есть такая извилина на подъезде к его даче, и в этом месте хотели совершить покушение. Я знаю хорошо это место, потому что позже я какое-то время жил на этой даче.

К убийству Литвинова двоякое побуждение было. Во-первых, Сталин считал его нечестным человеком, агентом. Он всегда все свои жертвы называл «агентами», «изменниками Родины», «предателями» и «врагами народа». Во-вторых, видимо, принадлежность Литвинова к еврейской нации тоже побуждала его к этому. Следовательно, если говорить об антисемитизме, Сталин боролся с ним, как секретарь ЦК, как вождь партии и народа, а внутренне и в узком кругу подстрекал к нему.

В этих вопросах он был не безупречен. Еще эпизод. В каком-то году, я сейчас точно не помню, был создан комитет — «Совинформбюро». Он создавался для сбора материалов, конечно, положительных, о нашей стране, о действиях нашей Советской Армии против общего врага — гитлеровской Германии — и распространения этих материалов в западной прессе, главным образом в Америке. Так как в Америке очень влиятельны круги еврейской национальности, поэтому и у нас этот комитет состоял главным образом из евреев, занимавших высокое положение в нашей Советской стране. Возглавлял этот комитет бывший председатель Профинтерна Лозовский. В этот комитет вступил генерал Крейзер — ему, конечно, рекомендовали, чтобы он вступил. В этом комитете состоял и Михоэлс — крупнейший актер еврейского театра. В этот комитет, по-моему, входила и жена Молотова — товарищ Жемчужина.

Лозовский не раз ко мне обращался, когда я приезжал в Москву, а другой раз и по телефону звонил с просьбой, чтобы дали пропагандистам материалы о зверствах гитлеровских фашистов на Украине. Я поручал, их готовили за подписью определенных авторов, материалы эти посылались в Америку, где они широко использовались для пропаганды успехов Красной Армии и описания зверств, которые творили немцы на Украине.