Игорь Лебедев - Расстрел на площади

— Не пори горячку, Леня, — сказал Хрущев. — Поднять по тревоге танковую дивизию — это мы всегда успеем. Но прежде надо попытаться остановить волнения другими методами.

— Какими это — другими?

— Я вот о чем подумал, — врасстановку произнес Хрущев, откидываясь на спинку кресла, — а не послать ли нам в Новочеркасск надежного человека из ЦК? Пусть осмотрится на месте, разберется… может, и предложит какой-нибудь достойный выход из ситуации.

Брежнев смотрел на Хрущева, против воли ощущая оторопь.

Страшный, страшный человек этот Семичастный. В точности предсказал ход мыслей Никиты. Вот от кого надо избавляться, придя к власти, — в первую очередь избавляться.

Он слишком сильный противник, чтобы играть с ним на одной доске.

В эту минуту Брежнев твердо решил, что при первом же удобном случае отправит председателя КГБ в отставку, — естественно, когда у него достанет власти для этого.

— Хорошая идея, Никита Сергеевич, — фальшивым голосом проговорил он. — Странно, что она не. пришла мне в голову.

Хрущев скептически усмехнулся, однако комментировать не стал.

— Пожалуй, надо вызвать Лонкова, — сказал он. — Павел Иванович — товарищ ответственный, на него можно положиться.

— Да, но ведь он не знает региона. Однажды, помню, приезжал в Молдавию, когда я там работал, и там курьезная ситуация, знаете ли, произошла.; Стал говорить с крестьянином на поле, а тот его понять не может: одни иностранные словечки!

— Ну и что?

— Может не справиться, — категорично заявил Брежнев, чувствуя за спиной дыхание Семичастного. Он на мгновение представил себе, каким взглядом одарит председатель КГБ, когда узнает, что Хрущев отправил в Новочеркасск НЕ ТОГО человека. — Никита Сергеевич, тут нужен надежный вариант, чтобы без осечки. Надо на площадь выйти, с людьми говорить, убеждать. Павла Иваныча я уважаю, но он на такое не способен, если говорить серьезно.

— Что ты предлагаешь, Леня? — устало спросил Хрущев.

Брежнев изобразил глубокую задумчивость, словно бы перебирал в уме возможные кандидатуры; затем лицо его осветилось, брови взлетели вверх и, подняв указательный палец, он изрек:

— Баранов! Лучшего человека не найти!

— Ты думаешь?

— Анатолий Дмитриевич, он и только он. Голову даю на отсечение!

Хрущев на мгновение опустил голову, а потом кивнул:

— Ладно, вызывай Баранова. Срочно. Сию минуту!

Удовлетворенно улыбаясь, Брежнев хозяйским жестом снял трубку правительственного телефона.

Вечером в Новочеркасск из Ростова в экскурсионных автобусах прибыло милицейское подкрепление. Сотрудники были переодеты в штатское; их высадили из автобусов на заднем дворике здания горсуда, закрытого от сторонних глаз, и провели в столовую.

Инструктаж был коротким и емким.

Инструктор обкома партии, сухощавая немолодая женщина с короткой стрижкой в чопорном пиджаке, поджав губы, ходила по периметру столовой, глядя себе под ноги, и жестко выговаривала отрывистые фразы:

— До специального распоряжения вы не должны обнаруживать, кто такие и откуда. Вам будет выдано табельное оружие и боеприпасы. Без команды оружием не пользоваться. В случае необходимости — стрелять вверх.

— А если возникнет угроза? — поинтересовался кто-то.

— Тогда действуйте по обстановке. Сейчас вы получите маршруты курсирования по городским улицам. Сделаете вид, что просто прогуливаетесь перед сном. Внимательно наблюдайте, нет ли где скоплений народа, прислушивайтесь к разговорам. Областной комитет партии интересуют все детали.

Затем женщина переместилась в небольшой кабинет, где разговор продолжался с двумя десятками отдельно отобранных стражей порядка.

Теперь инструкции были иными.

— Имеется информация, что провокаторы собираются будоражить учащихся ПТУ, — говорила женщина, по-прежнему глядя в пол и чеканя фразы. — По распоряжению обкома вы должны блокировать здания общежитий, никого не впускать, никого не выпускать и ждать дальнейших распоряжений. Вопросы имеются?

Уже стемнело, и городские улицы были пустынны. Странно было видеть, как одетые в штатское люди — одни мужчины — небрежным шагом прогуливаются на безлюдных перекрестках, озираясь по сторонам и прикуривая друг у друга «Беломор».

Новочеркасск будто вымер.

После столь бурного дня затишье казалось нереальным. Ветер гнал по центральной площади мусор и обрывки бумаг.

В окнах горкома партии горел свет.

Бледные и перепуганные, работники бесцельно бродили по кабинетам и спрашивали у встречных коллег новости. Никто ничего не знал.

— А я в отпуск должна была уехать, — жаловалась пухлая блондинка с высокой прической худому и скрюченному, как жук-богомол, мужчине с орлиным профилем. — А муж отговорил: мол, лучше в июле. Теперь уже и не знаю, доживу ли.

— Доживете, Любочка, — успокаивал «богомол». — Ваше дело молодое.

— Говорят, сам Хрущев из Москвы звонил, — сдавленным шепотом сообщила Любочка, округлив глаза от ужаса, — будто бы с Певцовым разговаривал и ругался страшно.

— Он приезжает, — сказал «богомол».

— Сам?! Никита Сергеевич?!

— Да нет же — Певцов.

— О Боже! Когда?

— Да уж, наверное, на подъезде к городу.

— О Боже! О Боже! Что же будет?

— Ничего не будет. Он еще днем должен был приехать, но какие-то дела задержали. Вроде как на рыбалку отправился…

— Певцов?!

— А что, — усмехнулся собеседник, — если он первый секретарь обкома, так уже и не человек?

— Как же быть? — заверещала Любочка. — Неужели ничего нельзя сделать? Надо найти зачинщиков! В милицию их! Под суд!

— Не глупите! — отмахнулся «богомол». — Всему свое время, и не нам решать…

Паника в горкоме имела под собой серьезные основания. Дело в том, что в этот субботний день, как назло, в городе отсутствовал товарищ Куницев, первый секретарь горкома. Накануне он отправился в командировку в Сибирь; при этом все горкомовцы знали, что предлог — командировка — был придуман для проформы и товарищ Куницев на самом деле отбыл в далекий край для того, чтобы навестить престарелую мамашу и отдать, таким образом, святой сыновний долг.

В результате, когда в городе начались беспорядки, никто не знал, каким образом можно связаться с начальником, и это обстоятельство стадо причиной серьезных потрясений. Днем звонили из Ростова, из обкома партии, и первый секретарь обкома товарищ Певцов истерически орал на второго секретаря горкома Авдюшенко, который с перепугу никак не мог вспомнить имени-отчества областного начальства.

Самого Певцова и вправду нашли на берегу тихой донской заводи, где он мирно удил рыбу и пил водку в компании с друзьями по партии. У Певцова сильно прихватило сердце, потому что ему сообщили: был звонок из Москвы, из приемной самого товарища Хрущева. Интересовались ходом событий в Новочеркасске, про которые Певцов, выехавший на рыбалку с утра пораньше, слыхом не слыхивал, и расспрашивали про предпринимаемые меры.