Шэрон Пенман - Королевский выкуп. Последний рубеж

– Я не хотел тебя обидеть, Беренгария!

Разозленный тем, что оказался загнан в угол, он взбесился и внезапно смахнул все со стола яростным взмахом руки. Она вздрогнула, когда кувшин и кубки с грохотом упали на пол, но не отступила.

– Ты знаешь, когда мы последний раз были вместе? Я знаю – восемь месяцев и пять дней назад. Я думала, что что-то изменится, когда ты встречался с герцогиней Бретонской в Анжере. Но ты не приехал ко мне. Анжер всего в пятнадцати милях от Бофор-ан-Валле, но ты не нашел времени. – Беренгария гордилась своим самообладанием, тем, что смогла противостоять мужу сдержанно и без слез. Но сейчас, когда она заговорила о самой большой своей обиде, ее голос звучал уже не так ровно. – А потом ты зовешь меня к пасхальному двору, и как я узнаю, ты это сделал лишь потому, что дал обед Господу искупить грехи. Чтобы призвать к себе жену, тебе нужно было испугаться вечного проклятия!

– Я сыт по горло этой чепухой. Я не буду больше обсуждать это, пока ты столь неразумна и безрассудна, – отрезал Ричард и зашагал к двери.

– Если ты не скажешь, чем я оскорбила тебя, как же я смогу это исправить?

Он остановился, взявшись за дверную ручку: это был крик искренней боли, от которого он не мог отмахнуться, даже несмотря на гнев. Повернувшись к ней, Ричард хрипло сказал:

– Ты ничего не сделала, я клянусь в этом!

Они никогда раньше не слышала таких сильных чувств в его голосе и не сомневалась, что они подлинные.

– Если дело не во мне, то в чем? – Беренгария подошла к мужу и умоляюще посмотрела на него: – Прошу тебя… скажи мне.

Ричард молчал так долго, что она потеряла надежду услышать ответ. Но тут Ричард подошел к ближайшему креслу и тяжело опустился в него.

– Все эта проклятая война, – едва слышно промолвил он. – Она не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Люди считают, что я побеждаю, потому что одержал ряд блестящих побед, но они мало что значат в долгосрочной перспективе. У Филиппа по-прежнему остаются крепости, такие, как Жизор, Водрей, Паси, и Нонанкур. В его руках Нормандский Вексен и большая часть Нормандии к востоку от Сены. И впервые французы могут собрать больше ресурсов. Выкуп… Господи Иисусе, он высосал из казны всю кровь. Чтобы продолжать войну, я должен все время повышать налоги, и люди возненавидят меня за это. Но если ничего не сделать, анжуйская империя рухнет, и дело жизни моего отца развеется, как пыль на ветру.

Беренгария не прерывала, пока Ричард врал ей. Она знала, что муж лжет. Ей не составляло труда поверить, что он одержим победой над французским королем, но не в то, что это стало причиной их отдаления. Что могло быть важнее, чем отобрать Иерусалим у мусульман? Она прекрасно знала про то, какой груз он взвалил себе на плечи во время кампании в Святой земле, про непомерные требования к нему, про постоянную борьбу с вероломством французов. Но он не отворачивался от нее тогда. Так почему же это случилось сейчас? У Беренгарии не было ответа, она лишь понимала, что между ними что-то ужасающе разладилось, и не знала, как это исправить. И глядя на изможденное лицо мужа, его заостренные усталостью и недавней схваткой со смертью черты, сомневалась, что у него есть средство, способное помочь.

– Мне жаль, – сказала она, потому как и впрямь о многом сожалела.

Ричард провел рукой по волосам, прижал пальцы к пульсирующим вискам. Когда он начал говорить, Беренгария села на стоявший рядом сундук, юбки ниспадали вниз шелковым каскадом. Она казалась ему очень хрупкой и совсем юной, неяркий свет свечей подчеркивал бледность кожи.

– Говорят, что Пасха – это время начинаний, Беренгуэла. Давай тоже начнем все заново. – Когда она кивнула, Ричард взял ее за руку: – Что скажешь, если мы вместе купим дом? Только для нас.

Идея пришла внезапно, и он понял, что сам Бог ниспослал ее. Лицо жены просияло.

– Я была бы очень рада, Ричард!

Поднявшись на ноги, он помог встать и ей.

– Тогда отправляйтесь с Джоанной на поиски дома, и как только найдете подходящий, я куплю его для нас.

Ее улыбка немного померкла.

– Я думала… думала, что мы станем искать его вместе.

Ну где ему взять время на это? Напомнив себе, что он пообещал начать все заново не только жене, но и Богу, Ричард сказал:

– Ладно, вы найдете дом, и я приеду посмотреть его вместе с тобой. Так годится?

Она внимательно посмотрела на него и снова кивнула:

– Да. Годится.

Беренгарию физически и душевно измучила эта ссора, и она провалилась в сон почти сразу же после их близости. Но проснувшись пару часов спустя, больше уснуть не смогла. Она лежала тихонько, стараясь не потревожить Ричарда, перебирала в памяти все случившееся этой ночью и пыталась найти объяснение. «Клянусь, ты ничего не сделала!» Ей так хотелось поверить мужу. Однако молодая женщина не могла понять почему, если это правда, он отталкивал ее? Казался таким чужим, таким озабоченным. Нельзя сказать, что им удалось особенно сблизиться за время, проведенное в Святой земле. Воистину, им придется начинать все заново, и потому ей следует сделать усилие, простить причиненную ей боль. По крайней мере, теперь они станут жить как муж и жена, как предназначил Господь. И если будет на то Его милость, она сможет исполнить свой долг королевы и подарит Ричарду сына.

Беренгарию снова стала одолевать дремота. Но в опочивальне похолодало. «Должно быть, очаг погас», – подумала женщина, погружаясь в сон, и, чтобы согреться, скользнула поближе к мужу. Его половина кровати оказалась пустой. Она осталась одна.

Август 1195 г.

Сидя на затененной скамеечке в саду аббатства, Алиенора пристально смотрела на мужчину, расположившегося в траве у ее ног. Ричард часто навещал ее с визитами, когда проезжал по делам мимо Фонтевро, но Джон приехал сюда впервые. Она была удивлена и даже обеспокоена, но пока что все шло гладко. Джон, если хотел, умел быть приятным собеседником, и к тому же, проведя весну и лето рядом с Ричардом, хорошо знал о молниеносной череде последних событий, подтверждающих то, что хрупкое перемирие между Ричардом и Филиппом стало уже просто дурным воспоминанием. Сын дипломатично начал с истории, апеллирующей к ее материнской гордости: о рейде, который Ричард и Меркадье предприняли в Берри в начале июля. Тогда они взяли город и замок в Иссудене. Затем Ричард вернулся в Нормандию, оставив Меркадье сеять хаос среди мятежников в Оверни.

Джон был мастер рассказывать с красочными деталями, и в данной его истории французский король представал в таком дурном свете, что вскоре Алиенора уже смеялась. Ричард так мощно насел на гарнизон замка Водрей, что Филипп потерял надежду удержать крепость и скрепя сердце предпочел срыть ее, лишь бы она не досталась анжуйцам. Чтобы выиграть время, он вступил в переговоры с Ричардом о сдаче замка, и две армии ждали наготове, пока короли обменивались послами.